— Ну, дай же ж он тебя обрадует сначала, чего ты сразу о грустном, — рассмеялся отец.
— Рита, за испытательный срок работы, за прошедший месяц, ты проявила себя как человек довольно скрытный, замкнутый, исполнительный и… оригинальный. Последний шаг в моей проверке было сегодняшнее шоу. Надеюсь, ты не обиделась, понимая, что я опрокинул эту чашку в качестве демонстрации гостям дисциплины в нашей фирме.
Рита позволила себе иронично усмехнуться. Она сидела, закинув ногу на ногу, слегка откинувшись в кресле, рыжая челка слегка прикрывали ее яркие глаза. Всем своим видом Рита хотела показать, что вот мол, я вас, конечно, простила, но больше подобного обращения с собой я не позволю. “Я человек, в конце-то концов”,— подумала она.
— Так вот, ты действительно, как и говорил мне когда-то твой отец, вполне подходишь для определенного вида работы. Рассказываю. Есть ряд людей, встречаться с которыми ни мне, ни твоему отцу, совершенно не обязательно. На встречи будешь ходить ты, выполняя строго отпущенные нами инструкции и никогда, это одно из главных условий, никогда не задавая нам ни одного вопроса. Ясно?
— Что я должна буду делать на этих встречах?
— Каждый раз разное.
— Ритуль, неужели ты своей глупенькой головкой не можешь понять, что ничего плохого я тебе не посоветую?
— Ну, как, в принципе я, конечно, понимаю…
— Доча, не дрейфь! Прорвемся! Если мы с тобой беремся за какое-то дело, значит справимся.
— Дед Олег говорил так же, и умер в конечном итоге.
При упоминании о деде Олеге отец помрачнел. Не то, чтоб он очень тяжело переживал смерть своего родителя, но совесть не давала ему покоя. Он ведь даже не подумал хоть раз звякнуть в Лобытнанги… Он не звонил, ни дочери, ни отцу…
Новая работа казалась интересной. Встречаться Рита должна была с музыкантами, отец называл это смешным словом “курировать”. “Ты будешь курировать эту, эту и эту группу” — говорил он. Всего таких “подшефных” групп у Риты было четыре. Две панк-роковые команды, из четырех человек каждая, одна команда, якобы играющая джаз и два очень неплохих звукорежиссера, зарабатывающие себе на жизнь крутя дискотеки, а в свободное от этого время совместно играющие в группе. Пока в Ритины обязанности входило подойти к каждому из них и аккуратно, так, чтоб не видели остальные, передать маленькую, тщательно запечатанную коробочку. Что в этих коробочках Рита понятия не имела, да и не важно ей это было, небось, музыканты должны были передавать это куда-то дальше, а там за эти коробочки платили бы деньги… В том, что она совершает что-то незаконное, сомнений быть не могло, но и это тоже ничуть не пугало Риориту. Перед каждой Ритиной “встречей”, девочку переодевали до неузнаваемости, подстраивая под ту “среду”, в которой ей надо будет общаться, строго настрого запрещали ей говорить лишнее и вместе с Сашенькой, вроде как другом, на самом деле телохранителем, отправляли в нужное место. Все происходящее попахивало сумасшедшими детективами и страшно нравилось Рите.
“Сегодня меня отправляют на открытие клуба. Здесь будет играть много разных команд, о некоторых я даже никогда не слышала, что довольно удивительно… Хозяин клуба — араб — один из тех, приехавших к Андрею Игоревичу так неожиданно и при которых было пролито кофе. Немного волнуюсь за своих ребят — это их первый выход на широкую публику. Сегодня моих двое — Алик с Димкой крутят дискотеку, а “Фрии Крэйзи” играют.
Пришли, конечно же, за час до открытия, Слава богу, охранник узнал меня и, шепнув на ухо напарнику мою фамилию (и чего они все так странно реагируют на моего папика), изобразил выражение учтивости, которое совсем не сочеталось с его лицом убийцы-циника, нас пропустили. Алик с Димкой уже были здесь. Сашенька многозначительно присвистнул, оглядывая внутренности клуба.
— Надо же, выстроили, а?
— По-моему тоже неплохо, — я сочла нужным согласиться.
— А еще два месяца назад здесь была обувная фабрика.
— А ты откуда знаешь?
— Интуиция, — подобные ответы означали, что Саньке захотелось сменить тему. Я уже устала от его дурацкой манеры обрывать разговор. Хотя неправильно, уставать. Такой уж у него имидж. Должна принимать его таким, как он есть. Напарник как-никак. Знать бы ещё напарник по какому бизнесу…
Алик с Димкой потащили к пульту свои чемоданы. Несмотря на навороченность здешней техники, ребята приволокли откуда-то кучу своей аппаратуры. А Обстановка здесь действительно шикарная! Зеркала, стильная мебель, высокие стульчики у стоек, все такое черно-белое, строгое, приятно. Примчался Алик, злой, как собака, принес пиво.
— Во, блин, из-за этих понтов звук получится отпадный. Только нам здесь делать нечего. Хорошо, что свой пультик притащили…
— Это еще почему? — я отхлебнула из его бутылки темного Гессера, и решила светлый больше не употреблять.
— Так чем тебя не устраивает данная обстановка? — я специально сказала так, ибо название аппаратуры напрочь вылетело у меня из головы, а нет ничего страшнее для Алика, чем заметить некомпетентность своего собеседника. Он бы, наверное, очень расстроился, поняв насколько я глупа.
— Она… — Алик тут же вспомнил, сколько мне лет и передумал выражать все, что думает по поводу этой аппаратуры, — просто понимаешь, это как машина с автоматической коробкой передач, не я ей управляю, она мной. Мерзкое ощущение. Чем более наворочена аппаратура, тем меньше у нормального человека простора для творчества…
На маленькую сцену вышел араб и, ломая слова, попросил всех работников занять свои места. Началась суматоха, и Алик сразу забыл про меня. Вечер начался. В гримерной, куда мне любезно предложили бросить свой плащ, готовились к выступлению уже знакомые мне по предыдущим посещениям клубов, манекенщицы. Татьяна чертыхала араба за скользкий кафельный пол.
— По-моему здесь все делается, чтоб у нас побыстрее разъехались ноги, в таком состоянии мы куда больше способны привлечь их внимание!!! — Татьяна была высокой стройной и излишне манерной дамой с длинными черными волосами, которые она имела привычку машинально накручивать на тонкий длинный палец с ярко-красными ногтями. На миг ее затуманенный взгляд вопросительно застыл на моем лице, она что-то прошептала себе под нос, после чего покровительственно улыбнулась.
— Деточка, я знаю, у тебя ведь что-то есть для меня, так?
Ничего у меня для нее не было. И то, что в прошлый раз я кое-чего ей передавала от папаши, ничего не означало сегодня.
— Нет, Танюш, сегодня пусто.
— Не поверю, чтоб ты могла прийти сюда пустой, ну же, — она подошла ко мне очень близко, и чарующий аромат ее духов заставил меня вспомнить о море, — не мучай свою подружку, будь благородней…
— Танюш, — отец предупреждал меня, как вести себя в подобных ситуациях, — я уже все сказала.
— Ну, родная, — Таня скорчила рожицу до жути жалостливую, но в ее глазах уже читалась ярость. К счастью, мой Сашенька как всегда появился вовремя.
