Сэнди подняла голову, подставив лицо легкому вечернему ветерку, который взметнул ее длинные волосы. Когда она открыла глаза, небо на западе было еще окрашено в нежные розовые тона.
– Что ж, не буду спорить, в закате есть своя прелесть, – признала она. – Здесь я тебе уступаю. Но, к сожалению, уже через четверть часа его сменит непроглядная темнота. Сегодня днем я собиралась прогуляться на пристань и обратно, но упустила время. А сейчас уже поздно.
Накануне вечером она ходила на пристань, сама не зная зачем. Может, надеялась почувствовать Тристана там, где они так часто бывали. В детстве пристань была еще одним любимым местом Тристана. А главным – хижина Бодро.
Тристан любил плавать в заливе в это время дня. Он объяснял ей, что, когда солнце заходит, все вокруг стихает – умолкают ветер, птицы и животные, и вода в заливе становится спокойной и гладкой как стекло. Как будто весь мир замирает из уважения к вечерней молитве.
Сэнди вспомнила, что заметила вчера в море темный силуэт, стремительно плывущий и ныряющий на некотором расстоянии от берега. Она смотрела на заходящее солнце, на гибкий силуэт, скользящий между волнами, похожий на дельфина. Но сейчас ей стало казаться, что она видела человека.
С каждой секундой тьма сгущалась. Сэнди повернула к дому, но ее остановил звук, похожий на слабый шепот. Она замерла, прислушиваясь. Встревоженный ее испугом, ребенок толкнулся в животе. Она успокаивающе погладила живот.
Мгновение спустя звук повторился, и она поняла, что ошиблась. Это были не человеческие голоса, а шуршание листвы и ветвей, как будто кто-то пробирался сквозь густые заросли на болотах. Кто-то большой.
Но кто, человек или зверь? И был ли он так близко, как слышалось? Она вздрогнула. На болотах водились дикие животные, были даже аллигаторы и медведи. Но Сэнди жила здесь с рождения. Ее не страшила встреча с диким животным.
Она вспомнила о темном силуэте, скользящем в заливе. Был ли это человек? Кто мог плавать в глубоких сумерках и потом идти сюда через болота, как это делал Тристан?
Нет, пора уже перестать слышать в каждом шорохе волн и видеть в каждом шевелении шторы от ветра Тристана или его призрак. Ничего таинственного в этих зарослях нет: кто бы ни пробирался сквозь заросли, он производил обычный, вполне естественный шум.
И с чего это кому-то идти к их дому, тем более в такой поздний час, да и в любое другое время дня. Дом расположен в восьми милях от Бон-Шанс. Каждому известно, где находится этот красивый дом, но за две мили от него асфальтовое покрытие дороги сменяется ракушечным и гравийным, так что случайный водитель и не подумает свернуть на нее.
Тишину снова нарушил слабый треск сучьев и шорох листьев. Человек ли то был, или животное, он не старался соблюдать тишину. Сэнди осторожно попятилась, а потом кинулась к дому. Она вбежала в свое жилище, будто за ней гнались черти, заперла высокие двери, включила охранную систему, и только тогда перевела дыхание.
– Извини, горошинка, – прошептала она, – это, конечно, глупо, но я испугалась.
И вдруг у нее защипало глаза. Усиленно моргая, она пыталась удержать слезы, но они упрямо текли по щекам.
– Черт, не хватало еще, чтобы я в собственном доме дрожала от страха! Но мы с тобой одни здесь. Нужно быть осторожными. К тому же это наша пристань – пристань твоего папы, – говорила она, и голос ее дрожал от горя.
О, Тристан! – прошептала она. – Как же ты мне нужен! Я пытаюсь научиться жить без тебя. Но ты по-прежнему здесь. – Она стукнула себя по лбу. Голос ее снова прервался рыданием. Она крепко сжала губы, чтобы не плакать, не тревожить свое дитя.
За годы знакомства, а затем брака с Тристаном – по существу, всю их жизнь – она никогда ничего не боялась, но эти шаги в темных зарослях нагнали на нее страху.
– Не бойся, моя горошинка, я не стану пугливой кошкой. Я вернулась сюда, чтобы жить в покое, и никакой аллигатор или браконьер – или кто там есть – не заставит меня убежать отсюда. – Ей стало легче, и только теперь она поняла, как устала.
Она проверила систему сигнализации на окнах и двери и направилась в спальню. Проходя мимо закрытой двери в кабинет, в котором они решили устроить детскую, она вспомнила, что забыла проверить электронную почту. Видно, слишком увлеклась воспоминаниями.
Сэнди включила свет, но планшета на столе не оказалось. Она машинально огляделась, не понимая, кто мог положить его на другое место, пока она жила у свекрови в Батон-Руж? И когда? По спине ее пробежал холодок при мысли о том, что в ее доме побывал кто-то чужой.
«Стоп! – приказала она себе. – Нечего паниковать. Лучше подумай, у кого был доступ к твоему дому». Это могли быть Мэдди Тирни или Зак Уинтер, но Мэдди обязательно сказала бы ей. Тогда… полицейские, расследовавшие похищение Мэдди директором буровой платформы «Созвездие Чайка». Но улики, подтверждающие ее похищение, находились в спальне. Зачем им понадобилось забирать планшет?
А если это не они? У нее бешено заколотилось сердце. Что, если это был Тристан? Что, если он где-то прятался, и ему понадобились какие-то данные из планшета?
«Прекрати! – прикрикнула она на себя. – Нечего думать об этом каждый раз, когда случается что-то странное или слышатся непонятные звуки. Он умер, и ничто не вернет его к жизни!» Она часто заморгала, будто прогоняя мысли о Тристане.
Забыть все, что касается его смерти. Все, кроме одного факта. Он упал с платформы в полные опасности темные воды залива и так и не появился. Значит, действительно погиб. Будь он жив, свернул бы горы, но обязательно пришел к ней. Тристан скорее бы умер, чем позволил ей поверить в его смерть.
Тряхнув головой, она постаралась сосредоточиться только на пропаже планшета. Прежде всего, нужно связаться с Мэдди и Заком. Возможно, им понадобилось забрать его, чтобы просмотреть жесткий диск и карты памяти. А может, он понадобился органам внутренней безопасности? Но в планшете не было ничего, что представляло бы интерес для посторонних.
Она взглянула на часы: десять с минутами. Значит, на Западе уже одиннадцать. Помедлив, она достала из кармана сотовый телефон. Мэдди просила ее звонить в любое время.
Когда подруга ответила, Сэнди сразу спросила:
– Мэдди, ты или Зак брали мой планшет?
– Что? Сэнди, с тобой все в порядке?
– Да, все хорошо. Кто-нибудь из вас брал мой планшет или, может, видел, что его взял кто-то другой?
– А что, его нет дома?
– Нет. Он всегда лежал на столе в детской. Всегда. А сейчас его нет.
– Да нет, мы его не брали. Мы только просмотрели его. Помнишь, ты назвала нам пароль? Мы просмотрели все сохраненные файлы в поисках каких-либо данных, связанных со смертью Тристана или с контрабандой оружия, но, когда я уходила, он лежал на столе. – Мэдди помолчала. – А есть какие-либо признаки, что кто-то побывал в вашем доме?
В животе у Сэнди проснулся и заворочался ребенок.
