– Я сам!
Илар не успел удивиться, когда Быстрик, мягко шагающий по тропе, вдруг отрывисто рыкнул:
– Даран. Сесть. Спина. Быстрик!
– О-о! Ничего себе! – восхитился мальчишка, подбежал к однорогу и тут же ловко запрыгнул на его широкую, мускулистую спину. – Ты научился говорить?!
– Плохо. Учусь! – пролаял-прорычал Быстрик, и Даран еще крепче обхватил его руками, укладывая голову на шею магического существа. Быстрик покосился, оскалился, что, видимо, должно было изображать улыбку, и снова пошел вперед, не почувствовав никакого неудобства. Да и что весит худой мальчишка, который никак не мог прибавить ни в весе, ни в росте?
Илар не мог понять, в чем тут дело, почему Даран не растет. Спрашивал у Иссильмарона, тот пояснил: «Плохо питался, много работал. Выправится со временем. Или не выправится. Зависит от того, когда его вытащили из той помойки, в которой он обитал. Если успели вовремя – все будет хорошо».
«Если» – слово нехорошее, но Илар надеялся, что тут все без «если» решится – выправится Даран!
За те дни, что колдуны отлеживались в селе, зализывая физические и моральные раны, на полянке перед скалой ничего не изменилось. Так же торчали пеньки, скрывая свою магическую суть, так же плавали в пространстве ловушки, которые Иссильмарон снова обозначил, напустив розового тумана. Только вот на этот раз пеньки уже были в числе друзей – Илар выпустил заранее подготовленное заклинание, и они не отреагировали на появление Иссильмарона, опасливо поглядывающего на деревянных монстров.
Старый колдун медленно подошел к скале, уперся в нее ладонями, будто подпирая, уберегая от падения, постоял так с минуту, не говоря ни слова, затем отодвинулся на пять шагов и начал творить колдовство.
Длинное заклинание, пассы руками, завывания, непонятные слова – обычные, уже ставшие привычными атрибуты колдовства. Обычные для колдуна, но не простого человека.
Заклинания высшего уровня всегда отличались тем, что слова, которыми записывалось заклинание, не были похожи ни на что в мире – бормотание, вскрики, вой. Почему все эти звуки делали то, что делали, не знает никто, и скорее всего никогда не узнает. Опять все это будет списано на прихоть богов, устроивших магию так, а не иначе. Боги же! Развлекаются как пожелают. А желают они странного, такого, что частенько и в голове не укладывается…
То, что произошло после истечения заклинания, было не просто красивым, а… потрясающим! Такого Илар не видел никогда!
Вспышка света едва не выжгла его глаза, и несколько секунд молодой колдун ничего не видел. Когда проморгался, заметил, как во все стороны расходятся пульсирующие волны света, каждая из которых соответствовала цветам радуги – ярким, сочным, заметным даже при дневном свете. Волны истончались по мере удаления от источника, пока не растворились в безбрежной синеве неба.
Кроме света, был еще и звук, да такой, что забыть его невозможно, – рокочущий, низкий, на пределе слышимости, он пробирал до костей, и внезапно Илар ощутил страх – неразумный, не поддающийся контролю страх, заставляющий бежать куда глаза глядят, заставляющий зарыться под корягу и сидеть там, мечтая о том, чтобы все скорее закончилось!
Илару большого труда стоило не поддаться этому страху и не побежать прочь, схватив за руку Дарана. Уже потом, через несколько дней, анализируя происходившее возле артефакта, Илар с удивлением отметил следующий факт: первое, о чем он подумал, – схватить Дарана и утащить его подальше от опасного места. О себе как-то и не подумалось…
Когда настал черед запахов, волна ужаса растворилась в воздухе, как и световые волны, Илар обнаружил себя стоящим в обнимку с Дараном, который трясся, словно в лихорадке, к его правому бедру прижимался Быстрик, пригнувшийся к земле, как для прыжка, и оскаливший зубы непонятно на кого. Странно, но первая мысль после того, как очнулся: «А Быстрик-то подрос!»,
На что однорог тут же ответил с явной усмешкой:
– Братец, это нормально! Я и еще вырасту! А ты опять забыл закрыть свои мысли.
Запахи оказались под стать цветам и звукам – они просто валили с ног. Илар зажал нос, чтобы не ощущать череду тошнотворно-сладких и тошнотворно-смердящих запахов, но это ничего не дало. Как объяснил после Иссильмарон, на самом деле никаких запахов-то и не было. То есть не было тех запахов, которые можно ощущать носом. ЭТИ запахи были в голове, в голове каждого, кто обладал хоть толикой магии. Существо, лишенное магии, ощутить их не могло.
Закончилось все небольшим землетрясением, небольшим – это по меркам богов, людей же просто сбило с ног и слегка покатало по земле, помассировав шишками, сбитыми с веток, и самими ветками, – деревья размахивали ветвями так, будто возмущенно обращались к небесам, жалуясь на безобразия, творимые колдунами.
– Ох-хо-хо! – Иссильмарон сел, прислонившись к скале, и стал медленно, тщательно стряхивать с себя налипшие иголки и рыхлую землю. – Стар я стал для таких дел! Ох и стар!
– Что это вообще было? – Илар прислонился к стволу дерева и вздохнул, держась за ушибленный бок. – Даранчик, ты как? Жив?
– Куда же я денусь?! – ворчливо ответил мальчишка, выплевывая грязную слюну. – Полон рот набило! И ты еще сверху навалился – я думал, все, кончился Даран! Погиб во цвете лет, задавленный братом! Слушай, братец, ты какой тяжелый-то! Как тебя Анарочка терпит?!
– Что?! – рассердился Илар. – Ты чего несешь?! Я тебе щас, паршивец!
Он схватил шишку, метнул ее в мальчугана, но тот ловко поймал снаряд и отправил его обратно. Шишка врезалась в лоб «братцу», вызвав еще больший гнев. Илар схватил хворостину, вскочил, но тут же бросил ее на землю, выдохнул и закрыл глаза.
– Я с тобой не разговариваю! – бросил он ледяным голосом. – Три дня! Господин Иссильмарон, вы готовы? Можем идти?
– Передохнем минут десять, хорошо? – Старый колдун устало посмотрел на Илара, слегка прикрыл глаза и дребезжащим голосом пояснил: – Отдача крайне велика. Я едва выдержал. Не знаю, что тут за лекарка была, только это уже не двенадцатый уровень волшебства. Выше.
– А какой уровень?! Как это – выше!? – удивился Илар. – Их же всего двенадцать!
– Хм… понимаешь, какая штука, – начал Иссильмарон, – вроде как двенадцать, но… бывает и больше. По крайней мере, раньше было. Я скажу сейчас тебе одну крамольную истину, только ты никому не говори, чтобы не получить кучу неприятностей… впрочем, кто тебе поверит? Так вот: я думаю, что те, кого мы называем богами, суть колдуны, достигшие больших уровней магии. Например, сорокового! Или сотого! Или двухсотого! Честно сказать, я не представляю такого уровня могущества, но читал, что такое возможно.
– Это… ну ты чего рассердился? – Даран хлюпнул носом и вытер его рукавом, похоже, специально для того, чтобы Илар сделал замечание. – Я не хотел тебя обидеть! Ты же знаешь, как я люблю Анарочку! С твоей стороны нехорошо на меня обижаться! Я головой о камень ударился, может, у меня вообще голова больная?! Ну чего ты… не сердись… Иларчик, ну не сердись, а? Ну и ладно! Вот умру, тогда узнаешь! Будешь потом жалеть, что не говорил со мной, только уже поздно будет!
