Поэтому я предпочитаю беспокоить других, возвращая себе авторство в создании личной истории, даже если мне страшно и некомфортно.
Нарративный подход показывает, что ни одно доминирующее мировоззрение не захватывает социальное пространство полностью. Всегда существуют альтернативные способы понимания жизни.
Если в условиях действующего порядка страдает хотя бы один человек, обязательно найдутся и другие. Истории, вышедшие на свет, часто помогают людям, оказавшимся в похожих ситуациях, справляться с трудностями и служат созданию сообществ, объединенных общими заботами.
Что значит «иметь все» для вас?
Сегодня, как никогда ранее в истории человечества, люди могут выбирать стили жизни из множества доступных: оставаться «одиночками», вступать в брак, сожительствовать с сексуальными или неромантическими партнерами, заниматься нерепродуктивным сексом или становиться родителями, не вступая в сексуальные связи, осваивать новые профессии в середине жизни, менять место жительства и круг общения.
Но устойчивые представления о том, что значит «получить от жизни все», все еще описывают весьма стандартный сценарий: вступление в брак в ранней молодости, скорое появление детей, затем внуков и выход на пенсию.
Доктор философии, эксперт по «одиночкам» Белла Де Поло рассказывает о том, как в ее жизни изменилась идея о том, что значит «иметь все»:
Задумав переезд с Восточного побережья на Запад, долгое время я не была уверена, что смогу себе это позволить. Смогу ли я продать свой дом в Виргинии? Смогу ли я найти такую работу, чтобы оплачивать счета и иметь время на исследование жизни «одиночек» – то, к чему у меня лежат сердце и душа? Может ли этот план осуществиться?
Однажды мне позвонили по телефону, и я поняла, что это произошло. Я повесила трубку и сидела в ошеломленном изумлении: «У меня может быть все».
Потребовалась секунда, чтобы понять, как это все необычно по отношению к преобладающим стандартам. Я вступала в жизнь, в которой у меня не было мужа, детей, работы на полную ставку и впервые за десятилетие – собственного дома. И это означало для меня – иметь все.
Сомневаюсь, что в юности могла бы представить себе такую жизнь. Я любила своих друзей, свою семью, свою работу и свой дом. И не могла подумать, что наполню известное выражение «иметь все» настолько радикальным смыслом
[221]
.
Это признание трогает меня до слез. Заветное «получить все» в течение нескольких последних лет для меня также означало иметь возможность работать над моим проектом, не отвлекаясь на побочную занятость с целью оплаты счетов.
В моем случае «иметь все» – это создать для себя уникальное рабочее место, которое бы удовлетворяло меня морально и материально. Я все еще в процессе освоения фрилансерской формы занятости, связанной со многими рисками: концентрируясь полностью на своем исследовании, я упускаю другие возможности, как в профессии, так и в частной жизни.
Но именно сейчас, занимаясь исключительно тем, к чему лежит душа, я проживаю свою жизнь в режиме сбывающейся мечты. Это весьма вдохновляющее время для меня, несмотря на то что я иначе представляла себе свою взрослую жизнь.
Перед лицом вечности
В 2012 году The Guardian опубликовала заметку под названием «О чем жалеют перед смертью?»
[222]
. Речь шла об опыте австралийской паллиативной медсестры Бронни Вейр, работающей с умирающими больными.
В течение нескольких лет, заботясь о пациентах в последние недели их жизни, она вела записи, а затем опубликовала свои размышления в книге «Пять главных сожалений перед смертью». В ней Вейр пишет о необычной ясности, с которой некоторые люди подходят к финальной черте, и о мудрости, которую они оставляют живущим, делясь своими последними сожалениями.
Конечность бытия, безусловно, пугает. Но идея неминуемой смерти может быть источником внимания и любви к жизни. Перед лицом вечности каждый миг на земле бесценен. История австралийской медсестры и ее пациентов вдохновила меня на то, чтобы взглянуть на свою жизнь в новом ракурсе.
Иногда я предлагаю участницам моих семинаров упражнение на исследование важных тем жизни. Для этого нужно представить себе, что земной путь подходит к концу, и письменно ответить на следующие вопросы:
– О чем я больше всего сожалею?
– Какой я хотела бы остаться в памяти дорогих людей?
– Хочу ли я изменить что-то и если да, то знаю ли я как это сделать?
Держа в фокусе внимания конечность бытия, можно не только обнаружить свои важные достижения, но и сценарий предпочитаемого развития жизни.
Летом 2012 года, обсуждая мое исследование с социологом и научной руководительницей моей магистерской диссертации Еленой Гаповой, мы говорили о том, почему одни люди хотят быть в паре, а другие выбирают жизнь в одиночку. Елена Ильинична сказала:
– Жить вообще страшно. А в компании веселее. Другие люди отвлекают нас от мрачных мыслей.
Эти слова нашли во мне отклик, и я продолжаю размышлять над ними. Иногда мне действительно бывает страшно. В большей степени мои страхи связаны с пониманием того, что взрослому человеку, вне зависимости от пола, возраста и социального положения, необходимо ежедневно решать головоломку – что делать со своей жизнью и как мириться с неизбежной смертью. Но даже в самой любящей и заботливой компании отвечать на экзистенциальные вопросы приходится самостоятельно.
Хорошо, если есть кто-то, кто заварит чай и побудет рядом в трудную минуту или разделит счастливый момент. Но для меня в такой ситуации гораздо важнее не то, что этот кто-то оказался бы непременно моим любовником, но готовность этого человека выдержать рядом со мной мое горе или мою радость.
Заключение
Я написала эту книгу для того, чтобы свести воедино разрозненную информацию о тех вызовах, с которыми сталкиваются мои современницы, живущие за пределами традиционной семьи. Я надеялась, что сумею сделать это таким образом, чтобы читатели и читательницы могли найти точки приложения моего исследования к своей повседневной жизни.
Численность людей, выбирающих сценарии жизни, альтернативные браку, растет. Это социальное явление начинает менять глобальную экономику и культурный ландшафт. Но привилегии все еще остаются за людьми, выбирающими традиционные формы организации жизни.
Моей целью было обозначить круг насущных вопросов, требующих ответов перед лицом происходящих перемен: обретут ли «одиночки» в русскоязычном мире коллективную идентичность? Будем ли мы способны отстаивать общие заботы? Как должны измениться социальные институты, чтобы учитывать растущее число не вступающих в брак и проживающих отдельно людей?
