– И директор ни разу не назвал босса по имени?
– Не знаю. Мне не удалось прослушать записи всех разговоров. Я боялся, что меня застукают. Я перенес их на флешку, чтобы передать в органы внутренней безопасности. Там могут применить технологию распознавания голоса, чтобы выйти на этого человека, и тогда запись уличила бы его в участии в контрабандной операции.
Но моя программа забарахлила, и директор застукал меня, когда я возился с его спутниковым телефоном. Он вышвырнул меня из кабинета и ничего не сказал, но я знаю, что меня хотели убить именно из-за этого.
– И где же эта флешка? Когда я выловил тебя из залива, при тебе точно ничего такого не было.
– В том-то и дело. Я спрятал ее дома, когда был там в последний раз. Собирался при первой возможности отвезти ее куда надо, но, как видишь, не успел. Не знаю, может, ее обнаружил Мюррей, когда влез к нам в дом за планшетом.
– Так ты поэтому не рад, что Сэнди вернулась домой?
Тристан мрачно кивнул.
– Внутренняя безопасность должна обеспечить ей охрану, для этого я должен сообщить им, что жив. Но тогда меня вызовут в Вашингтон, для дачи показаний. Они, конечно, уважат мою просьбу охранять Сэнди, но я могу быть уверен в ее безопасности только в том случае, если сам буду ее охранять. Подумай, сколько хороших солдат погибло, хотя их защищало государство, сколько невинных гражданских.
– Я понимаю тебя, сынок, но сейчас у тебя просто нет сил, чтобы защитить ее.
– И что ты предлагаешь? Чтобы я сообщил обо всем в министерство внутренней безопасности? Этим я наверняка подвергну ее опасности. Стоит мне только высунуться, как босс директора сразу об этом узнает. И пока органы среагируют на мою просьбу, он успеет ее выкрасть. Они могут подвергнуть ее пыткам, чтобы выбить из нее информацию, которой у нее просто нет, понимаешь! А меня здесь не будет, и я не смогу ее защитить.
Сэнди казалось, что она совсем не спала, из-за нее и ребенок беспокоился. Как только она закрывала глаза, в ее воображении возникали одна за другой, как в слайд-шоу, картинки с барахтающимся и тонущим в ледяной воде Тристаном, шныряющими вокруг акулами с хищно разинутыми пастями и окрашенными кровью острыми зубами.
И она просыпалась с колотящимся от ужаса сердцем на мокрой от слез подушке.
Наконец около семи часов она встала, приняла душ, оделась и отправилась в кухню. Сэнди с тоской посмотрела на кофеварку – на время беременности она решительно отказалась от кофе, чтобы не подсадить малыша на кофеин.
– Ты не представляешь, горошинка, как бы мне хотелось выпить чашечку кофе! – зевнув, сказала она. – А ведь в холодильнике должен быть кофе без кофеина. Но мой животик определенно заявляет, что он хочет грейпфрутовый сок, и только его. – Она похлопала себя по животу. – Значит, сок, да?
Она уселась за стол со стаканом сока, поглядывая на свой телефон и вспоминая вчерашние предостережения Мэдди, сотрудницы органов внутренней безопасности, ставшей ее подругой. Сэнди хотелось позвонить ей и выговориться, но Мэдди наверняка станет пилить ее, пока она не позвонит шерифу. А если она откажется, то Мэдди сама ему позвонит.
– Ничего не поделаешь, придется звонить! – вздохнула она и пошла в детскую. Это было единственное место в доме, где сотовый телефон ловил сигнал. Она набрала номер конторы шерифа.
– Бэйлор, – сказала она, когда тот ответил, – это Сэнди.
– О, привет! Я и не знал, что вы вернулись в город. Как вы себя чувствуете? Как ребенок?
– Прекрасно, мы оба прекрасно себя чувствуем. Бэйлор…
– Сколько у вас месяцев? Я стараюсь вспомнить.
Сэнди от нетерпения закрыла глаза. Если она не успеет задать свой вопрос, Бэйлор Нехай заговорит о смерти Тристана, и ей придется выслушивать его предположения минут двадцать, пока удастся вставить слово.
– Пять с половиной. Бэйлор, кажется, пока я была в отъезде, кто-то забрался ко мне в дом и утащил мой планшет.
– Что? Говорите, пропал ваш компьютер? Ну, за это мы не отвечаем. Вам нужно поговорить с криминалистами, хотя, думаю, что его взял директор буровой платформы, когда проник в дом и похитил агента Тирни. Если это был он, то денег вы за него не получите.
– Бэйлор! Я не поэтому вам звоню. Понимаете, планшет пропал, когда меня не было дома. Если его взяли вы или криминалисты, тогда я могу не беспокоиться, что в мое отсутствие кто-то проник в мой дом.
– Я бы с радостью проверил это для вас, но, поймите, у меня слишком маленький бюджет, чтобы заменить ваш планшет.
– Да я вовсе не прошу вас заменить его, куплю себе новый. – Она помедлила. – Вы не хотите снять в доме отпечатки пальцев?
– Могу прислать вам моего заместителя, когда он вернется. Только это будет уже поздно вечером. Он уехал в Хуму, за документами. Мне позарез нужен курьер, но я же говорю, этот проклятый бюджет…
– Нет, не надо его присылать, – с облегчением отказалась Сэнди. Ей не хотелось сейчас никого видеть. Она вернулась, чтобы побыть в одиночестве и как-то примириться со смертью Тристана. – Думаю, вы правы насчет того, как все произошло.
– Сэнди, что еще я могу для вас сделать?
– Ничего, Бэйлор, спасибо.
Она не стала слушать его советы беречь себя и выключила телефон. Вымыв стакан, она вышла из дома, чтобы пройтись к хижине Бодро. Глубоко вдохнув свежий утренний воздух, она снова зевнула.
– Извини, горошек, за эту ночь. Я не могла выбросить из головы то, что сказала мне Мэдди.
Она задумалась, не наносят ли психике еще не рожденного ребенка ее разговоры с ним о грустных вещах. Наверное, нет, ведь общение с ребенком Тристана так успокаивало ее. К тому же последние исследования утверждают, что ребенку полезно привыкать к маминому голосу.
– Ты знал, что твой папа был секретным агентом? Постой, что я говорю? Ты ведь уже был у меня, когда Зак сказал мне об этом. Естественно, я должна была узнать об этом от его давнего друга, потому что сам Тристан считал, что мне не обязательно знать о такой «ерунде».
Она немного рассердилась на себя за нотки горечи. Не стоило так говорить о Тристане, тем более с ребенком.
Тогда она заговорила тихо и спокойно, как всегда, когда рассказывала ему сказки или читала стихи.
– Он был настоящим разведчиком. Работал в органах внутренней безопасности, выслеживал плохих людей. Но однажды его убил один очень плохой человек.
Женщине пришлось замолчать, потому что она с трудом сдерживала слезы, к тому же уже пришла на берег. Утро было прекрасное, на волнах плясали яркие солнечные блики.
– Нужно было встать пораньше и полюбоваться восходом солнца. Хотя и без Тристана…
Голос ее прервался, и она грустно улыбнулась, вспоминая о счастливых днях с мужем.
– Так, хватит! – решительно сказала она. – Идем-ка, поговорим с Бодро.
