– Как зовут доктора, с которым мне утром нужно встретиться?
– Шеридан. Очень приятный доктор.
– Доктор должен быть не приятным, а лучшим в своем деле.
– Думаю, он сочетает в себя оба эти качества.
– Надеюсь, что так.
– Он будет ждать тебя в девять, процедура не займет много времени, давай встретимся часов в десять. Я познакомлю тебя с Эмми. Ты же понимаешь, я очень тебе за все благодарна…
– Но?
– Никаких но, просто мне кажется, что лучше не стоит ей сразу же говорить, что ты ее отец.
– Лучше для кого?
Лили сделала вид, что не заметила сарказма.
– Эмми и так сейчас не просто, она оторвана от всего привычного и не понимает, что происходит… Может, потом, когда ей станет получше?
Не в силах выносить ледяной взгляд голубых глаз, Лили опустила голову и вылезла из машины, выдохнув на прощание:
– Спасибо тебе.
Появление Бена подействовало на в конец измотавшуюся Лили не хуже электрического разряда.
– Ты пришел. – Ну и зачем она это сказала?
– Пока что все неплохо. Я подхожу. – Бен думал, что все будет гораздо сложнее, а на практике все свелось к стерильному помещению и местной анестезии.
Лили неуверенно улыбнулась, и Бен сразу же поспешил предупредить:
– Начало положено, но нам еще через многое предстоит пройти.
Но стоило ее улыбке угаснуть, как ему сразу же захотелось сказать что-нибудь такое, чтобы она снова зажглась. Только к чему дарить пустую надежду?
Если у него еще и оставались какие-то сомнения в серьезности ситуации, доктор окончательно их развеял. А еще он ничего не обещал, да даже если бы и попробовал давать какие-то обещания, Бен все равно бы им не поверил.
Отцовский врач обещал, что к выходным он вернется домой. Только Джек Ворендер вообще не дожил до выходных. Умер от менингита, который врачи распознали лишь после смерти больного, у постели которого не было никого, кроме сына-подростка. Жена же в ту минуту отвечала на чрезвычайно важный звонок.
А вернувшись, лишь недовольно поморщилась.
– Бен, ты слишком большой, чтобы плакать. Веди себя как мужчина. А ты моих перчаток не видел?
До этого дня Бен еще, несмотря на то что она всегда ставила работу выше семьи, все-таки верил, что она их любила. Но эта детская вера умерла вместе с отцом.
– Он что-нибудь сказал? – спросила мать на похоронах, словно только сейчас об этом подумала. – Твой отец? Перед смертью?
– Нет, – соврал Бен, но врал он не ради нее, а лишь для того, чтобы самому не повторять последних слов отца.
– Брак хуже тюремного срока. Намного хуже. Не повторяй моей ошибки.
И это был единственный совет, что он за всю жизнь получил от отца.
Закрыв глаза, Лили громко выдохнула:
– Ничего, все обязательно будет хорошо.
Стоило ей открыть глаза, как она увидела подошедшую к ним медсестру, которая принялась объяснять подробности предстоящей процедуры.
– Если вам что-нибудь понадобится, – девушка сердечно улыбнулась Бену, а потом повернулась к Лили и добавила уже куда более профессионально, – я буду в процедурной до половины второго.
Молча и думая каждый о своем, они пошли в палату Эмми.
– Вот мы и здесь, – выдохнула Лили, слегка склонив голову набок, невольно отмечая, что даже в такую минуту ее неудержимо тянет к этому человеку, и злясь на саму себя за невольную реакцию на его мужественность. – Готов?
В ответ Бен лишь бросил на нее убийственный взгляд, но так ничего и не сказал.
– Если хочешь, еще можно все отменить.
Отойдя на шаг к приоткрытой двери, Лили всем видом старалась показать, что это целиком и полностью его выбор.
Но он вдруг поймал ее за руку и развернул.
– Я готов, – сказал он, глядя ей прямо в глаза.
Поборов желание переплести пальцы с его пальцами, Лили высвободила руку и вошла в палату, где рядом со спящей внучкой сидела Элизабет.
Увидев, как при их появлении мама вскочила на ноги, Лили мысленно скрестила пальцы, надеясь, что она не станет устраивать сцен. К тому же рано или поздно ей все равно придется смириться, что Бен отец ее внучки.
Так и не придумав, как помягче обо всем рассказать, утром Лили просто вывалила на нее правду.
– Подходящим донором скорее всего будет отец Эмми. Это Бен… Бен Ворендер.
После этого заявления мама несколько секунд молча на нее смотрела, а потом разозлилась и накинулась с бесконечными вопросами. Злилась она на Бена, а расспрашивала Лили.
– Мам, это был мой выбор. Я решила, что ему лучше ничего не знать.
– То есть, ты даже не сказала, что забеременела?
В глазах матери было столько неодобрения, что Лили стало больно.
– Все было совсем не просто. Там были свои обстоятельства. – Например, он предпочел сбежать от невесты, лишь бы не создавать с ней семью.
– Что бы мужчина ни натворил, он имеет право знать, что у него есть ребенок.
Да что она там себе представила? Лили недовольно закусила губу. Меньше всего ей сейчас нужно, чтобы мама набросилась на Бена.
– Ничего такого он и не творил… Извини, что я тебе обо всем вот так рассказываю. Я понимаю, у тебя шок. У него он тоже был.
Элизабет лишь головой покачала.
– Не понимаю я тебя, Лили. Наверняка же сестра говорила тебе, что ты должна…
– Лара ничего не знает. Никто не знал.
– Ты даже Ларе не сказала? Но вы же все друг другу рассказываете!
– В детстве рассказывали, – грустно улыбнулась Лили. – Но теперь мы уже не так близки, как раньше. – И разделяли их не только километры, но как же ей порой не хватало той близости, что у них когда-то была…
Глубоко вдохнув, Лили расправила плечи. Это ее проблема, и она сама должна с ней справиться.
– Главное, что он подходит на роль донора и готов помочь.
– Конечно, он хочет помочь, он отец. А если бы он только попробовал отказать, тебе нужно было бы всего на пять минут оставить нас наедине.
Ну вот зачем она так? Разве мало им сейчас проблем?
– Он на все готов. Сегодня сдаст все анализы, а потом я познакомлю его с Эмми.
– Хорошо. – Мать уселась на стул. – А ведь она так на него похожа… И эти глаза… Как же я раньше не замечала?
– Я не Лара. – Где бы сестра ни появлялась, мужчины всегда обращали на нее внимание, а сама Лили чувствовала себя невидимкой. И внешность тут была ни при чем. Все дело в уверенности, личности и чувственности.
