Даже не дав капитану Прохорову выбраться из машины, полковник Барышев захлопнул дверку. Он зашел в зал и осмотрелся. Увидел мужчину и женщину, сидящих перед мерцающим монитором, и быстро зашагал к ним, хотя Катю Ершову узнал не сразу.
— Ну, вот мы и встретились.
Катя вздрогнула и испуганно обернулась. Кофе расплескался прямо по клавиатуре. Илья вел себя на удивление спокойно.
— Кто вы? — спросила Ершова.
Полковник Барышев достал служебное удостоверение и абсолютно спокойно, так показывают билет контролеру, предъявил его Кате. Илья тоже заглянул в удостоверение и улыбнулся.
— Я так и знал, что приедете именно вы.
— Откуда такая прозорливость?
— Я о вас читал.
— Где? — спросил полковник.
— Вот здесь, — и Илья постучал ногтем указательного пальца по стеклу монитора.
— Где ваши снимки, Екатерина?
— Отдай, — сказал Илья.
.Катя растерялась. Ей было невдомек, откуда взялся полковник Барышев, откуда ему известно про фотографии и почему он так любезен.
— Отдай же снимки. Видишь, человек ждет, ему они нужнее, чем тебе.
— Это все? — приняв пакет и негативы, спросил Барышев.
— Абсолютно все. Дубликатов я не делала, — руки Кати еще подрагивали от запоздалого страха.
— Я вас жду в машине, — спокойно произнес Барышев и двинулся к выходу.
Катя смотрела то на монитор, то на Илью и не знала, что делать.
— Извини, — мягко сказал Илья, беря ее за руку. — Ты, наверное, потеряла большие деньги? Я понимаю, профессионал всегда хочет подороже продать свою работу.
— К черту деньги! Какие деньги? — возмутилась Катя. — Я ничего понять не могу. Что произошло?
— Извини, это я все подстроил, не спрашивая твоего разрешения. Я боялся за твою жизнь, боялся, что ты начнешь паниковать. Я подключился к сети МВД прямо на полковника Барышева, и он был в курсе наших переговоров с Короедовым. Все, как видишь, сработало. Но денег за снимки тебе не видать.
Катя и Илья пошли к выходу. Их остановил служитель кафе:
— Извините, вы рассчитаться забыли.
— Ах, да, — сказал Илья, хлопнув себя ладонью по лбу, — забыл! Придется платить.
Он рассчитался, а когда мужчина и женщина вышли на крыльцо, Барышев им сообщил:
— Можете не беспокоиться, типа, который за вами охотился, Анатолия Богданова, мы уже взяли, арестованы и заказчики убийства. Вы в полной безопасности. Но вам придется задержаться в Питере на пару дней, а потом можете ехать. Кстати, вот ваши документы. Посмотрите, все ли?
* * *
Уже третий день Илья жил на московской квартире у Катерины Ершовой.
— По-моему, я слишком долго нахожусь у тебя в гостях, — сказал мужчина.
За все время они, боясь спугнуть счастье, и словом не обмолвились о том, какие у них будут отношения дальше.
— Я боюсь оставаться одна, — с улыбкой сказала Катя.
— С каких это пор?
— После Чечни и Питера.
— Я бы поверил тебе и даже верю, но мне бы хотелось услышать нечто другое. На роль телохранителя я подхожу плохо.
— Очень даже подходишь. Мне с тобой не страшно, а большего и не надо. Ты же знаешь, мое тело и моя душа принадлежат тебе.
— А как же Варлам?
— Я на него только работаю, а точнее, зарабатываю в его агентстве. Кстати, сегодня ночью я придумала, как назвать его дурацкую коллекцию. Через месяц показ, афиши печатать надо, а он даже название не придумал.
— И как же ты решила ее назвать?
— Он мне за название дорого заплатит: «Ночной дозор».
В дверь позвонили, и улыбка с Катиного лица тут же исчезла.
— Ты кого-то ждешь?
— Я даже никому не звонила, никто не знает, что я вернулась.
Катя на цыпочках подобралась к двери и опасливо выглянула в дверной глазок. Она увидела огромный букет цветов и усатого мужчину — явно кавказца. Мужчина хитро улыбался. Катя отпрянула от двери и опрометью бросилась в комнату. Звонок повторился уже более настойчиво.
— Что с тобой?
— Там.., там, — заикаясь, говорила Катя, — там чеченцы.
— У тебя уже мания преследования.
Илья подошел к двери и тоже заглянул в глазок. А затем повернул ключ и распахнул дверь.
— Что ты делаешь? — закричала Катя.
Мужчина с огромным букетом немного растерялся. Он рассчитывал, что дверь ему откроет сама хозяйка.
— Катерина Ершова тут живет? — поинтересовался он.
— Катя, к тебе пришли.
Но Ершова так и не появилась в прихожей.
— Проходите, — пригласил Илья.
— Я не один, — сказал мужчина и, махнув рукой, подозвал двух земляков. — Нет, заходить мы не станем. Ты нас извини, понимаем, что помешали. Наши друзья из Питера позвонили в Баку, а наши друзья из Азербайджана позвонили нам в Москву. И все вместе просили поблагодарить Катерину Ершову за то, что она сделала для азербайджанцев в Питере.
— Я ничего для них не делала! — воскликнула Катя. — Ты, Илья, что-нибудь понимаешь?
— Понимаю, — сказал Илья, — вы все-таки проходите.
— Нет-нет, я бы себе этого не простил. Вот цветы, вот фрукты, вот коньяк… — Двое азербайджанцев, даже не переступая порог, ставили в прихожую корзины. Когда из-за них уже нельзя было подойти к двери, азербайджанец откланялся и сам закрыл дверь, напоследок сказав:
— Простите, пожалуйста, — и приложил руку к сердцу.
В огромном букете цветов, который торчал из корзины, сплошь заставленной коньячными бутылками, была визитка. «Мухамедов, заместитель председателя азербайджанского землячества Санкт-Петербурга, профессор, художник».
— Ты что-нибудь понимаешь, Илья?
— Да, понимаю.
— Ну и что?
— Коньяк хороший, — ответил тот, разглядывая бутылки. — Все хорошее — и фрукты, и вино, и цветы.
Знаешь, Катя, я от тебя не уйду, пока мы все это не выпьем и не съедим.
— Тогда я спокойна, жить тебе у меня еще очень долго.
— Придется только время от времени выходить на улицу — покупать свежие цветы.
