Благодаря скорости и ловкой стратегии Ричард Львиное Сердце одержал быструю и важную победу. У анжуйцев снова появилась надежда. Крупная анжуйская армия – по некоторым данным, она насчитывала 20 тысяч человек – в последующие недели собралась в Вернёе, готовая выступить под знаменами Ричарда. Война, разумеется, еще была далека от завершения, но, по крайней мере, события начали принимать иной оборот. Примерно в это время был достигнут другой успех, хотя и сомнительными средствами. Графу Иоанну было поручено вернуть Эврё анжуйцам. Бежав в Лизьё, он оставил город в руках французского гарнизона, и с тех пор ситуация не изменилась. Согласно одной версии развития событий, Иоанн вернулся в замок, впустил туда анжуйцев, и тех людей, которыми он недавно командовал, окружили и обезглавили, а их головы подняли на пиках. Это деяние было объявлено постыдным, поскольку нарушало законы войны. Бретонский хронист дал еще более неприглядное объяснение захвату Эврё. Он утверждал, что, поскольку гарнизон не знал о примирении Иоанна с Ричардом, граф спокойно вошел в крепость, ведя себя как союзник Капетингов. Он сел за стол вместе с воинами, и только тогда его солдаты начали убивать ничего не подозревавших французов. Оба варианта показывают, что граф Иоанн отчаянно стремился доказать свою военную значимость, принеся брату победу любыми средствами, рассчитывая хотя бы частично восстановить его благосклонность.
В последующие годы Иоанн медленно вернул себе доверие Ричарда – во всяком случае, в какой-то мере, хотя многие анжуйцы, равно как и французы, относились к нему с подозрительностью и сетовали на явное отсутствие у него рассудительности и прямоты. Хронисты считали Иоанна «очень плохим человеком», да и в «Истории» он подвергается критике при каждом удобном случае, поскольку «из сердца плохого человека добро не появится». Но большая часть этих обвинения сформировалась под влиянием более поздних событий. Возможно, самое ясное представление о позиции Иоанна в конце 1190-х годов дает хронист Вильгельм из Ньюбурга, который умер около 1198 года и ничего не знал о последующей карьере Иоанна. Этот хронист писал, что после 1194 года Иоанн служил Ричарду храбро и преданно в войне против короля Франции. Тем самым он загладил прежние ошибки и полностью вернул себе любовь брата.
Да, Иоанн оставался двуличным махинатором, но то же самое можно сказать об обоих его родителях и братьях. Возможно, он был более склонен к жестокости и варварству, но главной проблемой было очевидное отсутствие у него политического чутья и военного мастерства. Однако, какими бы ни были его недостатки, он был первым наследником Ричарда. Три года брака Ричарда и Беренгарии Наваррской оказались бесплодными – не в последнюю очередь потому, что молодожены почти не бывали вместе. Так что Иоанн был единственным и главным наследником Ричарда, если, конечно, не считать мальчика – Артура Бретонского.
Уильям, судя по всему, это хорошо понимал. Когда Иоанн был окончательно прощен Ричардом, Уильям снова повел себя с большой осторожностью по отношению к графу, тщательно соблюдая нейтралитет. На самом деле Маршал занял довольно-таки уклончивый подход к вопросу Ирландии еще до отпущения грехов Иоанна при Лизьё. Еще в Англии Ричард потребовал, чтобы Маршал присягнул на верность ему за ирландское владение в Ленстере. Уильям отказался, заявив, что он уже принес ленную присягу графу Иоанну за эти земли и не желает, чтобы его обвинили в предательстве, если он присягнет другому хозяину. С одной стороны, Маршал придерживался буквы традиций, но это не помешало Уильяму Лонгчампу открыто обвинить его в том, что он готовит почву для будущего вознаграждения.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИМПЕРИИ
Большая часть 1194 года прошла в суматохе бесконечных кампаний, проводимых Ричардом на западе Франции. Он восстанавливал древнюю территорию анжуйцев. Как и многие рыцари, служившие в армии Ричарда, Уильям Маршал никогда не участвовал в кампаниях такого размаха и напряженности, но, несмотря на свои немолодые годы, он держался достойно. Союз Ричарда с Наваррой помог ему навести порядок на юге. Брат Беренгарии – Санчо – привел большую армию, включая 150 арбалетчиков, в Аквитанию, чтобы защищать анжуйские интересы. Это развязало Ричарду руки и позволило целиком сосредоточиться на проблемах севера. Могущественная армия, собравшаяся в Вернё, была разделена на две части: одна должна была взять важную крепость Монмирай, что на восточной границе провинции Мэн, а другая – Уильям Маршал был в ней – вместе с Ричардом выступила на Турень. Там горожане Тура, недавно принявшие власть Капетинга, очень быстро пересмотрели свою позицию, поприветствовали Ричарда Львиное Сердце и предложили ему 2 тысячи серебряных марок в качестве извинения за свою неверность. Двигаясь на юго-восток, Ричард 13 июня провел стремительную атаку на Лош, захватил крепость всего за три часа и взял 220 пленных.
К этому времени Филипп-Август перегруппировал свои силы и готовился вторгнуться в Мэн, чтобы захватить пограничный город Вандом – один из тех, что были уступлены Иоанном в январе 1194 года, а оттуда у него появится возможность угрожать всей долине Луары. В ответ в начале июня Ричард и Уильям выступили на север. Сам Вандом не был укреплен, и анжуйцы быстро построили оборонительный лагерь перед городом. Две армии, более или менее равные численно, теперь были разделены несколькими милями. В Святой земле Ричард получил опыт именно такой войны и понимал реалии военных вторжений и перемещения войск лучше, чем его соперник. В последующие дни станет очевиден военный гений Ричарда и степень доверия, оказанная им Уильяму Маршалу.
Филипп-Август сначала этого не понимал, но, когда Ричард занял оборону перед Вандомом, Капетинги оказались в ловушке. Если Филипп хотел рискнуть прямой конфронтацией, ему следовало идти на юго-запад вдоль дороги на Вандом и напасть на лагерь анжуйцев – опасное мероприятие, которое оставляло его незащищенным перед таким же фланговым маневром, который Ричард использовал в Вернёе. С другой стороны, если французский монарх хотел снизить потери, отступив с передовой, его армии могли стать жертвой грабительских атак и потерпеть поражение в условиях открытой местности региона.
Король Филипп сначала хотел испугать Ричарда. 3 июля он отправил к нему посла с заявлением, что очень скоро начнется атака. Но Львиное Сердце с радостью заметил, что будет с нетерпением ожидать появления Капетингов, а если они не появятся, он сам нанесет им визит утром. Сбитый с толку дерзким ответом, Филипп заколебался. Когда на следующее утро анжуйская армия вышла в поле, французский король запаниковал и приказал немедленно отступать на северо-восток, вдоль дороги на Фретеваль (в 20 милях от Вандома). Ричард стремился нанести максимальный ущерб бегущему врагу, но вместе с тем понимал опасность безудержного преследования. Если ситуация изменится, в его войсках может нарушиться порядок, и тогда они станут легкой жертвой для контратаки. Ричарду нужен был дисциплинированный резерв, который следовал бы за ним, но не участвовал в преследовании врага непосредственно, так чтобы иметь возможность вмешаться при первой необходимости. Эту задачу Ричард поручил Уильяму Маршалу, и 4 июля началось преследование.
К наступлению темноты Ричард догнал арьергард французов и их обоз. Это произошло возле Фретевиля. Анжуйцы, не медля, атаковали, и сотни людей были убиты или взяты в плен. Отступление Филиппа превратилось в бегство. Маршал железной рукой вел свой отряд. Они в полном боевом облачении ехали вслед за войсками сомкнутым строем. Они видели, как их соратники захватывают добычу – палатки, одежду, ткани, посуду и монеты, а также лошадей и амуницию. Тем не менее отряд Маршала ни разу не нарушил строй. Обладая большим опытом турнирных сражений, Уильям понимал высочайшую ценность такой дисциплины и был благодарен воинам за уважение и подчинение.
