Кое-как добравшись до ветхого и жутко пыльного дивана с буквально на глазах осыпающейся обивкой, я поднял щиты воли и, вернувшись из призрачного состояния в материальное, с трудом запрыгнул на подушку. Свернулся клубком и задремал под успокаивающие мыслеобразы, передаваемые Хоки. Кажется, этот дух здесь не только за библиотекой присматривал, уж больно много он знает об одержимых… мр‑р…
Открыв глаза, я почувствовал себя не просто выспавшимся… энергия буквально распирала тело. Хотелось бегать, прыгать и вопить от восторга. Беспричинного, но от этого не менее реального. Подпрыгнув и приземлившись на все четыре лапы, я огляделся по сторонам и, не обнаружив рядом Хоки, вернулся в свою двуногую форму. Где-то на краю сознания мелькнула какая-то беспокойная мысль, но я успел ухватить ее за хвост и тихо выматерился от осознания. Время! В подземельях я оказался где-то около полуночи, потом добрый час петляний по тамошнему лабиринту и часа три, проведенных в ритуальном зале… плюс сон… Кажется, я немного задержался.
Словно услышав мои заполошные мысли, в комнате, где я спал, появился Хоки и, обдав меня волной благожелательности, повел за собой. На этот раз мы не стали пробираться какими-то трещинами. Нет, всего за какую-то четверть часа дух вывел меня из подземелья в подвальную часть дома и, оказавшись у одной из дверей, настоятельно порекомендовал принять кошачью форму. Мог бы и не предупреждать. Запах пыли и тлена пробивался даже через стальную, прикрытую печатью непроницаемости дверь. У меня были некоторые сомнения в том, что «переход» позволит избежать внимания духа-охранника, но Хоки тут же отреагировал на мою неуверенность, послав успокаивающий, емкий, но довольно трудный для понимания мыслеобраз. Впрочем, через несколько минут я разобрался в его сути и действительно успокоился. Охранник реагирует на людей, но не станет кидаться на духов. А сейчас, после заключения контракта и закрепления слияния со Шредером, для чутья духа тлена я являюсь не человеком, а скорее уж полноценным коллегой-духом.
Осталось вспомнить, что Хоки не способен солгать, и уверенно толкнуть дверь, за которой притаилось одно из самых страшных мистических существ, когда-либо встречавшихся мне в этой жизни. Про ту вообще молчу, поскольку тогда я в принципе не встречал никаких созданий потустороннего, если не считать консьержа нашего подъезда, обладавшего просто мистической способностью оказываться рядом в тот момент, когда кто-нибудь из жильцов промахивался мимо урны. Страшный человек… мозг выедал за минуту!
Так, отвлекаясь воспоминаниями о прошлой жизни, я довольно скоро миновал пустую, опаленную до черного цвета комнату, пропахшую жженым камнем, пылью и тленом, и сам не заметил, как выбрался на знакомую потрескавшуюся лестницу, ведущую из подвала на первый этаж разрушенного особняка, в жилом назначении которого я теперь испытывал определенные сомнения. Немудрено: после того, что мне довелось увидеть под холмом, расценивать эти руины иначе, как остатки маскировки, я не мог. Уж не знаю от кого торонгским одержимым приходилось прятаться за вывеской обычного богатого особняка, но… сильно сомневаюсь, что выстроенные в подземелье хоромы принадлежали какому-то не в меру эксцентричному семейству. Слишком много труда вложено в эти подземелья, и на слишком большое количество обитателей они были рассчитаны. По уму, там можно разместить не одну сотню жителей, и еще останется место для гостей.
А еще у меня появилось вполне обоснованное подозрение, что Бора заявился сюда вовсе не в поисках утерянных знаний Торонги или их сокровищ, а ради того самого ритуального зала. Или же… или же это будет самый большой облом в его жизни. Точно…
Зажмурившись от полоснувшего по глазам солнечного света, пробивавшегося через обрушенные перекрытия, я потянул носом воздух и, ощутив влажную свежесть, недовольно фыркнул. Бежать по мокрому после ночного ливня лесу будет тем еще удовольствием.
Перепрыгнув огромную лужу, натекшую со ступеней, я взлетел вверх по лестнице и, попрощавшись с довольным Хоки, тут же скрывшимся под землей, побежал прочь от дома через одичавший парк, мимо поваленных створок ворот и вниз по холму. Если потороплюсь, то смогу добраться до нашей пещеры еще до полудня…
Но, набрав скорость, я понял, что несколько ошибся с расчетами. Кошачья форма стала неожиданно пластичной… точнее… хм, в общем, во время одного из прыжков с ветки на ветку я немного не рассчитал движения и, чуть поскользнувшись на мокрой после дождя коре, уже приготовился впечататься на полном ходу в мощный ствол дерева и непроизвольно прикрыл глаза. Но… вместо жесткой встречи фауны и флоры я ощутил только мазнувшее по бокам тепло и еле успел вцепиться когтями в кору дерева, чтобы не рухнуть с десятиметровой высоты наземь. Я просто пролетел этот чертов ствол насквозь!
Справившись с зашедшимся в бешеном перестуке сердцем, я фыркнул и… спустившись на землю, припустил вперед еще быстрее, на этот раз не особо стараясь избегать встреч с колючим кустарником и деревьями. Никогда в жизни я еще не бегал так быстро. И это было о‑очень приятное чувство.
Мокрая трава пролетала подо мной, не оставляя влаги на шерсти, а когда я просачивался сквозь кустарник, ни одна веточка даже не вздрагивала. Привидение да и только. Хотя‑а… если учесть все происшедшее в подземелье, то как еще я теперь могу называться? В кошачьей форме, по крайней мере…
К пещере я подошел уже в своем человеческом обличье, причем до полудня оставалось еще больше двух часов, что не могло не радовать… хотя подозрения о том, что сэкономленное время не очень-то зачтется во время грядущей беседы со старшим Касимом, меня не оставляли.
И зря. Как выяснилось, Ким вовсе не собирался «щипать меня за душу» по поводу слишком долгого отсутствия. А в ответ на мой недоуменный взгляд старший Касим только кивнул в сторону своего племянника.
– Он сказал, что с тобой все будет в порядке, – правильно расшифровал мою гримасу Ким. И я только теперь вспомнил об особенностях духа Рорры… Что ж, это замечательно.
– А где наши спутницы? – поинтересовался я, поняв, что чтение лекций меня миновало.
– Купаются в озере, – фыркнул старший Касим, покосившись на запунцовевшего Нея.
– Подглядывал? – понимающе улыбнулся я.
Младший Касим в ответ только буркнул что-то невнятное…
– Ага. А они его мокрыми полотенцами по всему берегу гоняли, – расхохотался Ким. Ней зло засопел, но его дядька только хмыкнул. – Ничего-ничего, тебе полезно побегать. Жирок порастрясти…
– Кстати, о жирке… – неожиданно я вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, и желудок немедленно включился в работу, требуя топлива.
– Там еще осталась пара рыбин в глине, – указал на кострище Ким и тут же опять повернулся к Нею. – Так. А ты чего расселся? Кто обед будет готовить?
– Да что там готовить-то? – насупленно проворчал Ней, вновь становясь похожим на медвежонка. – Залить лапшу кипятком – и всего делов.
– Вот и займись! Где этот самый кипяток? Почему не вижу? – насел на племянника старший Касим, чуть ли не пинками поднимая его со спальника, где Ней, кажется, собрался подремать. Не вышло.
