Чем может быть это искомое «что-то»?
Кому именно выгодно существование этого «чего-то»?
Чем «что-то» грозит… кому? Этой планете, сиуру, к которому она принадлежит, Сети, Контролю? Обывателям, Транспортникам, альтернативщикам, детям малым, мужчинам, женщинам, экологической обстановке, внутреннему рынку? Вся работа на этом этапе была построена исключительно на интуиции, и ни на чем больше. И вот тут их способности оказывались просто незаменимыми.
В мир необходимо было за короткий срок вжиться. Именно вжиться, потому что без этого можно делать множество всяких других вещей, но не искать микросбои в тончайших, постороннему глазу незаметных процессах.
– Хорошего агента от, например, хорошего дипломата отличает, прежде всего, развитая способность наблюдать, а также интуитивное ощущение закономерности или искусственности процессов, постоянно идущих в любом социуме. Дипломат смотрит на любой процесс глобально, он способен его анализировать, но ему совершенно необязательно этот процесс чувствовать. У агента все иначе. На втором этапе заброса он включается в общую систему, становится ее частью, не вступая, однако, с этой системой в эмоциональный контакт. Свою личность в любом расследовании крайне желательно выключить полностью, потому что привнесение каких бы то ни было собственных эмоциональных реакций является крайне нежелательным для создания действительно реальной картины…
Ит и Скрипач эту точку зрения (а принадлежала она изначально социологу Линцу) разделяли целиком и полностью. Впрочем, данной модели придерживались все без исключения преподаватели, у которых они в свое время учились.
Убирай себя.
Ты – не имеешь значения.
Ты никто, и звать тебя никак… вернее, звать тебя будут в соответствии с легендой и личностью, предназначенной для заброски, но личность эта имеет главную задачу: смотреть. На все. Смотреть – и видеть.
…В городе в этот раз отправились не в центр. То есть сначала действительно доехали до пешеходной зоны, прогулялись пешком до «Утра Джовела», переоделись попроще, перекусили (Файри, если я все это съем, я не пролезу в дверь! Ничего, тут окна широкие) и пошли бродить.
Город, чистый и какой-то нарочито-глянцевый в центре, к окраинам приобретал несколько иные черты. Дома, добротные, крепкие, но уже без излишнего украшательства. Улицы чистые, но при этом – скучные, однообразные, не на чем взгляд остановить. И – стандарт. Стоило отойти от центра, как стала заметна унификация, в центре не существовавшая. Одинаковые детские площадки, явно построенные по одному и тому же проекту. Одинакового цвета двери, ведущие в дома. Одинаковые подъездные аллеи, обсаженные одинаковыми кустами. Квадратные клумбы, на которых растут практически одинаковые цветы – ничего привозного, только местные эндемики, неприхотливые, простенькие, незамысловатые. Это были так называемые Срединные районы: судя по справочнику туриста, в них проживают служащие среднего звена, большая часть которых работает или в Центре, или в так называемых офисных базах. Одну такую базу посмотрели поближе. Скучное здание, обшитое серыми поглощающими энергопанелями, вертикальная стоянка для личных машин сотрудников неподалеку, перед зданием – идеально постриженный газон и бездарно сделанная композиция из трех грубо обтесанных валунов. «Единение с природой», как гласила табличка перед валунами.
– Видимо, эти камни для того, чтобы, когда тебе надоест все до одури, было обо что треснуться башкой, – пробормотала Найф. – Фай, пойдем отсюда, пожалуйста.
Эту офисную базу занимали несколько государственных учреждений: департамент профильного образования, головное отделение, департамент городских сообщений, департамент внутренних коммуникаций.
За территорией базы обнаружились три опять же стандартных кафе, такой же стандартный магазин, остановка монора и небольшой сквер, в котором имелось полтора десятка лавочек, пяток запыленных деревьев и неизменная квадратная клумба с белыми и желтыми цветами. Дальше начинались жилые дома: снова по стандарту.
Днем в Срединных районах оказалось почти пусто, видимо, большая часть их обитателей сейчас находилась на работе. Редкие прохожие были или матерями с совсем маленькими детьми, или куда-то спешащими служащими – вид все они имели деловой и озабоченный.
– Тут жить – с тоски удавишься, – констатировала Файри после нескольких часов бесцельного блуждания по улицам. – Как же они это выдерживают?
Найф пожала плечами.
– Привычка, – проворчала она. – Слушай, а ведь тут тоже есть те рисунки, заметила?
– Угу, – Файри кивнула. – Их закрашивают, смывают, но, тем не менее, их полно.
– Хоть какое-то разнообразие в этом унылом пейзаже. – Найф призадумалась. – Так. Фай, мы в пансионе поедим или тут куда-нибудь заглянем?
– В пансионе, – решительно заявила Файри. – И сегодня больше никуда не пойдем, ага?
– Ага, – согласилась Найф. – Пойдем мы завтра. С Джессикой. Я хотела посидеть в местной сети, посмотреть кое-что.
– Хорошо… слушай, давай все-таки еще немножко прогуляемся? Нам нужно на третью линию монора, а мы сейчас в ареале шестой, – Файри уставилась в планшетник. – Дойдем до нее пешком, а дальше…
Найф снова кивнула. Оглянулась по сторонам. Потянула носом воздух и вдруг нахмурилась.
– Ты чего? – с подозрением спросила Файри.
– Слушай… погоди. Тут где-то совсем поблизости…
Файри тоже втянула носом воздух. Они встревоженно переглянулись и быстрым шагом двинулись в сторону ближайшего дома, стоявшего метрах в трехстах.
Гермо обнаружился на лавочке возле подъезда. Он сидел, сгорбившись, обхватив руками колени, и, пока не поднял голову, был похож на человеческую девушку, вернее, даже на девочку – по крайней мере, одежда на худенькой фигурке была женская, вульгарная и, как поняли Файри и Найф, отвратительного качества. Когда Файри дотронулась до его плеча и гермо неуверенно поднял голову, сходство тут же рассеялось. Оранжевые глаза, светлая, с едва заметным персиковым оттенком кожа, пушистая пегая шерсть на голове замысловато уложена, вот только сейчас от укладки мало что осталось – по первому впечатлению, гермо основательно повозили головой в помойке. Одежда выглядела не лучше, можно было только догадываться, чем занималась последние часы ее обладательница. Или обладатель. Сейчас это, впрочем, не имело значения.
Файри брезгливо поморщилась – гермо был, как минимум, очень сильно пьян. Или пьян, или под каким-то наркотиком, сейчас это определить невозможно. Он сидел, еле заметно покачиваясь, и смотрел на Файри и Найф остановившимся взглядом.
– Вам нужна помощь? – спросила Найф. Гермо с трудом перевел на нее глаза и попытался как-то сфокусироваться. Получилось не особенно хорошо.
– Вы слышите? – Файри несильно тряхнула его за плечи. – Вам нужна помощь?
– Вы… кто? – запинающимся голосом спросил гермо.
– Мимо шли, – отмахнулась Найф. – Вам плохо?
