— Что делать будем, Леонид Петрович? И кто это может быть?
— Скорее всего, испанцы пожаловали… И не просто так пожаловали, а по нашу душу… Подобрать якорь до трех смычек, экипажу приготовиться действовать по боевой тревоге, проверить оружие. Не будем обострять обстановку, может и обойдется. Хотя, похоже, не обойдется…
Шесть кораблей, два из которых определили, как галеон и фрегат, а остальные «хрен знает что с тремя мачтами» (Леонид предположил, что это грузовые корабли незнакомого типа, так как батарейных палуб у них не было), все под испанскими флагами, медленно приближались, идя в строю кильватера в галфвинд. Леонид внимательно наблюдал в бинокль за визитерами. Когда до головного корабля осталось полторы мили и убирать паруса он явно не собирался, направляясь прямо на «Тезей», дал команду на выборку якоря. Машина готова, и лучше полежать в дрейфе, имея возможность в любой момент дать ход. А стоящий под бортом «Песец» маневрам не мешает. Три смычки выбрать недолго, и когда до приближающегося галеона осталось пять кабельтовых, «Тезей» неожиданно для испанцев развернулся и дал ход против ветра, сразу став для них недосягаемым. Если у испанцев и были агрессивные намерения, то внезапный и быстрый маневр «Тезея» спутал им все карты. Стрелять — далеко. И этим они сразу себя выдадут. Подойти ближе — нет возможности, так как все маневры испанских кораблей скованы встречным ветром. Поэтому на флагманском галеоне грохнула сигнальная пушка, и все корабли начали уборку парусов, становясь на якорь. «Тезей» медленно проследовал вдоль строя испанцев, не приближаясь ближе пяти кабельтовых, а затем вернулся к флагману и встал на якорь между ним и своими трофеями, по прежнему оставаясь на ветре и выдерживая недоступную для артиллерии XVII века дистанцию.
Все это время Леонид наблюдал за испанцами в бинокль. Хотелось обнаружить какие-нибудь признаки, говорящие о недобрых намерениях прибывших. Когда проходили мимо флагманского галеона, ему показалось, что он увидел Родригеса. Испанец явно давал пояснения каким-то важным чинам в расшитых мундирах, но полной уверенности, что это Родригес, не было. Между тем, на палубах кораблей все с огромным интересом смотрели на невиданное чудо. Леонид уже хотел поделиться со всеми, находящимися на мостике, своей догадкой, как его опередил Карпов, вошедший в рубку.
— Петрович, плохо дело. Есть у меня хорошая специальная оптика, вот я и рассматривал испанцев из укрытия. На флагмане находится Родригес и явно не добровольно. Какой-то расфранченный хмырь его расспрашивал, причем по-хамски, а рядом стояли два солдата. Не матроса, а именно солдата. Значит, в Кумане все пошло не так, как хотелось.
— Да, мне тоже показалось, что я видел Родригеса… Что же, джентльмены, я оказался прав, что мы не сунулись в Куману, или еще куда в цивилизованное место. Придется вносить изменения в правила игры…
— Воевать будем? Ведь они сюда явно за этим пришли. И если бы мы не снялись с якоря и не ушли на ветер, в недоступную для них зону, то вполне могли бы на абордаж полезть.
— Я тоже так думаю… Воевать мы пока не будем. А вот на место слишком много возомнивших о себе донов поставим, и охоту к дальнейшим подобным эскападам отобьем надолго.
— А как именно?
— Сейчас, по идее, они должны попытаться установить с нами контакт. Приблизиться под парусами у них не получилось и атака сходу сорвалась. Теперь они должны убедить нас в своих мирных намерениях, так как видят, что даже близко не могут тягаться с нами в маневренности. И мы уйдем от них раньше, чем они снимутся с якоря и поставят паруса. Значит, надо усыпить нашу бдительность, а потом попробовать что-то еще. Хотя бы попытку ночного абордажа на шлюпках. Ведь днем на ходу они не смогут даже приблизиться и занять выгодную позицию для стрельбы. И поскольку они не знают о том, что подобное мероприятие уже один раз успешно провалилось, то вполне могут попытаться. Либо дождаться ночью благоприятного ветра, тихо сняться с якоря и попытаться снова напасть сходу. Поэтому сейчас надо ждать появления гостей на шлюпке с проявлением дружеских чувств и мирных намерений. Либо с ультиматумом. Одно из двух. Но меня больше интересуют причины этой демонстрации силы. Либо это обыкновенное желание пограбить, либо что-то с более далеко идущими целями. Вроде того, чтобы вынудить нас стать пешками в игре местных боссов. Данная акция никак не может быть проведена с санкции вице-короля, прошло очень мало времени и информация о нас еще не доставлена. Это кто-то из местного начальства подсуетился.
— А как же мы их без войны на место поставим?
— Сначала послушаем, что они нам споют. Либо сразу выдвинут ультиматум с требованием о сдаче, либо начнут рассыпаться в любезностях и клясться в вечной дружбе. В зависимости от этого и будем действовать. А пока устроим небольшой балаган…
Вскоре с флагманского галеона спустили шлюпку и она резво понеслась в сторону «Тезея». Вооруженных людей не было видно, и кроме гребцов на корме сидел молодой человек в офицерском мундире. На «Тезее» заранее оборудовали парадный трап до воды, негоже высокому гостю по шторм-трапу карабкаться. Шлюпка подошла к борту, и все, присутствующие в ней, с любопытством, смешанным со страхом, смотрели на удивительный корабль. Один из гребцов, перекрестившись, плеснул из небольшой бутылки что-то на борт «Тезея». И очевидно, был очень удивлен полученным результатом. Офицер поднялся по трапу на палубу, где стояло всего три человека, и сказал что-то по испански. Вперед выступил Карпов, и ответил на английском.
— Добрый день, господин офицер. Извините, но мы не знаем испанского языка. Его знает только капитан, но он ранен и не может выйти на палубу. Вы можете говорить по-английски, по-французски, или по-немецки?
Офицер удивился, но сразу перешел на английский.
— Добрый день, господа. А что случилось с вашим капитаном? Я — лейтенант Хосе Луис де Кастро, с флагманского галеона «Санта Изабель». Адмирал дон Бальтазар Себастьян Элькано приглашает вашего капитана и всех офицеров к себе в гости. И я прибыл, чтобы передать его приглашение.
— Увы, сеньор де Кастро, из офицеров в строю остался один я, и я не могу покинуть корабль. Разрешите представиться — полковник морской пехоты Андрей Карпов. Я могу провести Вас к капитану, ему уже лучше.
И Карпов сделал приглашающий жест. Испанцу ничего не оставалось делать, как пойти следом. По пути к капитанской каюте им никто не встретился, и испанец удивленно смотрел по сторонам. Постучав и войдя в каюту, Карпов вытянулся в струнку и доложил о прибытии высокого гостя. Леонид, лежа в койке, благосклонно кивнул и махнул рукой, попросив Карпова обождать за дверью и обратился к гостю на испанском.
— Здравствуйте, сеньор де Кастро. Прошу Вас, садитесь. Извините, что встречаю Вас в таком виде.
— Здравствуйте, сеньор капитан, прошу извинить меня за столь неурочный визит. Я привез приглашение от моего адмирала посетить наш корабль, но теперь даже не знаю… А что тут у Вас произошло?
— На Тринидад напали французские пираты и мы обеспечили им достойный прием. Утопили два фрегата и три шлюпа, а два фрегата и два флейта захватили. Именно они стоят на якоре неподалеку, а один у нас под бортом. Но как видите, и для нас это не прошло даром. Некоторые мои люди тоже пострадали. Слава богу, из офицеров хоть полковник Карпов уцелел. Он хоть и не моряк, а морской пехотинец, но худо-бедно может управлять кораблем в несложной обстановке.
