Опасения вскоре оправдались. Девушек привязали к двум каменным столам в совершенно диких позах, вывернув им ноги и руки из суставов. Каждая с ужасом смотрела на приготовленные бесчисленные разномастные иглы, ножи, крючки, баночки с разноцветными мазями и вовсе уж непредставимые пыточные приспособления. Затем к столам подошли плосколицые, морщинистые тибетцы, и начался кошмар. Лена орала так, как не орала, наверное, ни разу за всю свою жизнь. Старейшины при помощи острейших ножей обнажали каждое ее сухожилие, смазывая его жгучими мазями, от которых становилось еще больнее. Еще кто-то рылся во внутренностях, что-то помещая в печень. Впрочем, об этом молодой женщине рассказали значительно позже, а для нее в тот момент существовало только одно – боль. Адская, непредставимая раньше боль.
Когда все закончилось, Лена даже поначалу не поверила, что у нее больше ничего не болит. На соседнем столе стонала залитая застывшей кровью Настя, постепенно приходя в себя. В душе молодой женщины колотился ужас, смешанный с жгучей обидой. Да как можно так пытать? За что?!
– Вставайте, госпожа, – заставил вздрогнуть голос наставника. – Вас никто, кстати, не пытал. Через это проходит каждый воин Пути и каждый иерарх Равновесия. Уже завтра вы поймете, что с вами сделали. Ваше тело теперь куда совершеннее, чем было. У этого есть своя цена – боль. К сожалению, обезболивающие препараты применять нельзя, результат будет непредсказуем. После нескольких неудач мы отказались от их применения. Боль можно и вытерпеть.
– Понятно… – простонала Лена, сползая со станка. – Господи…
– Советую отправиться домой, помыться, плотно поесть и отоспаться. Вечерней тренировки не будет, отдыхайте. Жду вас с матерью завтра в девять утра.
Настя на соседнем станке хрипло рыдала, размазывая слезы напополам с кровью по лицу. Соглашаясь стать иерархом Равновесия, она даже представить себе не могла, что у этого окажется столь страшная цена. Лена кинулась к матери и принялась утешать ее, что вышло далеко не сразу. Она сама, как ни странно, очень быстро пришла в себя. Удивительно даже. Только глухая, звериная ярость не давала успокоиться. Хотелось кого-нибудь убить или хотя бы избить. Хотелось разнести все вокруг.
– Должен предупредить, – скрипучим голосом заговорил один из тибетских старейшин. – Эндокринная система вашего организма подверглась полному изменению. В первые дни довольно часты судороги и резкая боль в животе. Также возможны иные эксцессы, спонтанное опорожнение кишечника или мочевого пузыря, например. Может быть еще многое, даже возникновение непреодолимого влечения, но это зависит от индивидуальных особенностей человека, так происходит далеко не у всех. Во всем этом нет ничего постыдного, вскоре пройдет. Телу нужно некоторое время на адаптацию к своим новым возможностям.
Этого только ко всем прочим “радостям” и не хватало! Спонтанное опорожнение? Бр-р-р… Лена глухо выругалась себе под нос матом, чего обычно старалась не делать, считая некультурным. Да и резкие боли с судорогами ничего хорошего в себе не несли. Вот гадство-то!
Кое-как, поддерживая друг друга и постоянно спотыкаясь, мать с дочерью добрались до покоев Лены. Там их встретили Сатиа с Эдной в уже знакомой одежде английских горничных.
– Госпожа! – радостно улыбнулась персиянка и вдруг спала с лица. – Ой, их уже две…
– Это моя мама, – поняла ее растерянность Лена. – Мистер Гарвельт омолодил ее.
– Повелитель может все… – едва слышно прошептала вампирша. – Госпожа…
– Нам в ванну срочно нужно! – отмахнулась молодая женщина. – Сами не видите в каком мы состоянии?
– Одну секунду! – метнулась куда-то Сатиа.
Через несколько минут она вернулась и отвела Лену с Настей в бассейн, постепенно наполняющийся горячей водой. На этот раз молодая женщина не стала протестовать против того, чтобы ее вымыли, сил не осталось ни на что. Она нежилась в умелых руках вампирш, натирающих тело госпожи пахучей мыльной пеной, и понемногу приходила в себя. Да уж, “порадовали” тибетцы, ничего не скажешь. Никакому врагу таких пыток не пожелаешь. Как только с ума не сошла? Одновременно Лена понимала, что перенесла да-алль, как называли эту гнусную “процедуру”, на удивление легко, даже не впала в истерику, как обязательно случилось бы еще вчера. Потому, наверное, до инициации они и не рискнули проделать все это. Да, вчера от такого она бы потеряла разум окончательно. Но чего все-таки хочет добиться мистер Гарвельт от нее, Лены? И от ее мамы? Чего-то ведь хочет, иначе не гнал бы вперед с такой скоростью.
Одевшись, две молодые женщины накинулись на еду, кишки от голода скручивались в жгуты. Вампирши не стали экспериментировать, подав обычный обильный обед. Несколько видов супов, мясо десятка сортов, массу салатов, паштеты, что-то еще. Лена съела столько, сколько обычно не съела бы и за два дня. И не обращала внимания на то, что именно ест. С трудом встав из-за стола, она хотела было завалиться на кровать и подремать немного под музыку, но увидела в дверях Юкио. Вспомнив об обещанном Даяне, вздохнула и направилась к японке.
– Приветствую госпожу! – поклонилась девочка.
– Мне надо поговорить с тобой наедине, – буркнула в ответ Лена. – Идем.
Оказавшись в спальне и цыкнув на любопытных вампирш, сунувшихся было следом, она села в ближайшее кресло и уставилась на непроницаемое лицо японки.
– Юкио, – заговорила, наконец, молодая женщина. – Я требую, чтобы ты с подругами больше не трогала Даяну, не заставляла ее снова делать то, что заставила делать этой ночью.
– Госпожа! – растерялась девочка. – Но… Я, конечно, выполню ваш приказ, но вынуждена обратиться к Повелителю за подтверждением. Извините, но иначе поступить не имею права.
– Почему?!
– Госпожа! Неужели вы не понимаете?!
– Нет, – внимательно посмотрела на нее Лена. – Объясни, будь добра.
– Это был урок… – еще более растерянно сказала Юкио. – Тяжелый, жестокий, горький, но совершенно необходимый. Увы, она ничего не поняла. А значит, урок необходимо повторить. Возможно, не раз и в более жестком варианте. Вы думаете мне приятно делать такое с кем-то? Нет. Но ей это нужно, поймите.
– Не понимаю… – ошалело пролепетала Лена.
– Мы не может заниматься всеми арвадами, но теми, кто рядом с вами, заняться обязаны. Вампиры перестали быть вампирами, к ним возвращаются души. А значит, необходимо выправить им кармы, иначе будет очень плохо. Они станут опасны и для себя, и для вас, сами того не желая. Потому наставники разработали для каждой из ваших вассалов свою программу развития, исходя из их личных качеств. Даяна – самый сложный случай. Вы не знаете, что она творит на своей половине и как развлекается.
– Я слышала о какой-то Лее.
– Да, госпожа, – кивнула Юкио. – Именно Леей зовут самую младшую из арвадов, ей всего двести девяносто лет, по их понятиям – ребенок. Вампирам пока чаще всего нечего делать. Скучают. Так вот Даяна начала развлекаться. То, что мы сделали с ней, ничто по сравнению с тем, что она делала с этой несчастной Леей. И издевается она над бедняжкой десятилетиями вместе с командой своих подруг. Сейчас мы с вами говорим, а та девочка корчится от боли и унижения. На два этажа ниже. Мы не вмешиваемся, только наблюдаем исподтишка. Но поскольку Даяна стала вашим вассалом, то обязаны заставить ее понять, что творит. Теперь вам ясно почему я так поступила, госпожа? И почему обязана обратиться к Повелителю за подтверждением вашего приказа?
