Батальон североморцев в Дагестан прибыл налегке, без бронетехники, которая сейчас направлялась к месту боевых действий по железной дороге. Но зато боеприпасами запаслись по самое «не горюй». Оказавшись на земле, бойцы принялись споро вытаскивать наружу деревянные ящики, выкрашенные в стандартный зеленый цвет.
— Быстрее, быстрее, — от самолета к самолету бегал начальник тыла батальона. — Поторапливайтесь, парни.
Разведчики вместе с комендантским взводом выгружали штабные пожитки. Комбат, подполковник Вавилов, наблюдая за разгрузкой, расположился рядом с развернутым узлом связи. Приказ о выступлении батальона мог поступить в любую секунду.
Начальник штаба в очередной раз изучал разложенную на ящиках карту района.
Выгруженные самолеты, подняв аппарель, медленно ползли к взлетной полосе, чтобы, разогнавшись, взмыть в небо, освобождая аэродром для других крылатых собратьев.
Глухие звуки артиллерийской канонады напоминали морским пехотинцам о войне. Настоящей войне, где гибнут и получают увечья люди.
Комбат то и дело поглядывал в сторону разбитой грунтовой дороги. В глазах полковника была настороженность. Его батальон почти на восемьдесят пять процентов состоял из пацанов, прежде не нюхавших пороха. Да, это морпехи славной шестьдесят первой Кингисеппской бригады. Да, их хорошо, на совесть готовили, и все-таки боевой опыт ничем не заменить. Было над чем задуматься, о чем беспокоиться. Как себя поведут его бойцы, попав в боевую обстановку?
— Товарищ полковник, — отвлек комбата от тяжелых мыслей радист.
— Да, — Вавилов выжидающе уставился на сержанта.
— Радио из штаба группировки. Приказано выделить роту для защиты кишлака Багчи.
— Да чем же я их туда отправлю? Разве что на своих двоих, — раздраженно буркнул комбат.
— Автоколонна под командованием капитана Круглова уже направляется сюда, — запоздало сообщил радист.
Вавилов на это только махнул рукой и отдал приказ:
— Давай, начштаба, строй роту… — Немного подумав, добавил: — И взвод разведки.
Автоколонна, прибывшая через десять минут, представляла собой, что называется, «с бору по сосенке». Впереди громыхали три остромордых, видавших виды БТРа. На броне первых двух были отчетливо видны следы былых сражений в виде вмятин и борозд от шальных осколков. Третий же вовсе оказался безоружен, из конической башни вместо ребристого ствола ПКВТ торчал рычаг вертикального стабилизатора, видимо, этот «зверь» пошел на военную службу прямиком из клуба ДОСААФ. За броневиками двигался плоскомордый «КамАЗ», за ним грузовики размером поменьше — «ГАЗы», «ЗИЛы». Едва колонна достигла полевого аэродрома, из головного БТРа на пыльную землю слетел офицер и кубарем метнулся к Вавилову.
— Товарищ полковник, капитан Круглов. — Офицер приложил правую руку к козырьку полевой фуражки.
Виктор со своего места мог хорошо разглядеть капитана — невысокий, круглолицый, с широкими плечами и короткими, слегка кривоватыми (кавалерийскими) ногами. Под жгучим солнцем его лицо приобрело темно-красный цвет, а губы, наоборот, стали бледносерыми с глубокими трещинами. Форма офицера внутренних войск была покрыта толстым слоем пыли.
— Что происходит? — спросил Вавилов. Увидев человека, что называется, с передовой, он захотел досконально разобраться в боевой обстановке.
— «Духи» горными тропами обошли боевые порядки нашего батальона и ударили в тыл. Смять наши позиции им не удалось, потому что в кишлаке Багчи их задержали с полсотни ополченцев. Но это ненадолго, как только подойдет подкрепление к «духам», они сомнут ополченцев, и тогда…
Капитан не успел закончить, полковник Вавилов махнул рукой и скомандовал выстроившейся роте майора Пивоварова:
— По машинам! Разведчики на броню!
— Глупо весь взвод разведки отправлять, — подал голос стоявший неподалеку начальник штаба. В его замечании имелся здравый смысл. Остальные подразделения батальона могли бросить на другой участок нестабильного фронта, а действовать без разведки — значит подставлять лоб под затрещину.
Вавилов сообразил, что оплошал. Из-за собственного тщеславия не собирался рисковать жизнями своих подчиненных.
— Разведчики, отставить! — рявкнул полковник. На мгновение задумался и тут же переиначил свой приказ, выбрав наиболее опытного командира разведроты. — С колонной пойдет отделение старшего сержанта Федорова.
Первым на горячую «спину» БТРа вскочил долговязый пулеметчик Сергей Морозов, принявшись сразу же устанавливать на башне свой «ПКМ». Рядом с ним, держа брезентовые сумки с коробками пулеметных лент, пристроился Фофан. За ними заняли места Савченко, радист Климов, гранатометчик Олег Марусич со своей «шайтан-трубой» «РПГ-7». Остальные — Волков, Костяников, Крячко — устроились на самой корме броневика. Командир отделения Дядя Федор и его правая рука Равиль Валеулин расположились впереди на скошенной морде БТРа.
Погрузка морских пехотинцев заняла считаные минуты, и колонна сразу же двинулась, стремительно набирая скорость.
До населенного пункта Багчи от полевого аэродрома было неполных двадцать километров. Но это была извилистая грунтовая дорога, тянущаяся в гору. Водителям при всем желании приходилось держать скорость десять-пятнадцать километров, чтобы не сорваться в пропасть. Переброска подкрепления заняла почти полтора часа, за это время подошли и резервы к сепаратистам. Чеченские боевики, усиленные несколькими минометами, после непродолжительного обстрела пошли в очередную атаку. На этот раз ополченцы не смогли их удержать. Растянутая по периметру цепь в сущности гражданских людей дрогнула. Оставляя свои позиции и неприцельно отстреливаясь, они перебежками отходили к центру аула, к зданию сельсовета.
Участь Багчи была решена, боевики, обвешанные оружием, уже не прятались, а шли в полный рост, лениво постреливая вслед ополченцам. «Духи» находились уже метрах в десяти от крайних построек, когда навстречу им выскочили три бронетранспортера и ощетинились огнем…
Ближайших боевиков в буквальном смысле разметало выстрелами в упор, остальные попытались залечь, но уж слишком неудачной оказалась позиция.
Передовой отряд морских пехотинцев, соскочив с брони, рванулся вперед, не давая противнику разорвать дистанцию и отойти, чтобы закрепиться.
Ефрейтор отстрелял одну ленту и начал менять раскаленный ствол, не забывая при этом орать на своего «второго» номера:
— Мать твою, Фофан, ленту давай!
Низкорослый Феофанов, всем телом вжимаясь в гладкую броню башни, не обращал внимания на мат «первого» номера, проворно вытащил из брезентовой сумки металлическую коробку и, откинув крышку, потащил наружу частокол пулеметной ленты. Через секунду «ПКМ» вновь загрохотал, прикрывая своим огнем наступающих братишек.
