– Да уж, ее вряд ли с кем спутаешь, – задумчиво покивал молодой человек.
Уж конечно, не за тем они явились в Аквинкум, чтобы тут немного пожить. Не за этим, а за другим – кое-что вызнать, и это кое-что уже, похоже, наклевывалось… тьфу-тьфу – не сглазить! Честно говоря, это уже был пятый доходный дом за сегодня… и оставалось шесть, из тех, что еще существовали в последнее время, многие ведь давно были разрушены и заброшены. Искал князь, искал нужного человечка, через которого собирался выйти к могиле. Конечно же, многие в городе об инженере слышали, даже о нескольких, но те, на кого Рад уже вышел – пустышками оказались, к могиле Атилы отношения не имеющими. Хорошо хоть, кое-что о приезжем специалисте прояснилось. Он, оказывается, и акведук ремонтировал, и еще много чего. А жил… жил в доходном доме, где еще приезжему чужаку жить? Проситься в какой-нибудь род – мол, примите, дайте защиты? Чушь! Аквинкум – крупный город, а город род рвет! Плохо там родо-племенные отношения сохраняются, на глазах тают, словно мартовский залежалый снег. Так что незачем приезжему инженеру в чей-то род проситься – в римском (даже в бывшем римском) цивилизованном мире и так можно было неплохо прожить.
Значит – доходный дом, инсула – скорее всего, так. Конечно, хорошо оплачиваемый специалист мог бы и купить собственный домик… Мог. Но этих князь проверил сразу – владельцы приличных домов в городе были хорошо известны почти каждому, так что с тем, кто есть кто – особых проблем не возникло. Не те это люди, не те!
– Рад пожелать вам всего самого лучшего, любезнейшие господа! – с большим серебряным блюдом в руках к гостям вышел лысоватый мужчина средних лет, склонный к полноте, но не толстый, в широкой верхней тунике из доброй шерсти.
– Меня зовут Клодиний, и я – владелец этого дома, господа.
Ага… Князь прищурился – ну, наконец-то объявился.
– Ищете себе пристанище или просто так, перекусить, зашли? – Может быть, и поселимся, – усмехнулся Рад. – Если моей супруге понравится твое жилье. Округлив глаза, Клодиний приложил руки к груди:
– Оно не может не понравиться! Мой дом – самый лучший в этом городе.
Князь поднялся с лавки:
– Тогда, уважаемый, веди, показывай.
– Э-э… – хозяин инсулы замялся, искоса посматривая на воинов. – Рассчитывать на всех, господин?
– Нет, – Радомир махнул рукой. – Моя верная дружина заночует и во дворе, я вижу, он у тебя просторный.
– О да, да, но… может быть, тогда – последний этаж.
– Нет, двор их устроит больше. Эти славные воины, видишь ли, не привыкли к подобному жилью. Кстати, если понравится, я заплачу вперед.
– О, славный господин, – тут же залебезил Клодиний. – Поднимайся же со своей дражайшей супругой следом за мной. Ты увидишь все своими глазами. Поверь, тут есть, на что посмотреть.
Заскрипела лестница, и князь с княгинею, следуя за гостеприимным хозяином, оказались в просторных и даже изысканных апартаментах, состоявших из четырех тянувшихся анфиладой комнат, со стенами, обитыми недешевой тканью – палевой, голубой, нежнозеленой. Тяжелые портьеры, ставни на окнах, удобная и красивая мебель – кровать с ножками в виде звериных лап, шкафчики, высокие сундуки, резные столики, стулья.
– А вот, извольте обратить внимание – место для омовений. В городе, конечно, имеются термы, но, увы, увы, сейчас все в таком запустении. Такие уж времена!
– Понимаю, – покивал князь. – А соседи как? Кто тут еще проживает? Надеюсь, люди приличные?
Клодиний вздохнул:
– Откровенно говоря, кроме вас, никого нет, мои господа. Так что вам тут будет удобно.
– Ах, никого нет… – Радомир задумчиво провел рукой по полке с деревянными цилиндриками-книгами.
Такие вот книжки-свитки были куда дешевле, нежели тяжелые переплетенные тома из дорогущего пергамента, которые далеко не каждый интеллигентный человек мог себе позволить. Молодой человек с любопытством осмотрел книжечки: Тертуллиан, Вегеций, Макробий – чтение, можно так сказать – весьма специализированное, не какие-нибудь там стихи или романы. Письма, рассуждения, трактаты…
– Это кто же здесь раньше жил?
– Некий господин Марцелий Игун, – с гордостью отозвался домовладелец. – Очень знающий человек, зодчий.
– Зодчий?!
– Ну да. Он и акведук ремонтировал и еще много чего строил.
Рад почувствовал, как похолодело в груди, как часто-часто забилось сердце. Горячо! Горячо! Неужели, нашел?
– А где он сейчас, уехал? – Уехал, наверное, – Клодиний развел руками. – Тут такая история, не знаешь, как и сказать…
Когда, заплатив сразу за три дня, супруги наконец остались вдвоем, радость конунга передалась и его жене. Правда, та все еще сомневалась:
– Так ты, о, муж мой, думаешь, будто этот Марцелий – тот самый строитель и есть? Тот, что рыл могилу, отводил реку?
– Ну да, ну да! – Радомир довольно потирал руки. – И пропал он как раз в то время. Где-то на Саве-реке – ну, ты ж сама слышала! Сава, значит… Сава!
Хильда мягко взяла мужа за руку:
– Успокойся, милый. Сава-река – большая, длинная. Век можно искать!
– И все же… ниточка уже показалась!
– Ниточка Ариадны?
– А ты у меня умная.
– Отец Ингравд любил эту историю, – княгиня мечтательно прикрыла глаза. – О Тезее, о чудовище Минотавре, о лабиринте. О, муж мой. Давай-ка и другие ниточки потянем, а? Ты говорил, кажется, о яде? Об инструментах, повозках? Вот и глянем. Я завтра пройдусь по местным лавкам, по рынку – надо, мол, отравы, крыс потравить, чтоб мор не разносили. А ты, милый, по скобяным складам пройдись – может, там чего и зацепишь, все легче будет.
– Умная ты у меня, – еще раз повторил князь.
Потом подошел к жене, обнял. Целуя в губы, мягко повалил на ложе. Распустил пояс, погладил твердеющую под тканью грудь… И утонул. Утонул в глубоких глазах, голубых, как васильковое весеннее небо.
– Ты там осторожней выспрашивай, – придя в себя на ложе, Рад погладил женушку по плечу – сахарному, теплому, родному…
Хильда положила голову мужу на грудь:
– Думаю, сейчас здесь никому и дела нет до могилы. Когда был Эллак, да – усыпальницу его отца охраняли, а сейчас… Кто Аттила Ардариху? Да никто.
Князь рассмеялся:
– Верно, милая. Никто, и звать его никак. Однако могилу-то – ищут. Те, кто богатств, сокровищ чужих алчет – а таких всегда пруд пруди.
– Там же заклятье наложено! – вскинула глаза юная женщина. – Неужель не боятся?
– Конечно, не боятся! Фараонов не боялись, тем более – какого-то там гуннского царя. Те, кто хоронил, кстати, это прекрасно понимали – потому и сделали все, для того чтоб никто и никогда могилку ту не нашел! Реку, вишь, отвели, всех причастных убили… Видать, на заклятье-то не особо надеялись.
