Если он не коснется ее губами, она точно умрет.
Но Алекс не заставил долго просить себя.
Наклонившись, он поцеловал ее, требовательно раздвигая языком губы. Она с готовностью приоткрыла их и прижалась к нему со всей возможной силой, пока у нее не закружилась голова. Таких поцелуев она раньше не знала. Он будто стер все ее мысли, все переживания, оставив лишь огромное, глубокое, болезненно пульсирующее физическое желание. Желание, требовавшее удовлетворения.
Рэйчел обхватила его руками за шею и приникла к нему всем телом, ритмично прижимаясь к нему уже не в ритме музыки, а в ритме ее собственного желания. Вцепившись пальцами в его густые волнистые волосы, она вновь притянула его голову к себе и слилась с ним губами, выплеснув в поцелуе весь жар своей страсти. Все желание, копившееся в ней долгие годы, она вложила в этот поцелуй. Запретный поцелуй.
Ее жажда становилась все яростнее. Она все сильнее стремилась к тому, чтобы получить задуманное сегодня ночью. Один-единственный раз. Это был ее последний шанс.
Никто не узнает.
– Поехали ко мне в отель, – произнесла Рэйчел, едва оторвавшись от его губ.
Алекс не ответил, лишь вновь приник к ней с поцелуем. Ну конечно, догадалась она, он же ничего не слышит из-за грохота музыки!
– Я сняла здесь номер в отеле. Поехали ко мне, – проговорила она, на сей раз в самое ухо Алекса.
Ей не пришлось повторять дважды. Он мгновенно потащил ее с танцпола – и вот они уже вышли в жаркую темноту летней ночи. Едва выйдя из дверей клуба, он прижал ее к стене и еще раз поцеловал – жадно, требовательно. Восхитительно. Рэйчел изогнулась, приникая к нему как можно крепче, вжимаясь грудью в его грудную клетку, пытаясь хоть немного успокоить жар желания, терзавшего ее тело, словно дикий зверь.
– Сейчас, – пробормотала она, плотно зажмурившись. – Пойдем прямо сейчас. Мне надо… Я не могу…
– Согласен.
– Это рядом. Где-то рядом. У меня кружится голова… Этот город такой запутанный, не поймешь, где находишься…
Алекс, расхохотавшись, прижался к ней лбом:
– Я-то точно знаю, где я.
– Ну и где?
– Рядом с тобой. Остальное меня не волнует.
Рэйчел резко выдохнула, пытаясь подавить вспыхнувшие чувства. Уж чувства тут точно были ни при чем.
– Ты говоришь классные вещи. Лучше всех.
– Веди. – Алекс взял ее за руку.
И она повела его вперед, чувствуя себя уверенной и смелой.
Счастливой.
Она была такой до того, как закрыла себя от жизни. До того ужасного случая с Колином. До шантажа. До того, как ей пришлось, глядя в глаза отцу, рассказать, что она натворила. И как ужасно это может теперь закончиться.
«Я больше не могу тебя защищать, Рэйчел. Ты принимаешь опасные решения. Мужчины всегда будут пытаться использовать тебя ради твоих связей, журналисты вечно будут жалить тебя из-за твоего происхождения. А ты лишь провоцируешь и тех и других. Все, хватит! Если ты будешь продолжать в том же духе, я больше покрывать тебя не буду. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе жить такой жизнью».
Мать высказалась еще более жестко: «Женщина твоего положения не может позволить себе совершать подобных ошибок. Подумай, что репортеры будут говорить о тебе, о нас! Я столько лет старалась изо всех сил, чтобы мы могли добиться нашего нынешнего положения в обществе! Я делала это вовсе не для того, чтобы ты лишила нас всего, наделав глупостей!»
Такие яростные слова ее мать могла себе позволить лишь наедине. Наверное, лишь Рэйчел слышала от нее нечто подобное.
И она запомнила эти слова. И все это время хранила их в сердце.
До сегодняшнего дня.
Но сегодня… это совсем другое. Она будто выпала из реальности. Алекс не знает даже, кто она такая! Он явно не хотел ни использовать ее, ни скомпрометировать грязными снимками или видеозаписями.
Даже Аякс хотел заполучить ее, в основном, за ее имя.
Но не Алекс. Алексу нужна лишь она сама.
Эта мысль словно стерла все сомнения.
Они бежали по улице, взявшись за руки и смеясь. Рэйчел сбросила туфли и несла их в свободной руке. Наконец они остановились перед отелем. Свет из холла бросал блики на фонтаны у входа. Рэйчел кинула взгляд на Алекса:
– У меня неплохой отель.
– Точно! – рассмеялся он.
– Не смущайся и… в общем, чувствуй себя свободно.
– Хорошо.
Впрочем, Рэйчел и так не сомневалась, что он будет чувствовать себя комфортно в любых обстоятельствах.
– Хорошо. Но прежде, чем мы войдем, мне хотелось бы задать тебе еще три вопроса. Хорошо?
– Зависит от того, что за вопросы. Хочешь проверить мою благонадежность?
– Ни в коем случае. Даже отпечатки пальцев снимать не буду. Но… ты для меня незнакомец. Так нельзя.
– Что же от меня требуется, чтобы я перестал быть незнакомцем?
Рэйчел на секунду зажмурилась, потом снова вскинула взгляд на Алекса:
– Любимый цвет?
– У меня его нет.
– Да ладно! Тогда какого цвета покрывало у тебя на постели?
– Черное, – улыбнулся он.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть.
– О боже! – Рэйчел почувствовала волнение. – Кстати, мне двадцать восемь. Надеюсь, тебя это не оттолкнет.
– Ни в коем случае, – отозвался Алекс. – Это завело бы меня еще больше, если бы это было возможно.
Сердце у Рэйчел колотилось в безумном, лихорадочном ритме.
– И еще одно… – Она слегка помедлила. – Ты предпочел бы спать под звездами, под открытым небом, или в шикарном номере люкс?
– Меня устраивают оба варианта. Если ты будешь рядом. И лучше без одежды.
Рэйчел задохнулась:
– Отличный ответ.
– Теперь мы можем войти?
– Да, – отозвалась она. – Теперь ты уже не незнакомец, так что все в порядке.
– Отлично, – откликнулся Алекс.
Войдя в отель, они быстрым шагом прошли через холл. Стоя в ожидании лифта, Рэйчел чувствовала, как ее нервы с каждой секундой натягиваются все сильнее.
Едва дверь лифта закрылась за ними, как Алекс вновь прижал ее к стене и запечатал ей рот жадным поцелуем. Его руки требовательно шарили по ее телу. Она чувствовала, как его возбужденный член вжимается в ее бедро, горя от нетерпения, как и все его тело. Оно сквозило во всем – в напряженности его плеч, бешеном стуке сердца, требовательности губ.
Даже в самых жарких своих фантазиях она не могла себе представить, что когда-нибудь мужчина приникнет к ее губам с такой голодной жадностью. И что она будет отвечать ему не менее требовательно.
