Звезда почувствовала даже что-то вроде благодарности за такую перемену отношения.
— Мы что, вышли из подполья? — захлопала ресницами она, из последних сил изображая приподнятость настроения.
— Нет. Мы просто помудрели, — подмигнул Артур. Сейчас он не казался уже Марине таким надменным, и подножка от него казалась неожиданной.
— Да, Артурка, про дублёра, это ты здорово придумал, — сам того не желая, Рыбка закладывал Артура с потрохами, — Никто, Марину ни в чём теперь не заподозрит. Потому как Черубина со свитой сейчас демонстративно отправилась прогуливаться по парку. Лилия всегда любила быть центром внимания. Но всё же, мне кажется, Лиличка не очень похожа…
— Не заметил разницы, — невозмутимо ответил Артур, — В этот наряд хоть меня одень — всё равно Черубина получится…
Подкосившиеся ноги мягко опустили звезду на заднее сидение: «И зачем было врать? К чему было изображать намерения подружиться вчера? Какого чёрта откровенничать, если ведёшь войну?!» — негодовала она, — «Итак, не Лиличка изъявила желание переодеться в Черубину, а Артуру захотелось её переодеть… Чтобы поддеть меня хорошенечко! Хоть бы не врал уже, что не понимает, зачем Лиличке это нужно… Поддел? Ладно, теперь уж я тоже молчать не буду. Теперь мой ход.»
Звезда не уверена была в силе воздействия своего метода, но всё же решила попытаться отомстить Артуру. За всё: и за унизительное подслушивание разговоров, и за надменный тон, и за бесконечное враньё, даже за Пашенькин уход, хотя за последнее, скорее, стоило бы благодарить…
— А у меня для вас новость. — звезда улыбнулась, невинно и совсем, как ни в чём ни бывало.
Оказалось, кстати, что бредни Рыбкиного психолога действуют.
— Марина, не хмурься! — напирал Артур когда-то, — Психолог Геннадия дал нам недавно один роскошный совет: От мрачняка есть верное проверенное средство. Заставь себя улыбнуться, растяни губы, ну… сразу почувствуешь, как настроение само улучшится.
— Давно пора её уныние ампутировать. Не человек — сплошное недовольство. — насмешливо поддакнула тогда присутствующая при разговоре Лиличка.
— У нормальных людей, улыбка от настроения, а у вас — настроение от улыбки! Вечно у вас все наоборот и через заднее место! — парировала звезда.
А сама расстроилась. Это ж во что её — жизнерадостную девочку с огромными праздничными бантами, бодро шагающую в класс и королевским жестом указывающую Карпушке, куда сегодня положить её портфель, а много позже, искромётную короткостриженную блондинку, смело восседающую на подоконнике своей уютной коммуналки, и, бесшабашно свесив ноги за окно, хохочущую от прекрасностей мира и Свинтусовских скептических замечаний, а совсем недавно ещё лихую редакционную хулиганку, все законы дисциплины поправшую и беззлобно подшучивающую над коллегами и Вредактором… — во что её жизнь превратила, если кажется она теперь окружающим «вечным недовольством» и «унынием». Жалко ей себя тогда стало совсем. Почти также, как сегодня, когда оказалось, что никому, даже Свинтусу, никакого дела до Черубины нет.
А в методы искусственного поднятия настроения звезда не верила. Вообще отвергала всё искусственное. А тут, когда перед своим ответным выпадом губы в улыбке растянула, сразу почувствовала прилив внутренних сил и бодрости. Прибавилось сразу настроеньица. Выходит, зря не верила…
— Так вот, — звезда закурила, — Я тут ещё кое-что надумала. Я пишу книгу.
— Этого ещё не хватало, — настороженно фыркнул Артур. — Ты ж её уже писала когда-то.
Артур, видимо, подумал, что звезда собирается продолжить «Анталогию смерти».
— Ты не понял, — Марина еле сдерживала победный блеск в глазах, но некоторые блёсточки, всё-таки, выскочили и вышло, будто звезда собирается сообщить что-то очень радостное. — Я буду писать новую книгу. О нас с вами. «Откуда есть пошла Красавица Русская» — такое будет название. Честная книга про честных людей, которые, вынуждены были лгать, чтоб прорваться сквозь кордон всех заморочек шоу-бизнеса, а теперь, прорвавшись, хотят рассказать миру, как всё оно было на самом деле. И как Черубину придумали, и как Генку в неё влюбили, и как альбом писали, маски не снимая… Понимаете зачем? Лицо-то ведь рано или поздно придётся открыть, и всплывёт тогда всякое… И лет мне далеко не восемнадцать, поэтому вы не убеждайте, что все наши ложные фишки останутся необруганными. Так что книга — отличный выход. Ею мы помиримся со слушателем. За многие наши обманки таким ходом мы легко оправдаемся. Вы хотели нас разоблачить, господа журналисты? Акцентировать внимание на допущенных Черубиной в интервью ляпах? Поздно! Мы опередили вас. Читайте исповедь Черубины, там всё описано. И ляпы, и их оправдания, и новые ляпы в оправданиях. Здорово? Кроме того, это подогреет к нам интерес, станет отличной рекламной поддержкой проекту!
«Ну что, мальчик, догадался, где я тебе дорожку перебежала?» — мысленно припёрла Артура к стенке она, — «Сможешь теперь заменить Черубину? А как же то, что я своё настоящее имя в книге укажу? Незаменимых не бывает, говоришь? Посмотрим.»
— Мариночка, но подожди… — первым опомнился Рыбка. Он не воспринимал звезду воинствующей амазонкой поэтому особо всерьёз этот выпад не воспринял. Отмахнулся, как от комара, — В первый раз слышу, чтобы группа популяризировалась с помощью книжки. Фильмы по книгам снимают, а группы по ним не создают. Ты ж понимаешь. История знает миллион примеров, когда неизвестные авторы обретали популярность за счёт издания книг об известных группах. А вот, чтоб группы привлекали к себе внимание за счёт чьих-то книг… особенно известные, в сущности, группы, за счёт совсем неизвестных авторов… Это просто смешно! — для наглядности Рыбка пару раз хохотнул, не слишком естественно, — Написание книги, мне кажется, никакой пользы проекту не принесёт. Не растрачивайся на пустые дела. Копи энергию на концерт. Концерт — это вам не перед камерами поплясать, это посерьёзнее серьёзных будет.
Наивный Рыбка объяснял звезде азбуку. Он не понимал, что говорит с воином. А вот Артур понимал. Он хмурился долго, потом обернулся к звезде лицом и вытянул перед собой узкое запястье, протянул звезде руку ладонью вверх. Марина растерялась, не понимая за истиной тянет, или за подаянием. На всякий случай твёрдо отчеканила:
— Менять решение не стану, не проси… Буду писать книгу.
— На здоровье, — Артур не убирал ладонь, — Не о снисхождении прошу, а восхваляю. Руку дай.
Марина отделалась его помпезным поцелуем в тыльную сторону ладони.
— Теперь по существу, — Артур принялся за нотации, — Решение о книге стрёмное, и звучит весьма вызывающе. Хотя ход гениальный. Но, Марина, — Артур надменно растянул губы, — Ты хочешь писать правду? А ты её знаешь? Мы с Геннадием берегли твои нервы и столького тебе не рассказывали… Найдутся свидетели, — заметь, не я их найду, а сами они начнут тявкать, едва осознают, как это выгодно — утверждающие, что масса фактов в твоей книге замалчивается, а иные и вовсе подаются с точки зрения некомпетентного человека. Тебя заклюют попросту…
«Нет, детка, таким дырявым мизером ты меня не запугаешь», — Марина продолжала корчить из себя наивную идиотку.
