– Ты так же мучилась, как и я, – вкрадчивый шепот щекотал напряженные нервы.
Блондин уже снял ремень и расстегнул молнию. Я замотала головой, не желая сдаваться. Я сильная, я смогу. Это просто секс, секс нужен телу. А как только оно его получит, я сбегу. Один раз сбежала, смогу и еще.
– Не хочу, – сквозь мученический стон выдохнула, приподнимая бедра.
Это была ложь. Я сама хотела поскорее принять в себя мужчину. Всего и сразу.
– Вреш-ш-шь, – выдохнул блондин, обхватил за ягодицы, насаживая на себя.
А дальше опять безумие завладело как моим телом, так и сознанием. Жар, стоны, болезненные толчки и яркие звезды. Боль на грани наслаждения. И чем дольше продолжалось это сумасшествие, тем больше я плавилась. Руками зарывалась в короткие светлые волосы, искала губами его. Ревела, моля не останавливаться, и замирала, опадая от изнеможения. Уже засыпая, услышала удовлетворенное рычание, чувствуя горячую влагу на моих бедрах, стекающую вниз. Как пошло и унизительно.
Снилась мне мама, выговаривающая мне, что я девушка воспитанная и должна вести себя соответственно. Никаких вульгарных нарядов и вызывающего макияжа. Скромный взгляд в пол, когда разговариваю со старшими. Никаких ужимок, которые многие мужчины расценивают, как предложение провести с ними ночь.
– Крис, – вырвал из сна шепот блондина.
С трудом разлепив глаза, я встретилась с холодным взглядом мужчины.
– Как тебя зовут? – сипло спросила у него то, что меня больше всего интересовало.
Я же столько информации в подшивках российских газет за прошедшие несколько лет перекопала, но так и не узнала, кем являлся мой единственный. Его словно не существовало, но робкая надежда, что это был лишь страшный сон, не хотела приживаться. Слишком много доказательств того, что это было наяву, и главным из них являлась я. Не знаю, что ввел мне доктор, но я изменилась. За эти годы ни разу не заболела, порезы и ссадины заживали на глазах. Поэтому я знала, что он существует. Каждую ночь я видела нас во сне. Каждую ночь просыпалась со слезами на глазах, зажимая руки между ног. И только холодный душ по утрам был мне спасением.
– Тимур, – ответил блондин, нависая надо мной.
Бросив быстрый взгляд по сторонам, я осмотрелась и поняла, что мы находимся в спальне. Я, голая, лежала на большой кровати, застеленной белой простыней, холодившей кожу. Блондин тоже голый и уже готовый. Узрев это, жалобно застонала. Мое тело насытилось, а его нет!
– Только не реви, – приказал Тимур, и от стальных ноток в голосе мое тело вновь проснулось, выгибаясь навстречу.
Резко и до упора! Больно до крика и приятно до одури. Успокаивающий поцелуй пил мои стоны, а я вновь предала себя, обхватив мужчину за шею руками. Быстрые движения возносили к заоблачным далям, туда, где не думаешь, превращаясь в одну туго натянутую струну, на которой мастерски играл блондин, доводя до измождения, даря блаженство с привкусом горечи.
Резкий разворот, и вот я уже стою на коленях. Голову поднять не давала сильная рука, вдавливающая в подушку. Слишком глубокие проникновения отзывались болью и только болью. Никакого наслаждения. Вырваться не получалось, оставалось лишь терпеть. Вцепилась зубами в подушку, сдерживая рыдания. Уговаривала себя, что осталось чуть-чуть. И не заметила, как в какой-то миг и в такой истязающей позе стала таять от острых уколов удовольствия. Громкий рык принес удовлетворение большее, чем все остальное. Блондин остановился, мелко вздрагивая.
Когда большое и тяжелое тело придавило меня к кровати, испуганно взвизгнула.
– Проклятье, когда же это закончится? – в сердцах прошептал мне Тимур.
Повернулась лицом к нему, робко рассматривая мужчину. Глубокие мимические морщины залегли в уголках глаз и губ. Темные круги под глазами оттеняли кожу.
– Не знаю, – решила ответить. – Слезь с меня. Я задыхаюсь.
Блондин скатился набок, оплетая меня ногой и рукой. Но я уперлась в торс ладошками, выдерживая дистанцию. От его запаха у меня кружилась голова. Так и порывало уткнуться носом и наслаждаться ароматом мужского тела.
– Не смей сбегать. Убью.
От стали в его голосе я замерла, в шоке рассматривая его лицо. А он подарил мне в ответ твердый холодный взгляд ничего не выражающих глаз.
– За что? – выдохнула.
– Чтобы не мучиться. Я же постоянно думал о тебе. Думал, как ты сексом занимаешься с кем-то другим. Раздражает, – с нескрываемой злостью поделился со мной блондин.
– Не получается, – призналась ему.
Я ведь честно пыталась. Омерзение от чужого прикосновения судорогами сводило тело, до тошноты.
– У меня тоже, – получила обезоруживающую улыбку. – Так что квиты. А теперь спать. И не смей сбегать. Лучше тебя убить и не думать. Пусть и останусь импотентом, зато дергаться перестану.
Мне успешно удавалось скрываться от Тимура все эти годы, так как тело реагировало на его присутствие очень остро. Спутать было невозможно. Влияло все: и запах мужчины, и его вид. Но, даже не видя, я чувствовала его приближение и бежала без оглядки. Так почему же в этот раз я прокололась? В чем? Я его не почувствовала, а он меня очень даже.
Тимур уснул, так и не выпустив меня из рук, он охранял мое тело как хищник свою добычу. Я поерзала, проверяя реакцию, и тут же была так крепко стиснута, что даже воздух вышибло из легких.
– Я же сказал, спать, – рыкнул на меня Тимур.
Ну зачем он это делает? Мелко задрожала, прильнув к нему сильнее. Хорошо, что ноги зажал своим бедром, а то зуд сводил меня с ума.
– Крис, – невольно выдохнул блондин, зарываясь рукой в мои волосы.
Прогнулась сильнее, закрывая глаза от блаженства. Так приятно и остро. Но, вспоминая о естественных нуждах тела, прошептала:
– Мне надо выйти.
В полный голос сказать побоялась, чтобы не разгорячить и его. Он свое тело лучше контролировал, это точно.
Тяжело вздохнув, блондин отпустил меня, убирая ногу с бедра. Он сам, наверное, понимал, что я тут ни при чем, я не специально завожусь от его голоса, запаха, от тепла его кожи. Это все животные инстинкты.
Болело абсолютно все. Ноги отказывались держать от перенапряжения. С трудом дошла, придерживаясь рукой за стенки. Хотелось обернуться, чтобы посмотреть на огромное тело на белоснежных простынях. Сесть было тяжело, еще тяжелее встать. Поясницу простреливало от каждого неосторожного движения.
Взглянув на себя в зеркале, вздрогнула: бледное лицо с большими напуганными серыми глазами. Каштановые волосы колтуном стояли на голове, все запутанные. Губы припухли, а шея покрыта красными пятнами, словно укусами.
Как же мерзко. Я превратилась в порочную легкодоступную женщину.
А под горячими струями в душевой дала волю слезам. Эту грязь не смыть с кожи, она в крови. Я пропитана запахом Тимура. Сколько бы ни скребла. Особенно тщательно смывала с бедер вязкую, липкую сперму, содрогаясь от отвращения. Рыдания душили, слезы застилали глаза. Опять! Это случилось опять!
