– Так, Мария Семеновна, какой из себя дворник был: молодой, старый, высокий, низкий?
– Да я его видела-то всего чуть-чуть, шапка у него на глаза, средних лет, здоровый такой.
Беленький пошел в ЖЭК, там ему сразу дали твердый ответ, что территория это дворника Гребешковой Лидии Афанасьевны, и ни муж ее, ни сын, которые иногда ей помогают, под описание Марии Семеновны не подходят, но магазин, вообще-то, сам свою территорию чистит. В продовольственном магазине сказали, что в этот день никого они для уборки не нанимали, вообще, в этот день в магазин нагрянула вдруг санэпидстанция, и директрисе было не до какого-то там дворника. Под магазином, в подвальчике размещался небольшой бар, там, естественно, тоже ничего не знали. Вячеслав потолкался еще во дворе магазина, и в это время приехала машина за пустыми ящиками; когда же разобрали ящики, нашли за ними хороший ломик и скребок для скалывания льда. Сторож магазина дядя Миша свой инвентарь не признал, ручка не такая. Вячеслав опять поплелся к Марии Семеновне на квартиру, хоть она пустила его с неохотой, потому что было уже темно, и учинил ей подробный допрос на предмет внешности дворника. Из допроса выяснилось, что мужик был высокий, сутулый, руки имел длинные, большие, а весь вид – гориллообразный. А лица его она не видела, потому что сверху шапка была надвинута на самые глаза, а снизу шарф намотан. На вопрос, узнает ли она этого человека, Мария Семеновна не колеблясь ответила:
– Со спины – узнаю!
Было уже поздно, и Вячеслав поспешил домой, а наутро пришло заключение экспертов, и в нем было сказано, что убийца – человек высокий, обладает недюжинной силой, руки у него крупные, размер ноги не меньше сорок четвертого. Отпечатков пальцев убийца не оставил, но под ногтями у задушенной Черниковой и возле зеркала в коридоре обнаружена кровь, чья группа не совпадает с группой крови Черниковой и Сущенко, надо полагать, это кровь убийцы.
Прочитав это, капитан Беленький чуть не подпрыгнул. Это же надо, чтобы киллер на виду у всех полдня торчал, а потом на дело пошел. Интересное решение! Ну и где же теперь этого мужика искать? То на виду был, а потом пропал, как сквозь землю провалился.
Ладно, пойдем другим путем. Он позвонил по телефону жене Сущенко, уточнил имя-отчество, ага, Галина Петровна, и договорился о встрече.
Дверь открыла сама хозяйка, приветливо поздоровалась, пригласила в комнату. Квартира была большая, трехкомнатная, в «сталинском» доме с высокими потолками. Везде было прибрано, и воздух свежий. Вячеслав вошел в комнату, которую, судя по двум кроватям из немецкого гарнитура, раньше занимали супруги Сущенко. Комната была светлая, на окнах красивые занавески. О смерти хозяина напоминал лишь его портрет в траурной рамке на полочке. Вячеслав внимательно пригляделся к хозяйке. Видно, что женщине около пятидесяти, морщинки у глаз и все такое, но держится уверенно и, видимо, старухой себя не считает. Одета по-домашнему, но аккуратно: свитерок черный, брюки, ну да, траур же.
– Слушаю вас, – спокойно говорит, ровным голосом.
– Галина Петровна, простите меня, что я вам мешаю в вашем горе, но я бы хотел с вами побеседовать о вашем муже, я надеюсь, что это поможет в поисках его убийцы. – Эта дежурная фраза всегда его выручала.
– Ну, спрашивайте, – и ни тени волнения, знает ведь, о чем речь пойдет!
– Были ли у вашего мужа враги?
– Не думаю, откуда у него могут быть враги.
– Ну, не враги, но недоброжелатели?
– Да у кого их нет? Но это так ведь все, мелочи.
Вячеслав решил, что хватит ходить вокруг да около.
– Вы извините, что я вас прямо спрашиваю, но вы ведь знали об отношениях вашего мужа и Ларисы Черниковой?
– Конечно, знала, вы что, думаете, все кругом знают, а жена нет?
– А давно вы узнали?
– Тогда сразу и узнала, десять лет назад.
– А кто вам?..
– Да я сама догадалась, а потом позвонила мне с работы мужа женщина одна и рассказала.
– Какая женщина, как ее фамилия?
– Да какая теперь разница, все равно она уже давно в институте не работает.
«Понятно, – подумал Вячеслав, – дошло до Сущенко, а он той тетке не простил и уволил».
Галина Петровна продолжала:
– Ну, узнала я все, стала думать, как быть. Сейчас у меня сыну тридцать, они здесь живут с женой, двое внуков уже, дочке двадцать семь, а тогда, соответственно, сын в институте, дочка школу кончает, в университет собиралась, ну куда я с ними одна? А Аркадий Ильич детей очень любил, заботился о них, всегда детям все самое лучшее, опорой семьи был. Потом, думаю, пройдет это все у него, несколько месяцев, ну, год, а оно вон как обернулось.
– А с ним вы об этом не говорили?
– Да что вы, зачем бы я его стала в неудобное положение ставить.
Вячеслав посмотрел подозрительно: издевается! Но нет: смотрит спокойно, говорит вежливо. Да, незаурядная женщина, выдержке сам Штирлиц может позавидовать!
– А его, я так понимаю, это положение вполне устраивало?
– Вы знаете, он ведь очень ценил все это – она обвела рукой комнату. – Я даже не материальный фактор имею в виду, хотя комфорт он тоже любил. А вот сын с невесткой тут, внуки, дочка с мужем часто приходят – семья, а как уж теперь будет, я не знаю. – Она отвернулась к окну.
«Все ясно, – подумал Вячеслав, – дом, милый дом. Умеют же люди устраиваться! И любовница у него красотка, и жена замечательная, вон какой дом сделала!»
Тут он вспомнил, чем все закончилось, и перестал завидовать Аркадию Ильичу Сущенко. В коридоре раздался телефонный звонок. Хозяйка, извинившись, вышла. Звонила, очевидно, дочка, судя по репликам Галины Петровны.
– Да, дорогая, все более-менее. Да я уже прибрала все. Ну что ты, милая, что же это я днем буду лежать? Так за делами и время незаметно пройдет. Послушай, там еды осталось много после поминок, может быть, вы ужинать придете? Ну вот и хорошо, будем ждать к семи.
«Понятно, – подумал Вячеслав, – это не Аркадий Ильич опорой семьи был, а вы, Галина Петровна. На вас все держалось и будет держаться, и зря вы беспокоитесь, ничего не изменится».
Хозяйка вернулась, предложила ему чаю или кофе. От кофе капитан Беленький отказался, потом задал вопрос, чем же сама Галина Петровна занимается, работает ли?
– Да я, вы знаете, работала начальником машбюро в одном КБ. А машинистки-то теперь кому нужны, теперь все на компьютеры перешли, вот нас всех и сократили два года назад.
– Так вы ведь тоже могли бы на компьютере?
– Нет, не могу, глаза болят. Так что я дома сижу, с внуками занимаюсь. До пенсии мне еще два года осталось, раньше нам денег хватало, а теперь уж и не знаю.
«Это она меня деликатно подводит к мысли, что муж ее содержал и что убивать его не было у нее никаких причин». – С этой мыслью капитан Беленький откланялся и, только выйдя на улицу, понял, что за двухчасовую беседу не выяснил абсолютно ничего по интересующему его делу.
