— Ты прав, — спокойно сказала она. — Я действительно на секунду расслабилась. Похоже, у нас обоих взыграло животное начало.
Он нахмурился:
— Мне не восемнадцать лет, Аннелиз. Не надо думать, что я сплю со всеми женщинами, которых встречу на улице. Ты всегда была частью моей жизни. И ты невероятно милая и красивая.
Она заставила себя улыбнуться:
— Спасибо за комплимент.
— Между нами что-то не так, — сказал Сэм упрямо и с вызовом посмотрел на нее. Мол, попробуй со мной не согласиться.
— Да. Вот в чем дело, Сэм. У меня сейчас нет ни времени, ни желания начинать отношения, тем более с внуком моих клиентов. Ты планируешь пробыть здесь максимум пару дней, да?
— Мой отъезд зависит от погоды. Тебе придется потерпеть меня какое-то время.
Ее сердце вдруг радостно екнуло.
— Но это не значит, что мы должны глупить!
— Я не глупил, мне было приятно…
— В жизни есть и много неприятного, — пожала плечами Аннелиз.
— Вот это да! С каких пор ты стала пуританкой?
Сэм пытался ее спровоцировать? Его слова обидели ее, и она внимательно на него посмотрела. Встречая Сэма в Шарлоттсвилле, она воспринимала его как красивого и успешного бизнесмена. А здесь, в уединенном доме, захваченном зимним ненастьем, Сэм выглядит как мужчина, способный оберегать женщину в любых обстоятельствах.
Но ей не нужен телохранитель! Аннелиз Вольф выросла стойкой и волевой женщиной, вполне способной управлять собственной жизнью. Однако в вопросах соблазнения и женского кокетства она была совсем несведуща.
Сэм, по его собственному признанию, желал остепениться и создать семью. Даже если сейчас, пока не утихнет метель, он начнет развлекаться с Аннелиз, то по возвращении в Шарлоттсвилл все равно станет искать милую, сладкую и уступчивую дамочку, которая будет готовить ему мясной рулет и исполнять все его желания. Короче, станет для него идеальной женой — беременной кухаркой в домашних тапочках.
Аннелиз выросла на юге, и ей был хорошо знаком подобный стереотип. Она знала многих замечательных женщин, которые работали полный день, оставаясь хорошими матерями и женами. Проблема в том, что у Аннелиз так не получится.
— Я не пуританка, — возразила она. — Мне нравится секс.
— Докажи!
— О господи! Ты не подросток, чтобы бросать мне подобный вызов.
Сэм усмехнулся. Увидев его сверкающие белые зубы, Аннелиз почувствовала, как ослабли колени. Он сделал два шага в ее сторону, и она оказалась в ловушке. С обеих сторон ее окружал жар: сзади — огонь камина, спереди — Сэм.
— Поцелуй меня еще раз, дорогая, — вкрадчиво проговорил он. — Позволь мне согреть тебя.
Невозможно! На этот раз совершенно невозможно промолчать. Он обнял ее и стал шептать какую-то бессмыслицу, и целовать до умопомрачения.
Время. Аннелиз нужно время. Но она не может даже сформулировать мысль, пока ее ласкают умелые пальцы Сэма. Она хотела лишь целовать его в ответ.
Аннелиз тяжело дышала, ее губы опухли от поцелуев.
— Сэм? — Она откинулась назад в его крепких объятиях, стараясь привлечь его внимание.
Воспользовавшись моментом, он обхватил губами ее сосок через шелковую ткань ночной рубашки.
— Сэм!
Наконец он ее услышал и выпрямился. Его лицо покраснело, ворот рубашки сдвинут. Аннелиз страстно хотела прикоснуться к его груди.
— Что? — прорычал он, едва сдерживаясь.
— Мы должны договориться.
Он отпустил ее, согнулся и уставился в пол:
— Боже, дай мне сил! Ты самая непредсказуемая женщина, которых я знал. Решайся, черт побери! Хочешь или нет?
Она постучала костяшками пальцев по его голове:
— Не говори со мной таким тоном! Ты первый начал это безумие. Да, я хочу тебя. Но только сейчас. Пока мы в этом доме… Понял?
Когда Сэм выпрямился и посмотрел ей в лицо, она задрожала от предвкушения. Казалось, теперь он скорее придушит ее, чем отпустит.
— По-твоему, сейчас подходящее время обсуждать наши отношения?
— Нет у нас никаких отношений! — Она кричала, пораженная его непониманием. — Мы просто займемся сексом. Диким сексом, как обезьяны. Никаких цепей.
— Цепи… — Он повторил это слово и поджал губы, пытаясь расшифровать его смысл.
— Скажи, что ты понял, о чем я говорю.
Аннелиз и самой было невдомек, почему она так настаивает на своем. Возможно, от мысли о будущих годах страданий в одиночестве после близости с Сэмом Эли?
Он прищурился и выпрямился во весь рост, его грудь вздымалась и опускалась от прерывистого дыхания.
— Я понял вот что, — тихо процедил он сквозь зубы. — Ты чокнутая. Или ты специально доводишь мужчин до безумия, чтобы они ползали у твоих ног? Но я понял. Черт, дорогая, я продам душу дьяволу, если ты снимешь халат!
Она облизнулась:
— Ну ладно.
Аннелиз была польщена — Сэм безумно ее хочет! К счастью, она не неопытная девственница. Аннелиз потеряла невинность во время учебы в университете, закрутив короткий и ничего не значащий роман.
Тогда она хотела потерять девственность, чтобы понять, о чем шушукаются и хихикают девушки? Хотела стать частью таинственной компании единомышленниц.
В восемнадцать лет Аннелиз считала: сблизившись с мужчиной, она узнает, каково быть женщиной по-настоящему. Но когда все закончилось, она осталась прежней Аннелиз Вольф — нетерпеливой, увлекающейся, слишком самоуверенной и напористой.
С тех пор Аннелиз часто встречалась с парнями. Она никогда не была монашкой. Но никто так и не вскружил ей голову. Даже в постели она чувствовала себя неудачницей…
И вот свершилось! Аннелиз с нетерпением ждет, когда Сэм ее обнимет и разденет.
Она протянула к нему руки:
— Скажи что-нибудь, черт побери! Мы простоим здесь всю ночь? — Из-за сильного волнения она начала тараторить.
Он повел плечами, смотря на нее, как тигр на мышь:
— Сними халат.
— Но я думала, ты…
— Ну же, Аннелиз. Медленно. Заставь меня помучиться. Подразни меня.
Аннелиз никто никогда не приказывал ничего подобного. Но ей понравилось.
Чувствуя на себе его жаркий взгляд, она сняла халат и бросила его на стул. Задыхаясь от волнения, спустила с плеч бретельки ночной рубашки.
Сэм замер, опустив по швам руки со сжатыми кулаками:
— Я хочу видеть твою грудь. Опусти верх рубашки.
Чувствуя слабость и головокружение, Аннелиз спустила лиф ночной рубашки до талии.
