Я поехала в Коктебель отдыхать. После встречи с Высшей силой я была другая. Во мне стало много любви, покоя и радости и мало эгоизма, страха и беспокойства, и в этом не было моей заслуги.
Я шла по берегу моря на рынок за сливами. Всех любила. По дороге я увидела художницу, рисовавшую море. Я, больше желая сделать ей приятное, сказала: «Какая красивая у вас картина!» В ответ я услышала: «Какое плебейство – заглядывать в чужие работы, когда вас туда не звали…»
Я почувствовала себя немножко оплеванной и, купив сливы, на обратном пути очень хотела пробежать мимо этой художницы побыстрее, и уже приготовилась к спринт-броску.
И тут Тот, кто молчал все это время, совершенно четко сказал: «Дай ей сливы!»
Я возмутилась: «Нет! Я не дам! Это очень поганая женщина! Она меня плебейкой обозвала!»
Он спокойно повторил: «Дай ей сливы!»
Я была упряма: «Нет, Господи!»… И тут Он просто начал уходить. И вместе с Ним стали уходить покой, радость, любовь и прочие незабываемые, так недавно обретенные, столь драгоценные для меня вещи.
Я поняла мгновенно: выбор! Или я даю сливы, и Он остается со мной, или я не даю, и Его тоже нет!
Я выбрала Его. «Хорошо, я дам!» – произнесла я. Он тут же вернулся, я подошла к художнице и, протянув сливы, сказала: «Угощайтесь!»
Лицо ее удивленно вытянулось, потом она испугалась, засмущалась и вдруг произнесла почти заискивающе: «Спасибо!»
Я спокойно прошла пять-семь шагов и вдруг услышала внутри себя совершенно четко: «Побеждай зло добром! Побеждай зло добром!» – два раза.
Никогда до этого я не слышала такой фразы. Нигде не читала.
И еще Он сказал мне одну фразу позже…
Когда я вернулась в Москву, вскоре я увидела мальчика пяти лет, очень близкого мне. Я рассказала ему о своей встрече с Небом и собралась уже уходить…
И тут я услышала Его последние слова: «Это твой крест!»
Тогда я ничего не поняла. Я не читала тогда никакую теологическую литературу, не ходила еще в православную церковь, а когда мне предлагали несколько раз прочитать Евангелие, я открывала книгу и после слов «Аврам родил Исаака, Исак родил Иакова, Иаков родил Иуду и Фареса, Фарес родил», удивленно поднимала брови вверх. Терпенья моего хватало как раз до Фареса, и я таким образом лишала себя одной из самых важных и прекрасных книг на земле.
Вернемся к истории нашей глины.
Я продолжала помогать ребятам в мастерской, делая, что могла: полочки, стеллажи, лепила из глины, готовила еду, и т. д. Делала более для себя, чем для кого-то.
И тут произошла поломка печи, понадобились средства для новой печки, и я пошла вместе со своей знакомой Надеждой, врачом-психологом, просить их там, где мне всегда их предлагали раньше на разные проекты. Предлагали щедро, искренне, но я никогда не брала. Я рассказала о проблеме, честно говоря, в мечтах представляя себе, как просто сейчас нам достанутся эти недостающие средства. Ну как на блюдечке с голубой каемочкой!
Но в ответ услышала: «Лена! Сделай мне спектакль со звездами! И тогда я дам деньги на печь!» Просьба меня не обрадовала. Это совсем не входило в мои планы. Я к тому времени не общалась со звездами в личной жизни. Мне в семье было достаточно одной звезды. И я как-то смутилась. Человек увидел это и повторил: «Да! Ты сможешь, я знаю! А вообще приходите ко мне, как все получиться, и хотя я, конечно, бываю очень занят, но вы ловите, ловите меня!»
Последняя фраза меня просто добила. Я никого не собиралась в своей жизни ловить, не собиралась унижаться, просить и, злобно выйдя из кабинета вместе с Надеждой, пошла к выходу, не желая больше сюда возвращаться. Надежда предложила зайти отвлечься в кафе и там спросила меня: «А почему бы нам не сделать спектакль с ребятами? С нашими ребятами с особыми потребностями? А? Они, конечно, мало что смогут, но… Пусть выйдут на сцену с табличками. Давай напишем пьесу и назовем ее…» Она задумалась.
«Колобок!» – злобно подсказала я, вспомнив последние слова нашего несостоявшегося спонсора: «ловите меня, ловите!», и саркастически хмыкнула.
Надежда, как хороший психолог, который знает, что лучше подхватить чужую идею и потом развернуть ее в свою сторону, чем пробивать с нуля свою, с готовностью подхватила: «Да-да! Отличная мысль! Конечно! Так и назовем: «Колобок!» Да, Леночка?»
Я, будучи еще в измененном продолжающейся злобноватостью состоянии, ответила «да», взяла ручку, и мы вместе, хихикая и ободряя друг друга, написали мини-сценарий мини-пьесы на пол– листа А-4.
Звучал он примерно так: «Жил-был колобок, ушел он от бабушки с дедушкой и покатился по земле, по лесу, по глине, стал лепить из глины и сделался керамистом. Но много работал над собой колобок, многому учился и много трудился, и стал колобок Человеком!»
Очень довольные собой, мы похихикали. Тут я очень кстати вспомнила, что наш несостоявшийся спонсор – человек верующий, и злобно добавила: «И был Колобок эгоистом и атеистом, но потом раскаялся и стал верующим!»
Надя, немного обескураженная моим предложением, но в отличие от меня не сильно подкованная в теологически-религиозных вопросах и будучи вынуждена так или иначе поддерживать мою инициативу, чтобы хоть как-то склеить дело, на всякий случай согласилась: «Хорошо! А потом, Леночка, они выйдут с табличками: «Любовь!» «Мир!» Я перебила: «Долготерпение, милосердие, кротость, смирение, и т п.», – я перечислила все свои знания составляющих любви из Евангелия.
«Отлично! – подхватила довольная моей инициативой Надя! – Видишь, как прекрасно все получается! А знаешь, как ребятам будет полезен этот театр? Знаешь, как полезен? Вот давно надо было нам театр делать! Потому что у других инвалидов все это есть, а у нас теперь тоже будет, да? Да, Леночка?»
Я, заглотнув Надину наживку, с готовностью откликнулась: «Да, Наденька! Сделаем мы эту пьесу! Фигня вопрос!»
Надя с облегчением вздохнула. Спонсорские деньги и печка еще не были материализованы, но мне казалось тогда, что это был уже просто вопрос времени.
Я, заразившись идеей, понеслась к ребятам в мастерскую: «Антон! Женя! Таня! Кто хочет играть спектакль?» «Я!!!!! Я!!! Я!!!» – взревело наше не очень членораздельное общество.
Я даже не ожидала такого быстрого положительного отклика.
– Я буду волк! – заявил Антон! – Я хорошо рычу! Ррррррр! – поднял он руки, как в детском саду играют волка на праздниках.
– А я, а я – кто я? Кто я? Ну кто я? Что мне, нет роли? – заранее попыталась обидеться Танечка, очень ранимая, прекрасная и принцессообразная.
– Все будет! – я была щедра! – Все будут полностью удовлетворены ролями! Ты кого хочешь играть?
– Белку! – с вызовом сказала Танечка.
– Все! Ты – белка!
– А я тоже, тоже хочу белку!!! – Милана мощно продиралась сквозь стулья, ребят и другие препятствия ко мне. – Я хочу белку!
