Он придвинулся ближе, прижимая ее к стене. На своих шпильках она почти сравнялась с ним ростом. Взглянула ему в глаза и растаяла от увиденного в них. Грахам Эллисон хотел ее так же сильно, как она его. Она облизала внезапно пересохшие губы, а его взгляд неотрывно следовал за движениями ее языка.
– Ты сводишь меня с ума, знаешь? – прогудел он, а все ее струнки вибрировали в унисон его басовитому голосу, словно их касались его пальцы.
– Во всем этом определенно есть… какая-то связь. – Она дышала глубже, чем ей бы того хотелось. Всегда гордилась умением скрывать свои эмоции – талант совсем не лишний для репортера. Но рядом с Грахамом она терялась, плыла и таяла.
– Почему именно ты? – спросил он. – Почему на меня так действует женщина, которая приносит одни неприятности?
Его взгляд царапнул ее и остановился на вырезе ее пуловера.
Она прижалась спиной к стене, слегка касаясь Грахама животом.
– Думаю, непокорность прибавляет мне шарма, – рассудила она. – Вряд ли бы тебя привлекла послушная кошечка.
Вместо ответа, он положил ладони ей на бедра и привлек ее к себе, затем жадно приник к ней губами. Ее била дрожь от его силы и напора. Она обвила руками его шею и прильнула губами к его губам. Его сердце звучно билось рядом с ней – а может, это пульсировала ее собственная артерия.
Все еще прижимая ее к себе, он оторвался от ее губ, опустил голову и коснулся языком ее груди в вырезе пуловера.
– Что же нам делать с нашим влечением друг к другу? – спросила Эмма.
– Хочу уложить тебя в постель и заниматься с тобой любовью до полного истощения нас обоих. – Он потерся носом и щекой о ее шею.
– Это… это хороший план.
Он дернул вниз замочек молнии на юбке и начал стаскивать ее с бедер. Она схватила его за запястье:
– Пойдем в спальню, там нам будет удобнее.
Она повела его за собой и отпустила ненадолго, только чтобы снять с подушки Джейни и отнести ее в коридор. Потом она закрыла дверь и встала перед ним. Он по-прежнему обжигал ее страстным взглядом, но все-таки спросил:
– Ты уверена, что это хорошая идея?
– Если мы этого не сделаем, то ни о чем другом не сможем думать, когда будем рядом.
– Значит, ты всего лишь стараешься привести меня в чувство?
– Не так-то это будет просто. – Она приблизилась и расстегнула пуговицу на его форменной рубашке. – Потребуется немало усилий. И времени. Месяцы. – Она поцеловала его обнажившийся торс. – Даже годы.
Эмма не отрывалась от его торса, расстегивая пуговицы и целуя, пока не дошла до пупка. Преградой стал ремень.
– Сейчас его расстегну, – заторопился он, поднял ее голову и поцеловал, а его руки в это время нащупывали пряжку ремня и брючные пуговицы.
Она оторвалась от него и повернулась, чтобы уйти.
– Куда ты? – спросил он.
– Недалеко. – Она выскользнула из спальни в ванную, через пару секунд вернулась с презервативом и положила его на ночной столик: – Когда ты будешь готов.
– О, я уже вполне готов. – Он стянул брюки, и она увидела, насколько он готов.
– Капитан, я бы сказала, что вы мощно вооружены и очень опасны. – Эмма расстегнула до конца юбку и позволила ей упасть на пол, затем стянула пуловер и осталась в одном нижнем белье и красных туфельках.
Он улыбнулся и потянулся к ней:
– Красивее самых лучших моих фантазий.
У нее не было плоского живота, узких бедер и худобы, как у девушек из глянцевых журналов и телевизионных шоу, но, судя по взгляду Грахама – а также прикосновениям его пальцев и губ, – увиденное пришлось ему по душе. Несколько лет назад она дала себе слово больше не переживать из-за своего тела, а стремиться к наслаждению им. Грахам помогал ей не жалеть об этой клятве. В его объятиях она ощущала себя сексуальной и женственной, как никогда раньше.
Они легли на ее кровать, когда разделись.
– Я так разозлился после твоей статьи в «Пост», – признался он.
– Вот я и получаю за нее свой гонорар, – хохотнула она.
– Что тут смешного?
– Когда я открыла дверь и увидела тебя, ты походил на разъяренного быка. – Она приложила ладонь к его груди и прижала к матрацу. – И ты был великолепен. Мне хотелось сорвать с тебя одежду прямо у входа.
– О, неужели? – Он провел рукой по изгибу ее бедра. – Хотя меня эта статья тоже чем-то обрадовала. Нашелся повод тебя увидеть. – Он впился в нее таким долгим и глубоким поцелуем, что у нее закружилась голова и она стала задыхаться. Его рука скользнула ей между бедер, и она простонала, а ее тело содрогнулось от вожделения.
Грахам гладил ее грудь, живот, и наконец его пальцы коснулись ее ног.
Эмма извивалась под ним, снедаемая желанием. Чувствовала рядом со своим телом его эрегированный член, горячий и упругий. Он развел коленом ее бедра и спросил:
– Ты ведь раскованная женщина, не так ли?
Она взирала на него молча, ожидая, что он будет делать. Он взял со столика презерватив, разорвал упаковку и медленно его надел.
– Готова? – спросил он.
– Давно готова. – Она обхватила его рукой, притягивая к себе. – Не теряй времени.
Он рассмеялся и, войдя в нее, заполнил ее. Его радость вибрировала и в ней. Всегда такой серьезный, своим задором во время их любви он пробуждал в ней нежность, даже когда новый порыв страсти соединил их воедино. Она прижималась к нему, наслаждаясь удовлетворением в его взгляде и его шумным дыханием. Они двигались в такт, ее толчки следовали в унисон его толчкам, и ей хотелось кричать от наслаждения.
И она закричала от захлестнувшей ее волны оргазма, обхватила его ногами, прижала к себе, когда он тоже дошел до кульминации. Она наслаждалась игрой его мускулов, почти синхронным стуком их сердец. Она продолжала обнимать его, а он мягко отстранился и лег рядом. Его глаза закрылись, он прерывисто дышал, уткнувшись лицом в ее шею.
– Это было бесподобно, – вымолвил он через пару минут.
– М-м-м. – Она закрыла глаза; между тем по ее телу все еще пробегали теплые волны после безумного секса. – Да. – И Грахам Эллисон был бесподобным тоже. Симпатичный, мощный, сексуальный – а также упрямый, самоуверенный и презирающий журналистов. Но не сейчас же размышлять обо всем этом? И стоит ли вообще о чем-то думать в такие минуты? Когда лучше просто наслаждаться близостью с ним, тем более что счастье всегда так скоротечно.
Грахам устроил голову Эммы у себя на плече, она закрыла глаза и сладко дремала. Он не мог поверить своей удаче – что ему отдалась такая эффектная, сексуальная женщина. И она была права: безропотная кокетка никогда бы его не покорила. А ее колючесть ему даже нравилась, хотя порой и заставляла страдать.
Он потянулся и зарылся носом в ее волосы, вдыхая аромат роз и ванили.
