Старуха завопила. Богданов дернулся, и полотенце соскользнуло с его бедер. Он попытался схватить его, потерял равновесие, попытался удержаться на карнизе…
Спасло Виктора Викторовича то, что двумя этажами ниже был балкон. Услышав грохот на своем балконе, пара молодоженов с четвертого этажа оторвалась от своих интересных занятий для того, чтобы обнаружить на балконе неизвестного голого мужчину в бессознательном состоянии. Гостиничный врач констатировал перелом ребра и сотрясение мозга. Виктора Викторовича Богданова отправили в больницу.
Встреча с Итальянцем состоялась на площади Венеции у памятника Виктору Эммануилу. Помпезный памятник осаждали кучи туристов, Марьяна среди них совершенно затерялась. Он подошел сзади неслышно, взял за плечи.
– Ну, как все прошло?
Взглянув в его прозрачные глаза, Марьяна поняла, что зря она расслабилась после передачи товара и поддалась чувству облегчения. Самое трудное еще впереди, теперь этот человек, за которого она, в сущности, сделала основную часть работы, постарается от нее избавиться, потому что больше она ему не нужна. Теперь остается только получить деньги по счету, уйти от преследования, улететь из Швейцарии куда-нибудь далеко-далеко и все. У него-то наверняка предусмотрен план ухода от возможных преследователей. Его московские коллеги, конечно, пошлют за ним погоню, но итальянские компаньоны видели только ее, так что она опасна ему сейчас вдвойне. Но Марьяна не собиралась так просто сдаваться: она вцепится в него как клещ, для того чтобы избавиться от нее, Итальянцу надо будет ее убить, а он никогда не пойдет на это в чужой стране, сейчас он не может так рисковать.
– Все прошло хорошо, как всегда, когда за дело берусь я, – произнесла Марьяна, улыбаясь.
Она рассказала ему подробно, как и кому она передала бутылку, пока они делали вид, что любуются памятником.
– Идем, – сказал он. – Там за углом машина, я взял ее напрокат, завтра к десяти ноль-ноль мы должны быть в Лозанне. Выедем сейчас, переночуем в Римини. Сейчас не сезон, там туристов мало, найдем какую-нибудь скромную гостиницу, нам ни к чему сейчас привлекать к себе внимание.
Марьяна насторожилась. Зачем это он хочет запихнуть ее в безлюдную гостиницу в абсолютно пустом в это время года Римини? Ничего, мы еще посмотрим, кто кого. Они сели в машину. Когда выехали из Рима, Марьяна сделала вид, что дремлет, он молча следил за дорогой. Марьяна размышляла. Допустим, убивать ее он не станет, побоится. А если он просто бросит ее где-нибудь на дороге, что она сможет сделать? Одна в чужой стране, не зная языка. Полицейские наверняка говорят по-английски. Номер его машины Марьяна на всякий случай запомнила, хотя вряд ли ей это поможет, никто не будет здесь возиться с сомнительной иностранкой. Придется не спускать с него глаз. Глупо, что же, даже в туалет не зайти на остановке? Ладно, посмотрим. Они остановились один раз у бензоколонки. Марьяна отлучилась всего на пять минут, машину даже не успели заправить. В Римини въехали, когда уже было совсем темно. Он завез ее куда-то на окраину. Номер в трехзвездочной гостинице был маленький, к тому же совсем не топили, а январские ночи в Италии холодные. Марьяна постаралась, чтобы портье их запомнил, как следует. Они поужинали тем, что купили по дороге, Марьяна из осторожности не стала пить вино, которое было в машине. Пока ее спутник ходил в душ, Марьяна вытащила из двери ключ и спрятала его, предварительно заперев дверь. Ей показалось, что он заметил ее предосторожности и усмехнулся. Глаза у него были совсем светлые, почти прозрачные, Марьяна его боялась. Она нарочно говорила громким голосом, вышла на балкон. В душе она уговаривала себя, что не будет он ее сейчас убивать, не полный же он дурак, ведь он еще не получил денег.
Марьяна не знала, что синьор Манчини, которому показалась подозрительной перемена номера счета в швейцарском банке, приказал не спускать с нее глаз. Ей было трудно ориентироваться в незнакомом городе, а подручные Манчини были у себя дома, поэтому она не заметила слежки. После того как синьор Манчини получил злополучную бутылку, ему не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что в бутылке находится обычный армянский коньяк «пять звездочек». Коньяк неплохой, но не за такие же деньги! Господин Манчини был в недоумении, он не мог понять, на что рассчитывала эта симпатичная русская, ведь она не производила впечатления идиотки! Он послал факс в Москву, сначала осторожный: все ли идет по плану, как договорились? Тотчас же пришел утвердительный ответ: да, конечно, подтвердите получение сами знаете чего. Тогда Манчини пришел в ярость – напрасно он связался с этими русскими, похоже, кто-то кинул их всех. Он-то легко отделался, потерял только время, но и его жалко. Надо же, производили впечатление серьезных людей, а оказались лопухами! А с этой русской авантюристкой и ее спутником он разделается немедленно. Он связался со своими и дал четкие указания насчет тех двух русских, которые ночевали сейчас в Римини.
Итальянец исподтишка следил за Марьяной, которая стелила постель, потом легла. Завтра наконец он достигнет желанной цели, но очень уж не хотелось делить деньги. «Это надо одному!» – очень хорошая фраза. Убить он Марьяну, конечно, сейчас не может, ему не нужны проблемы с полицией, а если усыпить ее? Утром сказать портье, что он уезжает, а дама остается, пока хватятся, он уже доедет до Лозанны, снимет деньги со счета, а там у него уже разработан план, как бесследно исчезнуть. Но Марьяна ему мешает, может, все-таки попробовать вколоть ей снотворное? Он нащупал в кармане шприц. Вошел в полутемный номер с балкона, где размышлял на свежем воздухе. Марьяна спала или делала вид, что спит, накрывшись с головой. Он крадучись подошел к кровати, хотел сдернуть одеяло и вколоть шприц куда придется, но что-то в ее позе показалось ему подозрительным, он наклонился послушать дыхание, положил шприц на тумбочку у кровати, чтобы был под рукой, одной рукой дернул одеяло, а другой рукой хотел придержать ее за волосы, но в руке у него оказался парик. Чья-то тень метнулась из-за занавески, и каблучки Марьяны застучали по коридору. Обычный трюк – парик и две подушки, а он попался как последний дурак. Последний раз его так разыграли в двенадцать лет в пионерском лагере на Клязьме! Неужели она уедет? Нет, ни за что. Одна, ночью, на незнакомой дороге, через границу – нет! Марьяна вернулась, держа в руках бутылку минеральной воды, которую она купила в автомате на первом этаже.
– Я была внизу у портье. Сказала, что мы с тобой очень устали, сейчас ложимся спать, а завтра просим разбудить нас в шесть утра, так как очень торопимся. Так что тебе завтра не удастся незаметно уехать без меня, портье меня запомнил.
– Ты врешь, ты ведь ни слова не знаешь по-итальянски. Как же ты с ним говорила?
– Он говорит по-английски. Не веришь – пойди проверь. – Она усмехнулась, потом взяла с тумбочки шприц. – Пусть это пока полежит у меня. Я не думаю, что ты настолько тронулся умом из-за этих денег, которые ждут нас в Лозанне, что собирался убить меня прямо здесь, наверное, там просто снотворное, но пусть шприц побудет у меня. И давай-ка и правда ляжем спать, я устала, да и ты полдня за рулем.
Она спокойно легла. Он вздохнул и тоже стал раздеваться. Что же делать? Надо признать, что этот раунд остался за ней.
