— ?!?!?! — сердце Сонечки бешено заколотилось. — Вы в своем уме? — раньше она и сама не догадывалась о таком своем честолюбии. Оказывается, написанная книга действительно много значила для Сафо. — Что значит «мало правды»? Я полгода писала эту вещь. Проверяла и расспрашивала, разыскивала всевозможные мелочи и нещадно резала любую свою отсебятину. Предсмертные записки я видела своими глазами. Еще до того, как пошли разговоры о написании этой книги, еще до моего знакомства с Лилией, до всего… Она очень хотела, чтобы вы не думали про нее плохо… Я сама читала…Почерк Марины я прекрасно знаю… За что вы не верите мне?
Обвинение Артура оказалось для Сонечки настолько болезненным, что она даже не сообразила, как нужно защищаться. Придумал тоже, «анатомия текста», «текст выстроен»… Тоже мне, Белинский… Бормотала нелепые оправдания, сраженная наповал таким несправедливым обвинением.
— Ладно, ладно, ладно, — Артур, похоже, испугался произведенного эффекта. Он на миг задумался, и вдруг заходил по комнате туда-сюда, мелко тряся пальцами на вытянутых вниз руках. Отчего-то так ему легче было четко излагать мысли. — Теперь я верю вам. Вижу, что ничего о фальсификации вам не известно. Любопытно… Впрочем, я так и думал. Вы — просто пешка. Пешка в игре, придуманной мною, но нечаянно отданной в лапы бездарей и сатрапов. Можно даже решить, что мой долг — вытянуть вас из этой авантюры. Если честно, то во многом именно за этим я и явился… Даже самые безобидные игрушки в руках живодеров могут стать оружием. Один мой знакомый младенец чуть не убился надувным шариком. Надел его на голову и пытался задохнуться… Долг изобретателя спасти изобретение от пути вредительства. И вот, я здесь! Хотя нет, я вру. Мысль о вашем спасении, конечно, посещала меня, но мимоходом. Явился я сюда больше из любопытства. А теперь вот понимаю, что и из любопытства и по необходимости…
Все это Артур говорил очень быстро и напористо. Сонечка ничего не понимала и всерьез сомневалась в нормальности его психики, в глубине души она подумывала о вызове охранников.
— А про записку я вам действительно теперь верю… — продолжал Артур. — Если еще до знакомства… Хотя… Нет, скорее действительно я что-то недопонял. Скорее, Марина и впрямь желала мне добра. Как вы писали? «Дорогие друзья-сотоварищи, предупредите Артура. Он, как поэт — заслуживает…» Я еще, помню, изумился, когда читал. Похвалил вас, мол, насколько хорошо вы стиль Маринин уловили. Если б она писала, то именно так. По-Цветаевски…
— Ничего я не улавливала! — вспыхнула Сонечка, расстроившись еще и потому, что почувствовала прилив чего-то очень приятного, оттого, что он цитировал кусочек ее книги. Сафо стыдилась этих своих чувств. Ведь это не ее цитировал Артур, а Маринину записку, так отчего ж гордиться этим, будто собственным произведением? Нет, ясно, конечно, отчего: на самом деле, не оберни автор все факты о Марине в нужную обертку, не расположи в нужной композиционной последовательности, ни за что не быть бы книге такой яркой и «хватающей» за душу. Сонечка была уверена в этом, гордилась проделанной работой и одновременно, огорчалась из-за вдруг обнаруженного в себе тщеславия. — Ничего я не улавливала! — повторила она уже более спокойно. — Я дословно отрывок из Марининой записки привожу. Мне не нужно подстраиваться под стиль и заниматься прочими глупостями… Да в книге же есть фотография записей!
— Вот в фотографии я как раз меньше всего и верю, — отрезал Артур. — Я же сам придумывал все здешние технологии. Подделать любое фото — раз плюнуть, если имеется изображение нужного человека в нужной позе и возрасте. Но вашим словам я верю. Вероятно, поплачусь еще за это, но ничего не могу с собой поделать. Верю, и все. Раз говорите, видели своими глазами еще до знакомства с Лиличкой… И мне приятно, черт возьми. Мне очень приятно, что я ошибся в Марине. Если б она не лишила меня всякой на то возможности, схватил бы сейчас бутылку коньяка в одну руку, вас — в другую и отправился бы к Марине с перемирием… Впрочем, инфантильный мальчик Пашенька так к ней ходил когда-то, помнится, и Марине это не слишком понравилось…
— О чем вы говорите? — Сафо в последний миг подменила этой фразой готовое сорваться «откуда вы знаете» и вдруг поняла, что несмотря на всю легкость общения, с этим человеком нужно всегда быть настороже. «Он не просто много знает, он много знает и намеренно демонстрирует это. Хвастовство или попытка давления? К чему бы это?» — к Сафо неожиданно вернулось умение мыслить.
— Ну, как статья? — из-за дурацкого шума под окном цокающие по коридору каблуки не было слышно, потому Лилия вошла неожиданно. — Вот это новость! — отреагировала она на наличие Артура. — Ты же ушел? — высоко подняв брови, что выражало в ее мимике явную претензию, переспросила Лиличка. — Впрочем, да, как можно было поверить твоим словам… Ну что, Сафо, подружились?
В Сонечке вдруг проснулось озорство. Сейчас как раз совсем не нужно было отыгрываться. Тем более, что Лилия скорее была другом, чем противником… Но Сонечке страшно захотелось пошалить. «В конце концов, глобально это ведь ничего не изменит!» — подумалось ей.
— Да, Лиль, — до невозможности кротко ответила Сафо. — Немножко подружились…Извини, у нас очень тяжелый, напряженный разговор… Ты не могла бы дать нам возможность окончить его наедине?
Негодование короткой молнией пробежалось по Лиличкиному лицу, но она очень быстро справилась с собой.
— Ну, разумеется… Я зайду позже… Только не забывай, что, дружба — дружбой, а работа не ждет! — проговорила Лилия с лучезарной улыбкой и, резко развернувшись, вышла. Сонечка почти физически ощущала, каких усилий стоит Лилии не хлопнуть дверью.
— Безалаберность и дилетантство! — неожиданно громко заговорил Артур. — Сколько раз я советовал Рыбке доверять профессионалам, а не пытаться все решать самостоятельно. Вроде бы уже депутат, общественная фигура! Ну так найми себе профессионального безопасника… Нет, он никому не доверяет, кроме своей Лилички… Баба — дура полная и веревки из него вьет… — Сонечка поняла, что этим текстом Артур страхуется от возможного Лиличкиного подслушивания и заодно пытается уязвить ее по полной программе. — А догадаться сменить замки или охранников — это им не по силам!
— Но ведь вы поступили подло, — Сонечка говорила то, что на самом деле думала. — Ведь охранников теперь уволят из-за вашей жалобы.
— Да, уволят, — ничуть не смутившись, заявил Артур. — Но где здесь подлость? Это неизбежная жертва во имя правильности технологий. Я технолог, а не мать Тереза, поэтому, если методы требуют увольнения людей, я настаиваю на увольнении. А как иначе работать?
Сонечка поежилась и лишилась всех иллюзий относительно этого человека. Первое мнение — всегда правильное. Первый раз Сонечка увидела Артура, направляющегося к Марине, чуть позже — в доме той самой Марины-преступницы, с которой недавно довелось побеседовать для книги… И все те далекие встречи неизменно оставляли у Сонечки неприятное мнение об Артуре. Он казался ей злым и обжигающе ледяным. Просто так, без повода… Теперь Сонечка видела и сам повод тоже. Артуру было совершенно, категорически и бесповоротно плевать на людей. Этого качества окружающим Сонечка не прощала.
