Книга Волхитка, страница 82. Автор книги Николай Гайдук

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волхитка»

Cтраница 82

Расколотые камни, огромные пеньки вздымались к поднебесью, размахивая рваными корнями, как чудовищными крыльями – рушились в дымящуюся пыль… А вместе с этим – взлетала в небеса и падала вся окрестная птица и даже какой-нибудь многопудовый дикий кабан или лось, оказавшиеся поблизости.

Над полянами тускнело солнце и тошнотворно воняло селитрой. Земная, развороченная глубь, тысячи лет не доступная глазу, исходила живым теплом, чернела свежо и тревожно – точно двери в преисподнюю приоткрывались.

Поначалу, чтоб добро не пропадало, разбитый камень на баржах сплавляли в пригород, где стоял заводик с хорошими дробилками для производства щебня, но потом отказались, когда баржи – одна за другой – расшиблись на перекатах. Пробовали камень возить на самосвалах и тоже отказались – овчинка не стоит выделки; самосвалы столько солярки сожрут, что этот щебень будет золотой. И точно так же дело обстояло с пеньками; десятки и сотни добытых пеньков поначалу сволакивали в кучу и оставляли под открытым небом; на сквозняках проветривались, на солнцепёках жарились так, что смольё оладьями с корней стекало. Зимою весь этот осмол – просмолившиеся пеньки сосны, кедрача и лиственницы – грузили на машины и увозили по тракту к железной дороге. В город переправляли на канифольный завод. Но потом рукой махнули: некогда! Стройка века не ждет!.. И точно так же было с чернозёмом: спервоначала вывозили на поля, а потом – иди оно подальше. Мало, что ли, этой грязи под ногами валяется, чавкает…

2

Кикиморов Анисим Демидыч – больше известный как Динамитыч – на беловодской стороне руководил взрывными работами храмов. Единственный сын его – Варфоломей – в юности трудился на бойне, но скоро надоело «в крови по щиколотку и в кишках по колено топтаться».

Он решил продолжить семейную традицию – работать с демонитом. Отец так всегда называл динамит, и сынок сызмальства научился.

Варфоломей поехал на стройку века. Благо ехать – реку пересечь. Это раньше было большой проблемой – с берега на берег на пароме, который и так-то редко ходил, а когда паромщик загуляет, то вообще караул. Теперь – лафа.

Берега недавно связал железный мост – бетонные быки стоят в воде, раскорячив мощные копыта. Перед мостом – на въезде и на выезде – ажурные арки, на которых пламенеют плакаты:


МЫ ПОКОРИМ ТЕБЯ, ЛЕТУНЬ ДРЕМУЧАЯ!

МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ ПЫЛЬЮ!


Начальник строительства, впервые увидевши этот плакат, изумился и возмутился.

– Что за безобразие? – стал он распекать. – Вы что мне пыль в глаза пускаете?

А ему в ответ:

– Так точно! Безобразие! Мы это прекрасно понимаем! «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Козе понятно!

– Так в чём же дело?

– Да хулиганит кто-то, вот беда. И мы никак не можем изловить этого чертяку-грамотея!

– Столько народу понаехало на стройку века и не можете поймать одного какого-то… – Тут начальник вставил нечто непечатное. – Поймать и доставить ко мне! Я покажу ему и пыль, и быль…

Историю эту – с плакатами – Варфоломей Кикиморов услышал от строителей, когда на работу оформился. Но кроме этого услышал он – уже от других работяг – будто начальник строительства большую награду назначил за поимку «шибко грамотного преступника».

– Ты парень молодой и энергичный, – сказали работяги, стараясь быть серьёзными. – Займись этим делом.

– А как я им займусь?

– Ружьё тебе дадим. Сядешь ночью под мостом, покараулишь.

– Ружьё? – Кикиморов скривился. – Ерунда! Тогда уж лучше с демонитом караулить!

Мужики расхохотались. И долго потом – за спиною Кикиморова – переговаривались о том, что «заставь дурака богу молиться, он и мост взорвёт».

Задним числом легко сойти за умного – поругать недальновидных строителей-покорителей. Но правды ради надо бы и похвалить. На первых порах это племя скитальцев искренне верило в свою высокую и светлую звезду – в виде электрической лампочки. Люди жили без комфорта, в палатках, почти по-окопному, но жили, не тужили, полные задора и огня. Это была огромная и дружная, весёлая семья, которая, конечно, не без урода.

Таковым оказался огненно-рыжий Кикиморов.

Взрывные работы очень даже приглянулись Ворке – домашнее прозвище Варфоломея. Во-первых, таёжный воздух. Не шибает, как на бойне, – хоть затычку делай для ноздрей. Во-вторых, река под боком. Купайся, либо удочку бери, тайменя карауль на перекате, а то и просто так лежи себе на золотом песочке, загорая. Красота!

А самая главная прелесть крылась вот в чём. Имея сильный разрушительный характер, Ворка испытывал большущее и ни с чем несравнимое удовольствие, разрывая на куски дремучий покой беловодского края.

«Что там – бойня?! – восхищался он. – Тут земля, тайга в руках дрожит обречённой коровой и с копытков срезается в момент! Только шерсть шмотками шелестит в облаках! И за две, за три версты всё потеет со страху – на гнёздах и в берлогах! Летят и бегут без оглядки росомахи, волки, рысь, глухарь и всякая другая шелупонь!.. Да что тут говорить! Горы запросто кидаем к облакам! Плотина, бляха-муха! Сурьёзнейшая вещь! Скоро в каждом доме запылает лампопуля деда Кумача!»

С юмором у парня было туговато. Он поверил мужикам, что начальник строительства и в самом деле назначил большую награду за поимку «шибко грамотного преступника». И по вечерам – время от времени – Ворка затаивался в красноталовых кустах возле моста. Смотрел на плакат, где красовалась подновлённая надпись: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Терпеливо караулил. Курил по-воровски – в кулак. Ни на минуту, кажется, он не расслаблялся и ни отводил глаза от плаката. И, тем не менее, утром, когда только-только рассветало, плакат опять испорчен был непонятно откуда взявшейся «пылью».

Ворка начал злиться. Огненно-рыжие волосы на загривке царапал.

«Это уже интересно! – думал он. – Мне теперь и награды не надо. Я теперь буду бесплатно ловить эту падлу грамотную!»

3

Весенним утром Серьгу Чистякова дождик накрыл за деревней.

С восточной стороны светило солнце, а на западе клубились тёмно-фиолетовые тучи с белоснежным подбоем, и сыпались нечастые, но крупные капли, верховыми потоками ветра наносимые на округу. Пролетая солнечную полосу, обыкновенная капля преображалась: горела золотистым янтарным зернышком…

Глупые куры на краю деревни закудахтали. Распушили перья и, колыхая гребнями, вприпрыжку бросились – дармовое зернышко поклевать в полынях за околицей.

Врасплох застигнутый среди долины, Серьга промок, но был доволен. Замер, наблюдая.

Вершилось колдовство. Пронзительными солнечными иглами кто-то незримый вышивал на небе радужный узор. Луч втыкался в дождевую каплю, преломлялся в ней и словно тянул за собою цветистую нитку. И постепенно в воздухе рождалось узорное и длинное полотно. Ярким свежим колером трепетали – красный и оранжевый, жёлтый и зелёный, голубой и синий, и фиолетовый… Середина семицветной вышивки держалась в неведомых чьих-то высоких руках, а дугообразные края опустились на землю. Один скатился за тайгу, другой поблизости играл – за старыми стогами. Прошлогоднее подопревшее сено казалось грудой свежескошенных цветов. Светло-пегие гуси и утки возле стога в лывах – пышнее павлинов, нарядней жар-птиц…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация