Спустя два часа Марина достала блокнот и посмотрела в огромное окно, за которым наступала ночь. «Неужели я и впрямь все забуду?» – с тоской подумала женщина.
Прочитав несколько строк, Марина вдруг замерла и растерянно осмотрелась вокруг. Наступил момент, когда она перестала помнить все то, что рассказала ей Ламира. «Где я?! Что я делаю в аэропорту?!»
Блокнот, который был у нее в руке, пришелся очень кстати.
«Если я это читаю, то значит, я все забыла, как и предупреждала Ламира. Ночью ко мне прилетала птица и рассказала, что произошло с Максимом и Алексом. Сначала я подумала, что это сон, но утром обнаружила открытое окно и черное перо. Я должна четко следовать написанному мной плану, и, возможно, я встречусь с сыном. Я срочно должна улететь в Кению. В сумке лежит рукопись. Прочитав ее, я получу ответы на все вопросы. Все, что написано в ней, – чистая правда».
«Почерк мой, – Марина заглянула в сумку. – Вот и рукопись, которую я должна прочитать, и перо. Поверить не могу, что я лечу в Африку!»
В самолете Марина вновь открыла блокнот и перечитала второй пункт, который гласил о том, что по приезду в Кению она должна найти племя Койа.
– Что это за племя, и где его искать? – тихо спросила она сама у себя, тщетно пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, и достала толстую тетрадь. – Нет, чтобы понять, что происходит, нужно все-таки прочесть эту рукопись.
Дочитав до конца, Марина несколько минут смотрела прямо перед собой. Вихрь эмоций и ощущений заставил ее сердце сильно забиться. Она вновь пережила эту историю и сразу смекнула, почему она должна прилететь в Африку. Все ее мысли были только об одном – попасть в книгу Природы и найти сына.
Наконец по радио объявили скорую посадку, и через двадцать минут самолет приземлился в столице Кении. Африка встретила Марину теплым солнечным утром. Пройдя контроль, женщина вышла из аэропорта и направилась в сторону такси.
– Мне нужно, чтобы вы отвезли меня к горе Кения, – обратилась она к улыбчивому кенийцу. – Племя Койа. Слышали о таком? Я хорошо заплачу.
– Садитесь, – приветливо ответил тот.
Всю дорогу они ехали молча. Марина смотрела на бесконечные просторы саванны, вспоминая, как год назад по этой самой дороге они ехали с Максимом. Вскоре она закрыла глаза и уснула. Только спустя несколько часов ее разбудил знакомый голос Якубы.
– Марина, просыпайтесь! Что вы тут делаете?!
– Все-таки я нашла тебя, – негромко произнесла женщина. – Как же я рада вновь оказаться здесь!
– Вот уж не думал, что снова увижу вас, – удивленно произнес африканец.
Расплатившись с водителем, Марина вышла из машины. Вся деревня собралась возле пыльного автомобиля посмотреть на белокожую гостью.
– Ты не поверишь, но завтра будет праздник в честь Природы. Мы все готовимся к нему.
– Я знаю. Праздник в честь Макилоны.
– Да.
– Якуба, ведь ты не видел больше моего мужа, правда?
– Нет, не видел. Он уже никогда не вернется.
– Я знаю, – Марина подняла взгляд на небо. – Проводи меня к Ндади, мне надо ее увидеть.
– Сегодня нельзя. Завтра на празднике ты сможешь поговорить с ней, если, конечно, она захочет.
– Ндади обязательно поговорит со мной, она наверняка уже знает, что я здесь.
– Ты права, от нее ничего нельзя утаить.
– Тогда отвези меня к охотничьему домику, пожалуйста.
– Его больше нет, – опустил голову Якуба. – Когда пропали мои друзья, я сжег его. Да и отвезти мне вас не на чем. Велосипед уже давно сломался.
– Ты сжег дом, чтобы больше ни один браконьер не остановился в нем, ведь так?
– Не знаю, – пожал плечами африканец. – Пойдем ко мне в хижину, наверное, ты хочешь отдохнуть. А я попрошу, чтобы тебе приготовили что-нибудь поесть.
– Спасибо, Якуба.
– Сейчас немного шумно из-за приготовлений к празднику, но с наступлением темноты будет потише.
– Я немного отдохну и помогу вам. Найдется для меня хоть какая-нибудь работа?
– Да нет, – улыбнулся Якуба. – Ты можешь просто посмотреть.
Подойдя к хижине, Марина бросила взгляд на бежавших позади детей и, одарив улыбкой местную детвору, зашла внутрь.
– Якуба, подойди на минутку, – позвала она юношу и достала из сумки три пачки стодолларовых купюр, четыре пачки немецких марок и связанную резинкой пачку с русской валютой.
У африканца округлились глаза от удивления.
– Здесь много денег, Якуба, очень много. Вам хватит на лекарства, машину, велосипеды и прочие вещи, в которых нуждается твое племя. Может, вы захотите купить коров, коз, я не знаю… А здесь мои драгоценности, – Марина достала из сумки мешочек, – бриллиантовые кольца, золотые серьги и браслеты. Это подарки мужа, и они мне ни к чему, а вам они могут пригодиться. Их можно хорошо продать.
– Марина, – серьезно спросил Якуба, – зачем ты приехала сюда?
– Чтобы стать счастливой.
В ее голосе зазвучали нотки надежды.
– Но как?!
– Ничего больше не спрашивай у меня, просто прими эти деньги и драгоценности. И еще у меня к тебе одна просьба: не предлагайте мне выпить снотворного, я не должна уснуть.
– Тогда это было необходимо сделать. Ты должна была вернуться в Германию.
– Но не в этот раз.
– Хорошо, я обещаю. Моя земля необыкновенна, если такая женщина, как ты, приехала сюда за счастьем.
– Спасибо, Якуба, – улыбнулась Марина. – На следующий день после праздника ты можешь показать мне дорогу в запретные джунгли?
– Но зачем? Ведь там опасно!
– Можешь или нет?
– Ну хорошо, хорошо, покажу.
– Вот теперь я хочу поспать. Тут так спокойно, несмотря на то, что шумно.
Марина проснулась ранним утром. Выйдя из хижины, она потянулась и глубоко вздохнула. Все вокруг еще дремало в предрассветной свежести и необыкновенной красоте. Словно прогуливаясь по городским улочкам, Марина бродила среди хижин, время от времени касаясь взглядом ползущего вдалеке тумана и ярко-желтого неба. Присев на самодельную лавочку на окраине селения, Марина встретила рассвет.
Порой нельзя выразить словами то, что чувствуешь, когда остаешься один на один с Природой. Ты словно растворяешься и паришь в воздухе вместе с ней, являясь свидетелем прекрасных моментов превращения ночи в утро.
Весь день Марина провела в ожидании праздника и встречи с Ндади. Она с удовольствием приняла приглашение на ритуальный обед, состоящий из протертых фруктов. Жители деревни черпали большой деревянной ложкой желто-зеленую массу из глиняного горшка и, что-то бормоча себе под нос, выпивали ее.
