Какие-то идущие вслед за друидами молодцы, по всей видимости – младшие жрецы или слуги, тащили на плечах огромные, с широченными горлышками, кувшины. Радомир невольно вздрогнул и сглотнул слюну – он хорошо знал, как и для чего такие кувшины используются. Жертвенные кувшины! Кровь, внутренности и людские головы, посыпанные желтой пыльцой священной омелы…
– Боги готовы принять нашу жертву, великая госпожа! – поклонившись, произнес Фримаск по-латыни.
– О, да, да, – поддерживая своего господина, радостно закланялся Оллам Гийот, бард.
Оглянулся, плотоядно взглянув на приговоренных:
– Сейчас две головы скатятся в эти священные кувшины, и…
– Смотри, как бы твоя голова на плечах осталась, гнида пучеглазая! – громко выкрикнул Рад и, схватив супругу в охапку, упал в темную нишу.
Тут же просвистели стрелы… Правда – недолго.
– А ну стоять, или прикажу своим парням изрубить всех в клочья!
Вот это уже, говоря словами старшины Дормидонта Кондратьевича, был настоящий командирский голос, а не гнусавый говорок жрецов!
– Стоять, кому сказано! Похоже, я появился в самый раз. Кто приходит быстро, приходит вовремя. Bis dat, qui cito dat – дважды дает тот, кто быстро дает!
– Именно так, херцог! – помогая подняться супруге, выбрался из своего убежища Рад, с явным удовольствием глядя на столпившихся в пещере воинов – почти полусотня вооруженных мечами и стрелами молодцов – со щитами, в доспехах, в шлемах. Настроены решительно, только скажи – любого врага искромсают в мясо!
Друиды сразу сникли и попытались бежать – жалкие попытки! Гунны же посматривали на свою повелительницу, ожидая приказа умереть. Однако последовало весьма противоположное указание.
– Опустите оружие, – сняв с головы венец, устало произнесла воительница. – Варимберт… Вот уж не ожидала!
– Я тоже рад нашей встрече, Саргана, – весело улыбнулся херцог. – Нет, в самом деле, рад. Ты что же, решилась заменить Аттилу? Напрасно. Ты же знаешь, как он закончил. Не ищи себе лишних забот, душа моя, не будет и лишних проблем. Dixi et animam leva-vi – я сказал и душу облегчил.
Воительница опустила голову:
– Надеюсь, ты отпустишь моих воинов живыми, любезнейший херцог. О себе же и не прошу. Мне нет больше жизни. Точнее, она в руках князя.
– А, Радомир… Думаю, мы с ним договоримся, – херцог Варимберт усмехнулся – красивый и обаятельный мужчина в самом расцвете лет, осанистый, с аккуратно подстриженной бородкой и усиками, он чем-то напоминал Раду мушкетера, Арамиса или Атоса.
– Я смотрю, вы давно уже спелись, – Саргана с досадой закусила губу.
Херцог пожал плечами:
– А почему нет? Одному богу известно, сколько я искал это чертову усыпальницу! И уже почти нашел, когда неожиданно встретил в лесу князя. Он узнал меня по римским пословицам, услыхал… и подошел первым. Признаюсь, довольно неожиданная вышла встреча. Но если б я первой встретил тебя… почему бы и нам было не договориться? Ты ведь знала об этой могиле все, верно, Саргана? – Варимберт прищурился без особой насмешки и, скорее, немного грустно.
– Да, все, – не стала отпираться воительница. – И это было то, о чем я мечтала!
– Заменить Аттилу? Хм… – херцог покачал головой. – Несколько самонадеянное желание, хочу заметить. Хотя… почему бы и нет? Может, и вышло бы – драгоценностей здесь много, не на одно войско хватит.
– Нет! Я вовсе не о драгоценностях думала! – воительница с вызовом вскинула голову.
– Но о власти?! – мягко произнес Варимберт. – Затем и заманила княгиню и князя. Сговорилась с друидами, м-да. А я вот, грешным делом, за другим сюда явился. Эй! – херцог повелительно махнул рукою. – Увести всех лишних. И пора приступать.
С этими словами умный, циничный и расчетливый Варимберт-херцог вспрыгнул на возвышение, без всякого почтения сбросив тело мертвого повелителя гуннов на холодный базальтовый пол, едва только коснувшись которого, мумия рассыпалась в прах, что, впрочем, не произвело никакого впечатления на практичного херцога. Кто такой Аттила? Язычник. И боги его – просто мерзкие языческие божки, идолы. Варимберт же был христианином, и даже не арианином – католиком. Кафоликом, как тогда говорили. Какое дело христианину до мерзких языческих заклятий? До этой дурацкой могилы… хотя – до могилы-то, как раз – самое прямое.
– Давайте, парни! Берите здесь все!
– Вода! – неожиданно закричал кто-то из воинов. – Вода, херцог!
Радомир в тревоге схватил супругу за руку, глядя, как сверху, потоком, хлынули воды Савы!
– Бежим, бежим милая! Скорее бежим.
– Постой…
Схватив брошенную Сарганой корону, княгиня без всякого почтения швырнула ее в разверстый золотой гроб:
– Подавись, проклятая гуннская сволочь! И не дай бог, мор на нашей земле не закончится. Мы все тебе вернули, слышишь – все! То, что принадлежало тебе вовсе не по праву, мерзкий похотливый козел!
– Ты с кем это разговариваешь? – Рад уже тащил жену за руку вслед за бегущим куда-то Варимбертом. Поспешим, поспешим, милая, иначе нам придется нырять. Эй, херцог, куда ты? Лестница же не там!
– Я знаю иной путь, им мы сюда и явились, – не оглядываясь, херцог махнул рукой. Поспешайте. Там, наверху везде мои люди.
Они все-таки не успели. Немного, чуть-чуть. Все ж таки пришлось поплавать, а течение в Саве-реке оказалось бурное, да еще одежда тянула на дно, а воинов Варимберта – доспехи и прихваченные с собой сокровища, которые никто из них не собирался выпускать даже под угрозой смерти.
Бурный поток захлестнул могилу навеки и теперь подхватил всех, дерзнувших нарушить покой мертвого гуннского вождя, подхватил, понес, затягивая на дно и швыряя о камни.
– Ох! – Радомир сильно ударился плечом, обернулся. – Держись, держись, милая!
– Сам держись, я плаваю лучше тебя! Давай во-он туда, на отмель.
– Давай.
Из последних сил. Как на марш-броске. Впрочем, на марш-броске, да еще в противогазах, бывало и похуже. А здесь что? Ну, течение бурное, зато водичка теплая – красота, купайся себе, сколько влезет. Гм, гм… меч бы не утопить, однако. Хороший меч, немаленьких денег стоит, уже никак не меньше той славной бежевой «Победы», что лежит сейчас, милая, в болотной трясине, навсегда, так сказать, упокоившись. Жаль, жаль, хорошая машиненка была, и движок – что надо.
Ну, наконец-то! Наконец-то отмель. Супруги выбрались на жаркий песочек, скинули одежку – посушить, да и самим погреться на солнышке. Хотя бы чуть-чуть отдохнуть, а уж потом поискать, кто тут вообще остался?
Дружиники – с той стороны, с черного, так сказать, входа, люди Варимберта… черт знает, где… повсюду. Есть еще гунны Сарганы – вот с этими не хотелось бы встретиться.
– Что-что ты там прошептал, милый?
