Тимур усмехнулся, пересчитал деньги. Подумав, решил перед гостиницей посетить почту, чтобы отправить всю сумму на имя матери.
Вернувшись в гостиницу, обнял встречающую его Крис.
– Собирайся, нам пора убираться отсюда.
– Почему? – удивилась девушка. – Что-то произошло?
– Да, меня отпустили, но в любой момент могут вычислить, поэтому нужно спрятаться понадежнее.
Девушка правильно оценила ситуацию.
– Ты не доверяешь им?
Тимур усмехнулся, прижимая ее к себе.
– Нас этому учили, никому не доверять, даже начальству.
– А мне? – тут же вскинулась Крис, и Тимур готов был дать себе мысленный подзатыльник. Как же он забыл, что Крис постоянно выворачивала его слова так, что ему приходилось оправдываться?
– Я учусь тебе доверять, так что не предавай меня, – предупредил он девушку, которая от его слов еще больше вскинулась.
– Я не… – хотела возмутиться она в ответ, но Тимур поцеловал ее, чтобы закончить препирательства.
Несколько месяцев спустя
Крис
Мы с Тимуром уже несколько месяцев жили в Испании, правда, это временно. У нас не было постоянного местожительства. Тимур все время ждал нападения, хотя и понимал, что этим сильно меня расстраивает.
Живот у меня немного округлился, но все равно еще не такой большой срок, чтобы было заметно всем. Жили мы в достатке, могли позволить себе практически все, так как общак, украденный блондином, был на внушительную сумму денег. Поэтому-то Весельчак и ловил меня, хотел обменять, да не вышло.
Единственное, что меня не устраивало – это отчужденность. Мы всегда держались особняком, даже от соседей, а так хотелось завести подруг, поговорить о женских проблемах.
Мы часто выбирались погреться на солнышке, подышать соленым морским воздухом, так как врач сказал, что мне это полезно. Тимур нанял доктора Алонсо, который следил за развитием беременности. Хотелось бы знать, сколько ему заплатил Молотов, раз он с меня чуть ли не пылинки сдувает. У Алонсо своя частная практика в небольшой больнице в нашем городке. Рожать буду в отдельной палате, под присмотром главврача и заведующего отделением. Тимур обо всем договорился, заверяя, что здесь это нормально. Если потребуется, вся эта честная компания приедет к нам домой. Успокоил, называется.
Я сидела у него между ног на полотенце. Пляж, который мы облюбовали, был уединенным и пустынным. Мы часто забредали сюда, чтобы расслабиться, искупаться и просто посидеть, любуясь закатным небом. Именно в этом месте бордовый диск солнца красочно уходил в малиновую, чуть подернутую рябью гладь моря.
Я молчала, наслаждаясь видами, пыталась успокоить себя, но, словно волной, накатывала сладость, разгораясь внизу живота.
Тихо рассмеявшись, Тимур провел пальцами по моему выступающему животику, вызывая приятные возбуждающие мурашки.
– Пошли домой, а то простудишься, – заботливо прошептал он в самое ухо, обдавая его горячим дыханием.
– Не хочу, опять в кровать загонишь! Я не больная, а беременная, – заупрямилась в ответ.
И так с трудом выпросилась на волю и опять в кровать. Не хочу! Из Молотова вышла ужасно нудная нянька.
– Крис-с-с, – выдохнул этот искуситель, и я сдалась, протяжно выдохнув.
Если он сейчас такой назойливый, что же будет, когда рожу? Уже боюсь рожать!
Но мне все завидуют, особенно соседка, тоже русская. Она уверяет, что такого внимательного и любящего мужа ни разу не видала. Но я-то знаю, что она не просто не видела, но и не получала такого категоричного отказа в своей жизни от мужчины. Все же люблю я подслушивать и подглядывать. Да! Я это все видела собственными глазами. А Тимур, зная, что я все слышу, подыграл мне, балуя мое самолюбие. Затем мы долго смеялись всякий раз, как видели соседку, вспоминая ее крик возмущения: «Что вы себе позволяете? Да я вовсе не это имела в виду!» Интересно, а что она имела в виду, приглашая его на чай, пока я сплю.
– Завтра кроватку привезут, – мимоходом обронил Тимур, то есть Иван, подходя к машине и открывая передо мной дверцу.
– Нельзя так рано покупать вещи! Сколько раз повторять? – возмутилась, уперев руки в бока.
– Ларис, сядь в машину, – приказал блондин.
– Иван, я сколько должна повторять? Это важно! – пыталась втолковать этому непробиваемому, что ну никак нельзя так рано покупать вещи для не родившегося ребенка.
– Сядь в машину, или разложу прямо здесь, – пригрозил блондин, прищуривая глаза.
Тело сразу приготовилось, обрадованное такой перспективой. Тимур сам лично выбирал авто, чтобы на заднем сидении было удобно и комфортно. И мы не раз опробовали его пригодность. Закусив губу, взглянула на блондина, даже не скрывая своего согласия.
– Маленькая моя, – ласково позвал Тимур, приближаясь.
Осторожно обнял и поцеловал меня. Я затрепетала, обхватила руками его за шею. Да, у меня было оружие против него. Перед моими глазами он не мог выстоять… никогда… еще ни разу…
Эпилог
Иногда мне кажется, что прошлое – это сон. Это было не со мной. Даже детство подергивается дымкой забвения, теряя яркость и очертания. Я стала забывать все, что было до Тимура в моей жизни. Он словно ледокол, прошедший по скованной льдом реке, помог мне обрести себя, наполнил мою жизнь смыслом, подарил счастье.
Мир, который окружал меня теперь, был наполнен светом, звуками прибоя и криком чаек. Таиланд – прекрасная страна, хотя сердце тоскует по России. Здесь нет заснеженных зим. Деревья не одеваются в белые уборы перед Новым годом.
Я стояла на веранде в одной рубашке мужа, держа в руках чашку с горячим чаем. На улице была жара, а я по привычке грела пальцы о фарфоровые стенки. Меланхолия все чаще навещала меня, и страсть как хотелось на Родину.
Тимур купил мне дом у самого моря, как я и мечтала. Спустись с веранды и твои стопы коснутся песчаного пляжа. Тут круглый год лето, лишь порой приходят ливневые дожди, когда лень выползать из кровати. В такие дни мы с Тимуром смотрим фильмы, укрывшись одним пледом, а сын играет рядом у камина.
– Лови, – кричал маленький Макарушка Тимуру, кидая ему бумеранг. Мои мальчики, как всегда, играли в одних шортах, игнорируя мои слова, что можно получить солнечный удар. Футболки валялись на песке. Большая рыжая собака, радостно заливаясь лаем, пыталась поймать игрушку, но Молотов умудрялся перехватывать бумеранг, выхватывая его практически из собачьей пасти.
Наш четырехлетний сын – вылитая копия отца, те же голубые глаза, только в них плескались детская, непосредственная радость и веселье, те же светлые волосы, искрящиеся на солнце, даже фигурой пошел в него. А от меня только аккуратный носик и губы бантиком.
Я отпила из чашки, прислушиваясь к себе. С рождением сына приступы вернулись, но уже три дня наполнены покоем. Я молчала, не желая сглазить, но заметила, как светятся счастьем глаза Тимура. Ему понравилось быть отцом. Первые шаги, бессонные ночи, первые зубки – ему все было интересно. Он с умным видом изучал медицинские книги, чтобы объяснить мне то, что я и так знала, ведь врач-педиатр из России, обосновавшийся в Таиланде, навещает нас раз месяц. Он удивляется крепкому здоровью Макарушки и его поразительному росту. Наш богатырь не по годам рослый и сильный. Он не болел, как и мы с Тимуром. И мы знали причину этого. Врач заверял, что развивается сын пусть и быстрее других детей примерно на год, но ничего уникального в этом нет. История знала куда более поразительные явления.
