Вот хоть один примерчик. В воспоминаниях великого князя Александра Михайловича Романова читаем: «Максим Горький просил у Ленина помилования для в. к. Николая Михайловича, которого уважали даже большевицкие верхи за ценные исторические труды и передовой образ мыслей.
— Революция не нуждается в историках, — ответил глава правительства и подписал смертный приговор» (М. 2015, с. 307). Очень содержательный текст! Во-первых, из него следует, что коммунистические верхи уважали передовой образ мыслей и ценили исторические труды, то есть были людьми передовыми. Во-вторых, непонятно, почему же Ленин, принадлежавший к этим самым верхам и даже возглавлявший их, был таким мракобесом, что не нуждался в передовых историках и презирал передовой образ мыслей.
В-третьих, откуда взят этот сюжетик — неужели это рассказал великому князю сам Горький? Неизвестно. Но достоверно известно, что Горький писал: «Разумеется, я не могу позволить себе смешную бестактность защиты Ленина от лжи и клеветы. Я знаю, что клевета и ложь — узаконенный метод политики мещан, обычный прием борьбы против врага. Среди великих людей мира сего едва ли найдется хоть один, которого не пытались бы измазать грязью» (М. Г. Литературные портреты. М. 1959. С. 360).
И однако же в порядке не защиты, а простой констатации факта для просвещения таких ослов, как Жириновский, писатель заметил: «Я не помню случая, когда бы Ильич отказал в моей просьбе» (там же, с. 367). И приводит конкретные факты, когда Ленин выполнял его просьбы о заступничестве, в том числе, например, за писателя Ивана Вольнова, которого арестовывали, но он как-то сумел сообщить об этом Ленину, его выпускали, потом снова арестовывали, он вновь слал телеграмму Ленину: «Опять арестовали, скажите, чтобы отпустили», отпускали — и так несколько раз. В том числе просил Горький за одного генерала, которому грозила смерть. «Через несколько дней Ленин говорил мне по телефону в Петроград:
— Генерала вашего выпустили… Он что хочет делать?
И, для того чтобы скрыть стыдливую радость спасения человека, Ленин прикрывал радость иронией» (Там же, с. 368).
Горький писал о готовности Ленина помочь людям, «которых он считал своими врагами». Ну и не врагами, а только противниками. Так, его первым административным актом была некая «охранная грамота» о неприкосновенности личности и имущества Г. В. Плеханова, который стал главой меньшевиков. По некоторым сведениям, он предупредил Ю. Мартова о возможном аресте.
Наконец, Ленин как глава правительства никакие приговоры не подписывал. Это делают другие должностные лица, что великий князь мог бы знать.
Разумеется, и мы не можем позволить себе смешную бестактность защиты Ленина, он в этом не нуждается. Мы пишем все это исключительно в надежде хоть на какое-то просвещение орды жириновских.
Ну смотрите, ему неймется:
— Дзержинский обращается к Ленину: «Миллион казаков. Что с ними делать?» — «Расстрелять всех!» И расстреляли? А как же! Весь миллион.
А на самом-то деле вот что было насчет казаков: «Приказ РВСР по Экспедиционным войскам № 100 от 23 мая 1919 года: «Гнезда изменников должны быть разорены, Каины должны быть истреблены. Никакой пощады их станицам, которые будут оказывать сопротивление. Милость только тем, кто добровольно перейдет на нашу сторону». (Шолоховская энциклопедия. М., 2012. С. 945). Что такое РВСР? Это Реввоенсовет республики. А председателем его был Троцкий. Между прочим, приказик этот в «Тихом Доне» с негодованием читает в поезде Григорий Мелехов (кн. 3, гл. 58). Этот приказ стал причиной Вешенского восстания и вскоре был отменен Лениным. Но откуда В. Ж. мог это знать!
Тут нельзя не вспомнить и о том, что ведь Ленин-то с вчиненными ему 20 процентами написал статью «О национальной гордости великороссов», в которой с гордостью говорил и о выдающихся людях русской истории, и даже — казалось бы, до этого ли политику?_— о любви к русскому языку, а Жириновский со своими 50 процентами не написал ни о гордости великороссов, ни о величии евреев, ни о любви к ивриту или хотя бы к идишу. А ведь материал богатый!
Но вот что писал на сей счет тот же Максим Горький, долгие годы близко знавший Ленина: «Как-то пришел к нему и — вижу: на столе “Война и мир”.
— Да, Толстой! Захотелось прочитать сцену охоты…
Улыбаясь, прищурив глаза, он с наслаждением вытянулся в кресле и, понизив голос, быстро продолжал:
— Какая глыба, а? Какой матерый человечище! Вот это, батенька, художник. До этого графа подлинного мужика в литературе не было.
Потом, глядя на меня прищуренными глазами, спросил:
— Кого в Европе можно поставить рядом с ним?
И сам себе ответил:
— Некого!
И, потирая руки, засмеялся, довольный».
Между прочим, в этой сцене охоты мы читаем и о том, как доезжачий Данило покрыл растяпу Илью Андреевича:
«Ж…! — крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
— Прос…ли волка-то, охотники! — и, как бы не удостаивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, со всей злобой, приготовленной для графа, ударил по ввалившимся мокрым бурым бокам мерина, понесся за гончими».
Я думаю, что Владимир Ильич, восхищаясь широтой русской натуры Данилы, с удовольствием прочитал и это. А Горький тогда продолжал: «Я нередко примечал в нем черту гордости Россией, русскими, русским искусством…
На Капри он, глядя, как осторожно рыбаки распутывают сети, изорванные и спутанные акулой, заметил:
— Наши работают бойчее.
А когда я выразил сомнение по этому поводу, он не без досады сказал:
— Гм-гм, а не забываете ли вы России, живя на этой шишке?».
Неужели, Жириновский, вы до того пропитали свои корни ядом, что думаете, кто-то будет верить не Горькому, а вам с вашими процентами?..
А вот еще почитай, Федя: П. Б. Аксельрод, тоже близко знавший Ленина, говорил: «От Ленина пахло русской землей». А чем пахнет от вас, Жириновский, со всем вашим кагалом? Я сказал бы, но ведь могут оштрафовать, а у меня пенсия не так велика.
— Ленин — изверг!!!
Карл Каутский, идейный противник Ленина, говорил: «Надо быть сумасшедшим, чтобы отрицать величие Ленина». А кем надо быть, чтобы клеветать на него? Жириновским или президентом России.
— Ленин — немецкий шпион! Революция сделана на немецкие деньги! — продолжает ВЖ визжать и пересказывать покойного Волкогонова.
Да ведь это с порога тогда еще отвергали даже далекие от коммунизма и даже враждебные Ленину, но разумные люди, которым попадали в руки топорные «документы» на сей счет. Например, чехословацкий президент Ян Масарик уверенно сказал: «Подделка!». В таком духе высказался и лидер кадетов П. Н. Милюков, который был бы очень рад очернить Ленина. И злобный враг Советской власти, известный сочинитель-обличитель С. П. Мельгунов: «Грубая и неумная фальшивка». И английская, и французская разведки тогда тоже не могли ничего найти и ничего доказать, а в 20-е годы рыла землю специальная Комиссия немецкого рейхстага, и уже после Второй мировой войны западные историки опять искали — с тем же успехом (Б. Бессонов. Ленин — собиратель земель русских. М. 2007. С. 20–21).
