Но есть еще один момент. Это ведь ополчение, и дезертир здесь не сам по себе – он из реестра. Значит, у него есть собственность, которую можно конфисковать. Это в общем случае. В данном же случае имеем нанятого заместителя, за которого отвечает тот, кто его нанял, – Тимо. Берем Тимо за шкирку и отправляем служить вместо не оправдавшего высокое доверие дезертира. Ну и штраф само собой – за беспокойство. Так что особых причин за мной бегать прямо сейчас у Озрика считай, что и нет.
С другой стороны, и мне от него бегать вроде как не с руки. Вряд ли Озрик принял меня за шпиона императора, который решил внедриться в святая святых герцогства Танарис – народное ополчение. Скорее шерифский помощник просто проявил повышенное служебное рвение, попытавшись выяснить обо мне несколько больше, чем требовали его прямые служебные обязанности. Бывает. В целом же вербовщик производил впечатление неплохого человека, так что оброненную им фразу про «посмотрим» я после некоторых колебаний все же решил считать не завуалированной угрозой, а чем-то более-менее безобидным. И не прогадал.
Моя вера в человечество и отдельных его представителей была с лихвой вознаграждена уже на следующий день, когда меня и прочих приведенных Озриком ополченцев принялись распределять по сотням. Вообще-то этим должны были заняться сразу по прибытии в лагерь, но в Линдгорн мы притопали уже в сумерках, и никто не стал будить высокое начальство ради кучки пропыленных рекрутов. Нам просто показали место для ночевки и велели не покидать территорию лагеря вплоть до поступления дальнейших распоряжений. А вот утром нас разыскал какой-то военный чиновник, пересчитал, сверился с записями в шерифском гроссбухе, внес всех в какой-то список и торжественно объявил, что с этого момента мы являемся бойцами четвертой сотни муниципального ополчения герцогства Танарис. После чего мы, по-прежнему в сопровождении Озрика и его подручных, протопали в расположение помянутой сотни, чтобы предстать пред светлы очи ее командира.
Сотником оказался кряжистый дядька лет сорока с изрядным брюшком и уныло повисшими усами. Выбравшись из палатки, мужик окатил нас ленивым взглядом, скривил губы в пренебрежительной гримасе и выдал ритуальную фразу:
– Поздравляю, засранцы, теперь вы – солдаты!
После чего, приподняв полог палатки, гаркнул:
– Раск!
На зов начальства из недр матерчатого жилища появился еще один персонаж – примерно одних с сотником лет, но куда более жилистый и подвижный. Как только Раск выбрался на свет божий и принял стойку, отдаленно напоминающую строевую, сотник продолжил свой монолог:
– Распределишь этих (небрежный жест в нашу сторону) по десяткам, где там у нас некомплект, выдашь оружие, поставишь на довольствие. Как закончишь, возвращайся.
Выдав эти ценные указания, наш новый командир собрался было вернуться в палатку, но его технично перехватил Озрик. Помощник шерифа, до сих пор безучастно взиравший на разворачивающееся действо, внезапно очнулся и, деликатно придержав сотника за руку, негромко пробубнил пару коротких фраз. Начальство заинтересовалось, бросив в нашу сторону новый, на сей раз куда более пристальный взгляд.
– Раск, постой!
Остановленный этим окриком заместитель недоуменно обернулся, а Озрик, развивая достигнутый успех, вновь забубнил что-то сотнику на ухо. Тот, недоверчиво косясь в нашу сторону, о чем-то переспросил, получив ответ, решительно ткнул пальцем в мою сторону:
– Ты, длинный, подойди!
Раздвинув плечом толпившихся вокруг сослуживцев, я сделал пару шагов и замер, вытянувшись по стойке «смирно» все еще на приличном удалении от входа в палатку, где располагалась тесная группа начальников. Сотник придирчиво обозрел мою фигуру, удовлетворенно хмыкнул, но все же уточнил:
– С оружием обращаться умеешь?
– Да, господин сотник!
– Где научился?
– У сержанта пикинеров полка его светлости Этельгейра!
Полные губы сотника скривила скептическая усмешка.
– Ишь ты, у целого сержанта. А сам научить кого-то сможешь? Вот хотя бы и тех олухов, что с тобой пришли.
– Так точно, господин сотник, смогу!
Сотник вновь хмыкнул, на сей раз вполне довольно:
– Вот и научишь. Раск, запиши его командиром в шестой десяток. Тебя как звать-то, кстати?
– Морд-северянин!
– Вот так и запишешь.
Вынеся окончательный вердикт и распределив обязанности, высокое начальство почло свою задачу выполненной и гордо удалилось, скрывшись от взоров простых смертных под непроницаемым пологом командирской палатки, а мы, подгоняемые суетливым Раском, отправились приобщаться к таинствам действительной службы.
Первым делом нас отвели в оружейку (она же склад вещевого довольствия), где большинство ополченцев стали счастливыми обладателями довольно-таки длинных и массивных пик, а я и коренастый крепыш с пегой бородой обзавелись комплектами из коротких мечей и внушительных прямоугольных щитов, живо напомнивших мне римские скутумы времен расцвета империи. Также всем без исключения выдали потасканные сине-белые накидки – символ принадлежности к вооруженным силам герцогства Танарис. Эти линялые тряпки велено было надеть поверх одежды и носить постоянно.
Затем Раск добросовестно развел всех по местам службы, передав свежеиспеченных воинов десятникам с рук на руки, меня он оставил напоследок. Подойдя к довольно ветхой палатке (впрочем, жилища остальных десятков выглядели не лучше), наш «ротный старшина», как я для себя определил положение Раска в сотне, скомандовал построение и представил десяти потасканного вида мужикам их нового командира. Дядьки, переминаясь с ноги на ногу, вразнобой промямлили чего-то в ответ, Раск сплюнул и быстро завершил официальную передачу полномочий:
– Командуй, десятник.
После чего, не оборачиваясь, решительно зашагал в сторону командирской палатки. А я начал командовать.
Времени на то, чтобы припомнить все поучительные истории Герта, а также свой собственный опыт пребывания на казарменном положении, у меня было предостаточно, так что откладывать дело в долгий ящик не имело смысла.
– Как стоите, бараны?! Почему не отвечаете по уставу?! Кто старший?!!
Этот рев заставил обернуться даже практически скрывшегося за поворотом Раска, а стоящие прямо передо мной ополченцы и вовсе растерялись, что, собственно, и требовалось. Опыт бесчисленных войн, воплощенный во всевозможных писаных и неписаных правилах и методиках обучения новобранцев, однозначно свидетельствует: первым делом свежеприбывшим рекрутам следует привить понятие армейской дисциплины – заставить забыть собственное «я» и научить беспрекословно выполнять полученные приказы. Способы для этого имеются самые разные, включая и прямое физическое воздействие, которое уже давненько не поощряется в моем родном мире, но вполне себе практикуется здесь, в Илаале, в чем очень скоро предстояло убедиться тем бедолагам, что стояли сейчас передо мной, непонимающе тараща глуповатые глаза.
