Лейтенанта прошиб холодный пот. Кто же им противостоит?! Если горстка людей на «купце» (а то, что когда-то это был простой «купец», сомнений больше не осталось) за короткое время уничтожила три корабля британского военного флота, а сейчас собирается добить четвертый (что уж самого себя обманывать) и при этом без какого-либо видимого для себя ущерба?! Командир был прав. Эта информация должна быть доставлена в Порт Ройял любой ценой и как можно скорее. Паркер внимательно разглядывал противника, стараясь запомнить каждую мелочь. В общем-то, до берега не так уж и далеко, не более трех миль. Даже если «Дувр» утонет, можно будет попытаться достичь берега, держась за какой-нибудь деревянный обломок. Ветер попутный и течение тоже не мешает. Если только испанцы не заметят… Но с других кораблей они никого спасать не стали, чтобы не терять время — надо было срочно поймать последнего противника. Тоже понимают опасность утечки информации. Остается надеяться только на то, что они и сейчас не станут останавливаться, утруждая себя вылавливанием пленных из воды…
Между тем, испанец подошел уже довольно близко — не далее трех сотен ярдов, и стал заходить в кильватер «Дувру». Лейтенант Паркер, наблюдавший за маневрами противника из-за разрушенного фальшборта, очень удивился. Он предполагал, что «купец» пройдет гораздо ближе к корме и даст продольный залп всем бортом. Получается, он собирается следовать строго в кильватер и стрелять только из носовых пушек? Ничем другим объяснить такой маневр нельзя. Что же, это даже хорошо. Если он подойдет достаточно близко, то мичман Хопкинс сумеет всадить ему хотя бы одно ядро в нос под ватерлинию, и тогда ему будет уже не до боя. Но неожиданно на носу «купца» громыхнул выстрел, а снизу донесся какой-то грохот, крики раненых и проклятия уцелевших. Паркер удивленно смотрел на противника и слушал крики и ругань, несущиеся снизу. То, что стрелял испанец, понятно. Но на палубе «купца» не было даже намека на дым! А спустя несколько мгновений картина повторилась — выстрел на испанце, а следом грохот внизу, вопли и ругань. Лейтенант уже ничего не понимал. Некоторую ясность внес мичман Хопкинс, спустя несколько минут пробравшийся к командиру.
— Сэр, кормовых орудий больше нет. На испанце из чего-то выстрелили, и стволы пушек просто раскололись!
— В каком смысле — раскололись?!
— В самом прямом, сэр! Я сам видел — что-то ударило в пушку и ее ствол раскололся! А спустя несколько мгновений и вторая! Троих канониров задело осколками…
И тут грянул залп. Нос «купца» окутался дымом, а сверху раздался страшный треск и посыпались обломки рангоута. Лейтенант понял — противник дал залп картечью. И они живы только потому, что испанцы стреляли по рангоуту, стремясь повредить паруса. Если бы прицел взяли ниже, то картечь смела бы все с палубы юта. Фрегат рыскнул в сторону и среди уцелевших членов экипажа, кто находился наверху, началась паника. Все прекрасно понимали, что превратились в беззащитную мишень. Испанец подошел на сотню ярдов и совершенно безнаказанно бил картечью. У Паркера зародилась надежда. Если испанцы стараются повредить паруса, чтобы лишить корабль хода, возможно они хотят взять его на абордаж? Тогда не все потеряно. В абордажном бою есть шанс одолеть противника. Сейчас же такой возможности нет. Проклятый испанец торчит у фрегата под кормой и ведет огонь, находясь вне секторов обстрела бортовой артиллерии. Которая совершенно не пострадала с начала боя, но абсолютно ничего не могла сделать! Многочисленные бортовые орудия фрегата оказались совершенно бесполезны перед такой необычной тактикой ведения боя.
Однако вскоре Паркер понял, что его надеждам на абордаж не суждено сбыться. После четырех залпов картечью, сделанных через ничтожно малые промежутки времени и которые превратили паруса в лохмотья, попутно наломав груду щепок из рангоута, испанец дал следующий залп по корпусу…
Корабль вздрогнул, и где-то внутри сильно громыхнуло, а палуба вздыбилась под ногами. Снизу раздавались крики и вскоре повалил дым. «Дувр» к этому времени уже полностью потерял управление, изорванные паруса не работали, и корабль просто дрейфовал по ветру. А испанец продолжал сохранять свою позицию в сотне ярдов позади фрегата, и вел по нему ураганный продольный огонь. После каждого залпа внутри корпуса гремели взрывы, местами вырвало палубу, и пламя пожара начало быстро распространяться по кораблю. Это был конец и лейтенант Паркер, видевший всю картину боя, понимал это лучше, чем кто либо другой. Выстрелы испанца производили страшные разрушения и вызывали все новые и новые пожары, с которыми не успевали бороться. Неожиданно какая-то сила подбросила его вверх и швырнула за борт…
Ему повезло. Он не потерял сознание и удачно упал в воду. И ему не свалился на голову обломок рангоута, или пушка. Оказавшись в воде, лейтенант с ужасом взирал на открывшуюся картину. Пожар добрался до пороха в крюйт-камере и «Дувр» взлетел на воздух. Корабль с развороченным взрывом корпусом тонул, и море вокруг было усеяно деревянными обломками, среди которых кое где виднелись головы уцелевших моряков. А виновник всего этого прекратил огонь и лежал в дрейфе неподалеку, явно не собираясь уходить. Вскоре стало ясно, что на испанце спускают шлюпку.
Леонид наблюдал за гибелью «Дувра», как говорили в его не слишком прошлое время, «с чувством глубокого удовлетворения». Разработанная им тактика и компоновка артиллерии главного калибра оказались очень эффективны, когда максимально возможно используются преимущества своего корабля и недостатки корабля противника. «Просвещенные мореплаватели» посчитали его легкой добычей и нарвались на неприятности. О том же самом думали старпом и Трубецкой, стоявшие рядом.
— Похоже, тактика «захода в хвост» полностью себя оправдала, Леонид Петрович?
— Оправдала. И пока у аборигенов не появятся машины и дальнобойная артиллерия, мы можем ее успешно применять против более сильного и многочисленного противника. Практика полностью подтвердила теорию. Обратили внимание, что оба фрегата так и не смогли применить свои многочисленные бортовые пушки на дистанции, когда их огонь представляет для нас хоть какую-то опасность? А кормовые мы подавили довольно легко и быстро. А после этого быстро уничтожили двух сильных противников, сначала лишив их хода, а затем расстреляв с удобной для себя позиции. Причем находясь в недосягаемости для их артиллерии. Вот и «Слонобой» пригодился, позволит снаряды к пушкам экономить. Сможем работать по пушкам с дистанции в пятьсот — шестьсот метров?
— Зависит от погоды и видимости. В тихую погоду и днем — вполне.
— А ночью?
— А вот ночью проблематично. Ночной прицел не дает такой четкости, как обычный оптический при хорошей видимости.
— Ладно, подумаем… Ну, а сейчас наших «пострадавших» из воды выловим и побеседуем. Торопиться пока некуда…
Вскоре шлюпка оказалась на воде и начала спасение терпящих бедствие. Таковых оказалось восемь человек. Те, кто не пострадал при взрыве и не пошел ко дну, оказавшись в воде. Когда их доставили на борт «Песца», все удивленно и затравлено оглядывались по сторонам, очевидно ожидая увидеть каких-нибудь демонов. И были немало удивлены, увидев на квартердеке несколько офицеров с европейской внешностью в странной пятнисто-зеленой форме, поверх которой были надеты необычные мягкие кирасы. Шлемы тоже имели необычную форму. Рядом же на палубе находились индейцы с метисами, одетые в такую же пятнисто-зеленую форму, но имеющие привычные шлемы и кирасы, зачем-то выкрашенные в темно-зеленый цвет. Леонид, до этого обсуждавший недавние события со своими людьми, сразу выделил из группы одного единственного спасшегося офицера и обратился к нему на английском.
