– Да, здесь очень красиво, как и прежде. Я вполне могла бы жить тут счастливо и превратиться в одного из тех упитанных эмигрантов, которые вечно пишут веселые мемуары о Тоскане, восторгаясь необычностью света во время закатов. – Ее брови вопросительно изогнулись. – Но кому из нас требуется скрываться от журналистов в тени кипарисов? Тебе или мне?
– Не волнуйся, мама, – спокойно ответил Джанкарло. – Я не намерен заводить собственное потомство. Мне нет нужды прятаться от хищных взглядов и мира.
Слова сына ни капли ее не задели, и она лишь таинственно улыбнулась. Хотя чего еще стоило ожидать от звезды мирового масштаба?
– Уединенность, мой милый мальчик, слишком легко превращается в тюрьму.
И сейчас Джанкарло стоял посреди дома, который разобрал по кирпичику и снова собрал собственными руками. Он смотрел на Пейдж, женщину всей его жизни, и вдруг его осенило: он скрывался здесь последние десять лет, превратившись в отшельника, но построил дом именно для нее.
Словно прочитав мысли Джанкарло, Пейдж повернулась к нему, и на ее губах заиграла улыбка.
– Мне всегда нравились твои фильмы. Наверное, не стоит удивляться, что твоя любовь к деталям проявилась и в дизайне.
– Над моими тщеславными проектами грех не посмеяться, – возразил он. – Мне не стоило принимать себя всерьез или позволять это делать другим.
Пейдж поморщила свой точеный носик. Желания плоти, которые она вызывала в Джанкарло, не так опасны. Страшнее то, что Джанкарло не мог сопротивляться ее милому очарованию. Если мысли о страстном животном сексе с ней он мог подавить, против ее шарма и обаяния был абсолютно беспомощен.
– Все же они мне нравились.
– Хочешь поговорить о том, что тебе нравится? – спросил он задумчиво. Ему все же придется сыграть роль злодея сегодня. – Фотография и авторское порно входит в круг твоих интересов?
«Кажется, желание мстить возвращается», – подумал Джанкарло.
Но Пейдж лишь таинственно улыбнулась и подошла ближе к одной из картин на стене. Ее ладони крепко обхватили бокал с вином, а волны темных волос живописно заструились по спине. Его решительность таяла на глазах. Она закусила нижнюю губу, всматриваясь в произведение искусства. У Джанкарло пересохло во рту.
– Я не понимаю, зачем я здесь.
Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы вернуться в реальность и сосредоточиться на ее словах. Пейдж медленно повернулась к нему. Женщина, которая однажды погубила его, стояла на фоне полотна, изображавшего непонятные фигуры и сумасшедший вихрь цветов. Так похоже на нее! Воздух наполнился горячим желанием.
– Кажется, ты добился того, чего хотел, – продолжила Пейдж, будто не чувствовала, как накалилась атмосфера. – Ты намеренно разделил меня с Вайлет, хотя со стороны так и не скажешь, что это все спланировано. Но зачем привозить меня сюда? Почему ты не оставил меня в Калифорнии, пока Вайлет грелась бы под солнцем Тосканы? – Зеленые искорки затанцевали в ее глазах в мягком свете софитов. – И раз уж я здесь, почему бы мне просто не сгнить в моем маленьком коттедже? Это очень красивая темница. Мне бы понадобилось несколько недель, прежде чем я бы осознала, что попала в ловушку.
Взгляд Джанкарло нагло блуждал по ее телу.
– Ты упустила нечто важное из вида.
– Ах да. Секс, – спохватилась она. По ее холодному безэмоциональному тону было понятно, что эта мысль не пугает ее и не вызывает гнева. – Секс по приказу.
– Дело не в самом сексе, а в проявлении покорности, – пояснил он, чувствуя, что теряет решимость. Его вниманием завладели женственные изгибы ее тела. Его ладони все еще помнили их тепло и упругость. Джанкарло все еще помнил ее вкус. И хотел снова его ощутить.
– Покорность, – повторила Пейдж, выговаривая четко каждый слог. – Ужин, достойный гурмана, в особняке, который только граф называет коттеджем, тоже связан с подчинением? Ты точно уверен, что правильно понимаешь понятие «покорность»?
– В этом-то вся соль, – улыбнулся он. – В это понятие входит все, что я захочу. Оно определяется мной, моими желаниями.
Сделав глоток вина, Джанкарло подошел к стеклянным дверям, ведущим на лоджию, и жестом приказал Пейдж следовать за ним. Поколебавшись секунду, она так и сделала.
До чего жалкой была правда! Джанкарло все так же отчаянно хотелось, чтобы их прошлое оказалось настоящим, искренним, не опороченным ложью и недоверием. Он презирал самого себя за невозможность что-либо изменить.
На террасе в мягких сумерках стоял стол с горящими свечами, на котором их ожидали разнообразные деликатесы, приготовленные из местных продуктов. А рядом находилась тележка с еще более аппетитными блюдами, скрытыми под серебряными крышками. Безумно романтично! Холмы и долины покоились под звездным небом, озорные огоньки мелькали вдалеке. Казалось, Джанкарло и Пейдж полностью отрезаны от всего мира.
Джанкарло подвинул стул для Пейдж, играя роль идеального джентльмена, которым никогда не являлся, и не удержался от того, чтобы не вдохнуть ее аромат. Сегодня от нее исходил тонкий запах ванили и персиков с нотками флюидов настоящей женщины.
– Этот дом выглядел как развалина, когда я начал восстанавливать его, – сказал он, стоя рядом Пейдж, которая уже села за стол. Джанкарло не хотел, чтобы она видела его лицо в эту минуту: слишком многое было на нем написано. Поддавшись порыву, его пальцы пробежались по ее волосам. Сколько раз его лицо утопало в их тяжелом шелке! Однажды она взобралась на него и, пока ее сладкие губы доводили его до исступления, эти локоны ласкали кожу его бедер и живота. Одно лишь воспоминание об этом заставило его плоть затвердеть. – Фундамент остался прежним, но все остальное изменилось. Стены те же, но внутри все другое, новое. Возможно, издалека этого не заметишь, но, зайдя внутрь, сразу все понимаешь.
– Очень красноречивая метафора, – процедила сквозь зубы Пейдж.
– Надеюсь, ты оценишь по достоинству и все остальное. – Джанкарло сел напротив, вытянув ноги под столом. – Это сельская местность Италии. И все, что ты видишь до линии горизонта, – мое. Ты можешь кричать, но никто не услышит тебя. Ты можешь попытаться убежать, и, если, конечно, ты не практиковала марафонские забеги в свободное время, силы покинут тебя где-то на полпути к автостраде. Ты доказала свою покорность в Лос-Анджелесе, потому что тебе это было выгодно. Твой выбор между работой и самоуважением пал на первое. Но здесь? – Джанкарло небрежно пожал плечами, налил им обоим вина, с интересом наблюдая, как она пытается изо всех сил не реагировать на его ледяной тон и угрозы. – Здесь у тебя нет абсолютно никакого выбора.
– Почему-то я совсем не чувствую опасности. – В глазах Пейдж снова заплясали зеленые искорки. Ее явно забавляли его угрозы. – Все-таки я ведь страшный преследователь по сценарию.
– Мне все равно, как ты к этому относишься, – рассмеялся Джанкарло. – Но я думаю, ты напугана. Не проверить ли нам твою смелость на практике?
