Между тем, корпус «Санта Изабель» уже полностью ушел под воду. Крен составлял около тридцати градусов, но вскоре галеон коснулся грунта и стал выравниваться. Несколько каноэ, которые все же удалось с него спустить, перевернулись и сейчас вокруг них барахталась огромная толпа людей. Все это происходило в полной темноте, но некоторые все же сообразили, что корабль уже на грунте и больше погружаться не будет. Мачты остались над водой и кто сумел, сейчас карабкался на них по вантам. Рядом кружил «скиф» с «земноводными», высматривающими «языка». Второй «скиф», с «сухопутными», занял позицию между испанскими кораблями и трофейными французскими фрегатами, но попыток приблизиться к ним не было. Из-за царившей на эскадре паники, только одной шлюпке и двум каноэ удалось благополучно отойти от гибнущих кораблей, все остальные были перевернуты беснующейся толпой. Две шлюпки, посланные с флагмана еще до взрывов, тоже уцелели. Те, что были посланы предупредить остальных, сразу поняли, что в данной ситуации ничем не помогут, так как едва попытались подойти ближе и выяснить, что случилось, сами за малым не были утоплены и отошли в сторону. На шлюпке, посланной к «Тезею», сначала ничего не поняли и когда услышали выстрелы, развернулись и помчались обратно. Но подойдя ближе тоже решили, что лезть в образовавшуюся свалку с обезумевшей толпой — себе дороже и легли в дрейф. Как бы то ни было, никто из испанцев геройствовать не пытался. Поскольку на трофеях Леонид предусмотрительно велел огней не зажигать, испанцы их и не нашли в темноте. Со временем все стихло. Шесть кораблей испанского флота упокоились на дне залива Париа, утащив вместе с собой большую часть находившихся на них людей. Если бы испанцам удалось избежать паники, то спасшихся было бы гораздо больше. Сейчас же Леонид осмотрел торчавшие из воды мачты и понял, что спаслись на них немногие. Несколько десятков счастливчиков оказались в шлюпках. Но большая часть либо утонула, либо разбросана течением по большой площади вокруг затонувших кораблей, держась за деревянные обломки и перевернутые шлюпки. До утра доживут далеко не все. Ну что же… На войне — как на войне… Вы сами пришли сюда за этим…
— Все, ребята, отбой… Пошли обратно. «Земноводные» уже кого-то сцапали и возвращаются. И я там в роли толмача нужен.
— Может и мы кого прихватим, Леонид Петрович?
— Попадется по дороге — прихватим. А так специально искать не будем. Все, что надо, мы и так знаем в результате прослушки. Вряд ли случайно взятый «язык» знает больше. Да и Родригес должен много интересного рассказать. Ему-то запираться смысла нет…
По пути обратно никто не попался. Очевидно, течением всех уцелевших отнесло в другую сторону. Оба «скифа» уже были под бортом и с них перегружали пленных. «Земноводные» взяли троих, а одного чисто случайно прихватили «сухопутные». Бедолага так истошно орал, держась за кусок дерева, что решили выловить его, дабы не привлекал внимания остальных. Кроме этого, польстились на его богатую одежду, решив, что это один из старших офицеров. На борту «Тезея» все было тихо, прибывших встретил Карпов.
— Все в порядке, Петрович. Не рискнули те, что на шлюпке поблизости крутились, к нам забраться. А то бы и их захомутали, голубчиков. Вахта на мостике бдит, к нашим трофеям никто не сунулся. Уцелевшие пять шлюпок удаляются в восточном направлении, в сторону тринидадского берега. Французы на «Песце» тоже в полной боевой готовности, с заряженными мушкетами. У них с испанцами свои счеты.
— Ясно. По данным прослушки выяснил очень интересные вещи. Похоже, главной причиной этого наглого наезда послужило золото и камешки, которые мы передали на «Си Хок». Кто-то сделал далеко идущие выводы, что такого товара на борту у нас очень много и надо бы прибрать его к рукам. Вот и подвели под это теоретическую базу о происках дьявола и необходимости эти самые происки ликвидировать. Неясно только, кто стоит за всем этим. То, что кто-то из местных боссов, понятно. Но кто именно?
— И что теперь делать будем? Испанскую эскадру мы уконтропупили полностью и практически со всем личным составом. И испанцы теперь могут на нас очень обидеться.
— Пусть обижаются. А мы им обид еще добавим. Все, Михалыч, уговоры кончились. По хорошему действовать не получилось, поэтому теперь будем действовать по закону джунглей. Наших джунглей. Пора нам своих тонтон-макутов создавать. Таких, чтобы за нас всем глотки были готовы порвать. И военную хунту впридачу. Явление для Латинской Америки такое же привычное, как восход солнца. Чтобы высокочтимые и не очень доны в близлежащих Куманах, Маргаритах и Картахенах тряслись от страха и пикнуть боялись. Как этого добиться, кое-какие задумки у меня есть. А там и в Мехико с Лимой нужные выводы сделают, если в Кумане, Пуэрто-Бельо и Маракайбо жарко станет. За Мадрид речи нет. Испания уже давно не может должным образом контролировать свои колонии за океаном из-за больших проблем в Европе и собственных придворных интриг. А мы на этом и сыграем.
— Вот это по-нашему, по-бразильски! А кто у нас на роль тонтон-макутов планируется? Из кого набирать будем?
— Индейцы и небогатые метисы, родившиеся в Новом Свете. И те, и другие люто ненавидят «знатных испанцев» и будут работать за одну идею. А если идея подкреплена высоким жалованьем и реальной возможностью повысить свой социальный статус, то и подавно. А через пару лет и из Курляндии народ подтянется. Будет из кого выбирать.
— Поддерживаю, мой каудильо! Или, сеньор Франко? Или, сеньор Пиночет? Кто ты у нас будешь? Только эти категории можно будет дополнить некоторыми представителями испанского населения. Среди испанского «пролетариата», да и некоторых аристократов, недовольных политикой властей тоже хватает.
— Ну, тут Вам виднее, герр Мюллер. Ты в среде разного рода «оперативного контингента», или как там он у вас называется, гораздо лучше меня разбираешься. Давай, создавай нашу национальную гвардию и тайную полицию из местных кадров. Назвать их можно, как угодно, чтобы в глаза не бросалось. От народного ополчения до корпуса морской пехоты, Иностранного Легиона, или Американской Республиканской Армии. А тайная полиция на то и тайная, чтобы о ней никто не знал. Сначала организуем в пределах Тринидада, а там посмотрим. Чувствую, добром все это не кончится. И похоже, я сильно ошибался по поводу сроков появления Симона Боливара в наших краях…
Сначала Леонид хотел поговорить с Родригесом, но врачи уже вкололи ему дозу успокоительного и запретили тревожить пациента. По крайней мере заверили, что его жизни ничто не угрожает и утром он будет вполне готов для беседы. Допрос выловленных из воды испанцев ничего существенного к тому, что удалось подслушать из разговора адмирала, не добавил. Трое оказались простыми матросами, которые практически ничего не знали, а тот, кого посчитали офицером, на деле оказался богатым купцом с Маргариты. Он знал немногим больше. Прознав об истории с золотом на «Си Хок» и имея хорошие связи в Кумане, он сам напросился в экспедицию по захвату корабля прислужников дьявола, надеясь на богатую долю в добыче. Именно такая — «дьявольская» версия была озвучена в Кумане прибывшими туда сеньором Элькано и святым отцом Даниэлем. Все четверо пленных тряслись от ужаса и не могли понять, что же случилось. Какой-то глухой удар, и корабль стал быстро погружаться. Никто даже не думал запираться, информация из них сыпалась сама, да вот только ценного в ней было очень мало. Поняв, что больше ничего от таких «языков» не добьется, Леонид махнул рукой и предложил Карпову опробовать присланную отраву на «морских свинках», если он не передумал. Надо ждать пробуждения Родригеса и внимательно прослушать всю запись разговора адмирала с отцом Даниэлем и неизвестным доном Альфредо. Возможно, есть какой-то нюанс, который он упустил.
