– М-да… а если не проберешься? Если его охраняют? Его ведь охраняют, так? – прищурился колдун. – Вышибала есть. Опять же – запоры крепкие, так? И как ты собрался его зарезать?
– Постучу, – неуверенно ответил Даран. – Он откроет, а я его – рраз!
– А если он с дубиной откроет? Или с топором? А если вообще не откроет? Или не успеешь ты его ткнуть? Если он тебя схватит с ножом в руке? Что сделает?
– Убьет… – потерянно повесил голову Даран и тут же взвился: – И все равно! Будь что будет! Плевать! Я все равно исхитрюсь и ткну его ножом!
– Все! – Иссильмарон хлопнул ладонью по столу, положил на столешницу обе ладони и замер, пристально глядя в глаза мальчишке. – Достаточно! Ты погубишь себя, а попутно – погубишь нас. Илар бросится тебя защищать, я тоже не оставлю своего ученика, и начнется такая пляска, что хорошего из этого ничего не выйдет. Я не буду тебя отговаривать. Этот человек заслуживает наказания, да. Я вообще считаю, что некоторые люди не имеют права на жизнь. Они вредны, как бывают вредны насекомые, пьющие у нас кровь. Но все должно быть сделано ПРАВИЛЬНО, так, чтобы никто не догадался, так, чтобы на нас не пало подозрение! Честно сказать, у меня слишком много недругов в Ордене, они не преминут воспользоваться случаем, чтобы устроить мне какую-нибудь пакость. Если мой ученик совершит преступление, часть вины падает и на меня. И возможен даже такой вариант: меня обвинят в том, что именно я был зачинщиком убийства этого человека. Да, да – чего смотрите? У меня уже были некоторые трения с Орденом, когда меня обвиняли в том, что я прихлопнул парочку негодяев. Доказать не сумели, но нервов потрепали!
– А ты прихлопнул? – ухмыльнувшись, спросил Илар, не ожидая ответа.
Но ответ последовал:
– Прихлопнул, конечно! Но докопаться не сумели! Один обманул меня, выманив крупную сумму денег, а потом издевался, смеялся мне в лицо, когда я потребовал вернуть похищенное. Это был мой банкир. С тех пор ненавижу всех банкиров. Второй увел мою женщину… а потом еще и убил ее. Говорил, якобы случайно, упала, мол, с обрыва на камни. Но я-то знаю… В общем, все нужно делать правильно, и тогда никто вас не сможет осудить. Понимаете, какое дело… наше правосудие – это дама без одного глаза и с кривым оставшимся. Она смотрит куда-то не туда, бьет вслепую и редко попадает по нужному месту. Иногда приходится брать дело правосудия в свои руки, да. Но как раз в этом случае правосудие почему-то умудряется наносить точные удары. Сыщики, суд – все работает не на Правду. На кого? Не знаю. На демонов! На богачей! На… тьфу! Все это не имеет никакого значения! Если сделаем все правильно – никто не догадается, и к нам претензий не будет. Итак, что мы имеем: некий придурок в закрытой комнате, к которому не так просто подобраться. Нам его нужно достать. Так, чтобы нас никто не обвинил. Каким образом это сделать?
– Поджечь гостиницу! – оживился Даран. – Подпалить ее со всех сторон, а когда гад вылезет – подрезать его в натуре!
– Ну что за выражения?! – поморщился Илар. – Зарезать тотчас! Вот как надо сказать! Следи за языком!
– Зарезать тотчас! – хмыкнул Даран. – Ага!
– Нельзя, – нахмурился старик. – Это убийство, его будут расследовать. Трактирщик не такой уж незаметный человек, чтобы местные власти не заинтересовались его гибелью. У него есть влиятельные друзья?
– Были, – шмыгнул носом мальчишка и почесал веснушчатый нос. – Окружной судья… гад настоящий! Это он нас с мамой в рабство ему определил! Скот еще тот! Я бы и его убил!
– Всему свое время, – туманно пообещал колдун. – Вот когда вырастешь… В общем, он точно учинит расследование. И тогда вспомнят, что в момент убийства проезжал тут некий мальчик, который очень не любил хозяина. А с ним два колдуна из Ордена. Начнут расследование с привлечением одного из наших. Если негодяй будет убит колдуном – догадаются. Если просто зарезан – тоже поймут. Нужен несчастный случай. Думайте. Предлагайте.
– Я не знаю… – Даран подпер руками голову и задумался. – Кроме как стукнуть его по голове и утопить в сортире ничего не придумывается. Но вы же скажете, что так нельзя…
– Нельзя. Теперь ты, Илар!
– Да есть одна мысль… не уверен, правда, но… в общем, слушайте!
* * *
Илар медленно спустился в зал. Веселье было в разгаре. Девки уже висели на шее пьяненьких купцов, возчики спорили о смысле жизни, один из них вцепился в воротник рубахи собеседника и угрожающе раскачивал перед его физиономией здоровенным кулачищем, на костяшках которого виднелись свежие ссадины, музыкант пиликал что-то несуразное, едва попадая в ноты (он тоже был уже крепко пьян), но никого вокруг не интересовали его ноты – какая разница, как он куда попадает? Главное, что под его пиликанье можно хорошо потрясти грудями, повертеть задом, прижаться к объемистому животу партнера, прислушиваясь к звону монет в объемистом кошеле. Все хорошо и лучше быть не может!
Когда Илар нашел свободное местечко, достал свой далир, поначалу этого никто не заметил, кроме соседа, накрывшего кружку с пивом здоровенной пятерней. Илар его нечаянно толкнул, и тот заворчал, как пес, прильнувший к миске с сытной похлебкой.
Илар коснулся заранее настроенных струн, вздохнул и тихонько заиграл. Он не играл определенную песню, нет – настраиваясь под инструмент, импровизировал, ловил момент, когда сольется с артефактом, когда тот откликнется душе, сделает то, о чем попросит его Илар.
Постепенно он стал улавливать биение Силы в инструменте, настроился на него и заиграл в полную силу, почти не обращая внимания на то, что творится вокруг. А вокруг все изменилось. Люди затихли, не слышно было стука ложек о чашки, звона кувшинов о края кружек. Когда Илар играл грустную мелодию, люди грустнели, некоторые плакали, прикрыв глаза. Когда начинал играть что-то бравурное, веселое, плясовое – притопывали в такт музыке, их руки и ноги непроизвольно дергались, норовя пуститься в пляс.
Илар чувствовал настрой толпы, ему не нужно было смотреть на них, видеть их – у него было ощущение, что они куклы, подвешенные на ниточках у искусного кукловода. Чувство власти, чувство абсолютной мощи, способной подвигнуть людей на любые поступки, переполняло молодого колдуна. Если бы на его месте был другой человек, более амбициозный, более властолюбивый, жестокий – с помощью артефакта он мог бы завоевать мир! Не зря за этим инструментом некогда охотились ловцы удачи… ох, не зря!
Музыка становилась все тревожнее, тревожнее, люди стали обеспокоенно переглядываться. Нахмурились, оглядывая соседей неприязненным взглядом. В мелодии появилась рваная тема ненависти, ярости, зла, когда хочется врезать кулаком по чьей-то мерзкой роже, взять кувшин, кружку и разбить их о голову вот этого гада, или этого, или того…
Здоровенный возчик с испитой, украшенной шрамом мордой цапнул со стола полупустой кувшин и, размахнувшись, метнул его в купца, щурившего глаза за столиком напротив. Тот залился кровью, закричала шлюха, сидящая у купца на коленях, схватила глиняную кружку и запустила ее в агрессора, попав исключительно точно, прямо в широкий нос, хрустнувший под ударом тяжелого снаряда. Возчик взревел, зажав лицо, и встал, чтобы тут же свалиться от удара короткой дубинки подоспевшего вышибалы. На этом бы все и закончилось, но Илар приказал, мысленно вплетая приказ в непрекращающуюся мелодию:
