— Наверное.
— Ясно… Ну что ж, иди, Степан Петрович. Иди, работай, раскручивай дело дальше. Это историческое дело, ты еще вспомнишь эти мои слова!..
* * *
Банда провел в лесу у виллы Гржимека целые сутки, прихватив с собой лишь несколько бутербродов, термос с крепким черным кофе и мощный бинокль.
Накануне они с Бобровским тщательно изучили территорию, использовав портативный радиолокатор, — засекли расположение и размеры зданий за оградой (там, за оградой, оказался не только особняк Гржимека, но и несколько флигельков, а также какой-то подвалили бункер), составили подробный план построек.
Бобровский между тем с помощью своей хитроумной аппаратуры засек частоту модуляции инфракрасного луча и твердо пообещал Банде, что теперь он сможет незаметно пробраться на территорию виллы.
— А как же телекамеры? Уничтожить? — спросил его Банда, кивнув в сторону ограды.
— Зачем же?
— А как тогда?..
— Ты, Банда, главное — выбери место, где будешь преодолевать забор. Это — твои трудности. А все остальное — моя забота.
Банда не слишком поверил в могущество Бобровского, но спорить не стал и, оставив Сергея в гостинице «колдовать» над его хитроумными электронными штучками, отправился к вилле.
Он пролежал в траве, прячась за деревьями, почти двадцать четыре часа, приглядываясь к окнам верхнего этажа дома, видневшимся из-за забора, и был убежден, что два из них — окна комнаты, в которой стоял компьютер. Он внимательно присматривался к каждой машине, въезжавшей и выезжавшей из ворот виллы, и теперь знал распорядок дня и места дежурства охранников. Они сменялись утром, в десять. Их было четверо. Исходя из того, что двое должны были сидеть за пультом телевизионной системы слежения, еще двое, значит, патрулировали территорию.
Один из охранников часто появлялся на террасе, окружавшей дом по периметру на уровне верхнего этажа, и Банда сделал вывод, что он скорее всего дежурит в самом доме. Второй же в таком случае должен был патрулировать двор.
Что там, за забором? Есть ли сад, кусты? Этого Банда не знал. Заглянуть за забор не удавалось, а локатор Бобровского фиксировал лишь постройки — то ли по железной арматуре, то ли по электропроводке, то ли по тепловым излучениям. Системы Банда толком не понял, да уже и поздно было вникать.
Ночью фасад дома ярко освещался. Видимо, фонарями, висевшими над центральным входом. Поэтому Банда решил, что лучше всего преодолевать забор со стороны леса, пробираясь к особняку Гржимека с торца…
Он вернулся в гостиницу утром и завалился спать, предупредив Сергея, что штурм начнется в час ночи…
* * *
Прошло уже два месяца с тех пор, как Банда уехал на выполнение задания.
Алина сдала за это время пропущенные из-за ее похищения экзамены, получила наконец диплом (с отличием!), сразу же поступила в аспирантуру и теперь нажимала на учебу, стараясь внимательным изучением своей любимой юриспруденции заглушить, загнать поглубже воспоминания и мысли об Александре.
Но после дня, проведенного в библиотеке, наступала ночь.
И ночью, лежа в постели, Алина уже не могла ничем себя отвлечь от навязчивых мыслей, от тревоги.
Сначала, как только он уехал, девушка думала лишь об одном — как он там, без нее? Не угрожает ли ему опасность? Не попадет ли он случайно под шальную пулю или бандитский нож? Насколько сложное задание поставили перед ее непобедимым Бандой?
Затем, когда прошла неделя-другая, девушка начала уже немного сердиться, по несколько дней ожидая его очередного звонка.
«Ну как он может так себя вести по отношению ко мне! — в раздражении порой размышляла она. — Неужели трудно подойти к телефону, снять трубку, набрать номер и сказать всего два слова — мол, жив, здоров, люблю, скучаю! Может, конечно, он и занят очень сильно, но неужели настолько, что не может найти хотя бы три минуты?! Скорее всего он просто забывает о моем существовании, не чувствует потребности позвонить, узнать, как идут мои дела, рассказать о своих. Значит, так он меня и любит, как в пословице: с глаз долой — из сердца вон!»
Иногда в приступе отчаяния ей в голову вообще лезла всякая ерунда — а может, он нашел другую?
Может, встретил кого-то и понял, что не Алина, а эта, новая как раз то, что он искал всю жизнь!
И тогда девушка представляла себе, как проводит ее Банда время с другой в далеком городе — гуляет с ней по осенним улицам, водит в рестораны и кафе, а может, вообще ужинает с ней при свечах у нее дома…
И может, даже обнимает и целует эту другую с такой же нежностью, как когда-то обнимал и целовал ее, Алину!
Но, спохватываясь, она отгоняла этот бред, уверяя себя, что так бесчестно ее Банда поступить не смог бы — уж если бы мир перевернулся, и Банда разлюбил бы ее, то невесту свою он обязательно честно об этом предупредил бы.
Но проходил день, другой, звонка все не было, и тогда Алина снова не спала по полночи, задыхаясь от Приступа необузданной, дикой ревности.
А время все шло, и вскоре девушка почувствовала, что уже просто жить не может без его ласки, без его рук и губ, без любящих глаз. Ей снились странно волнующие сны, в которых он был рядом с ней, ласкал ее, и каждый вечер она с тоской укладывалась в постель, зная, что и в эту ночь ей придется довольствоваться лишь воспоминаниями и снами.
Было у нее и еще одно занятие, кроме ревности и тоски, — она мечтала.
Она мечтала о том, как встретит его здесь, в Москве. Он обязательно позвонит ей, и она прибежит на вокзал или приедет в аэропорт и будет с нетерпением ждать прибытия поезда или посадки самолета.
А потом он выйдет ей навстречу — сильный, красивый — и, подхватив ее на руки, понесет к такси.
А дома она усадит его за стол и поставит перед ним самые лучшие, самые вкусные блюда, которые только она и ее мама умеют готовить. А он будет со вкусом, с наслаждением есть, не сводя глаз с нее, создательницы такого сказочного пиршества.
Алина ушлет родителей из дома — в театр, к друзьям, в ресторан, неважно куда! — и они с Бандой останутся наконец одни. Она наденет новый длинный шелковый халат, чем-то напоминающий японское кимоно, и Банда нетерпеливо будет пытаться сорвать его, но там есть такие хитрые завязочки…
А потом они будут лежать, слушать музыку, пить шампанское, и он расскажет ей о каждой минуте, проведенной вдали от нее. И он поклянется, что больше никуда не уедет.
И он снова заговорит о свадьбе, и они кое-что обсудят, а на следующий день отправятся в загс, потом — покупать подвенечное платье ей и костюм ему, немножко поспорят, где и как праздновать бракосочетание, и, уступая друг другу, снимут где-нибудь банкетный зал.
