А чего хотят и к чему идут — нам то неведомо. Ни одного живого еретика из тех, что в пророка Схарию веруют, мы ни разу в глаза не видами. Кроются они как нечисть — да нечисть и есть! Посему — проклятье на них Господне! Извини, что ничем не пособили. Молимся за тебя и за успех во всех делах твоих на славу нашей святой греческой церкви.
Прошу молитв твоих! Недостойный Симеон
Протоиерей храма Крещения Господня в Гомеле.
Отец Леонтий тяжело вздохнул и предал огню послание грешного раба и бестолкового служителя Симеона, который прислал отписку, вместо того чтобы...
Потом он взял чистый лист бумаги и обычными чернилами написал очень сердитое письмо дьячку Вельской церкви. В этом письме отец Леонтий выражал глубокое неудовольствие тем, что в его отсутствие дьячок допустил немыслимо большие расходы.
Когда берег совсем исчез и вокруг остался только туман, князь Федор почувствовал, что его руки крепко связывают за спиной. Потом огромная ладонь, закрывавшая всю нижнюю часть его лица, медленно разжалась. Князя повернули, и он очутился перед человеком в полтора раза выше его ростом, который, приложив огромный палец к губам, предупреждающе произнес:
— Тс-с-с!
Князь Федор увидел, что он находится на маленьком плоту, наспех связанном из шести бревен.
Невысокий мужчина средних лет и мальчик орудовали изо всех сил длинными шестами, а молодой великан стоял перед князем и одной рукой крепко сжимал его плечо, а вторую с вытянутым указательным пальцем держал у грозно нахмуренного лица, призывая к молчанию. Лицо старшего из этих людей показалось князю знакомым, он напряг память и вдруг сразу все понял: и кем был заблудившийся мальчик, и что означала ночная рубка леса на той стороне, и кто эти люди.
Князь Федор не был трусом, и смятение, охватившее его в первую минуту, естественное смятение неожиданности, быстро прошло. Он с любопытством рассматривал лица трех людей на плоту, против которых оказалась бессильной охрана из пятидесяти человек, и в душе позавидовал Медведеву, имеющему таких друзей.
Плот достиг берега и, протиснувшись под густыми кустами в узкое русло старицы, маневрировал в лабиринте болотистых проток, пока не пристал к двум бревнам, лежащим в камышах.
Алеша соскочил первым, Филипп, легко подняв Федора на руки, сошел вторым, и, оглядевшись по сторонам, шагнул на бревна Картымазов.
Они выбрались на сухой берег, прошли через заросли кустарника, углубились в густой ельник и, петляя еще некоторое время в узких проходах между стволами, вышли на небольшую поляну, плотно окруженную деревьями. На поляне лежали свежие щепки, белело несколько пней, и в стороне громоздилась огромная куча свежеобрубленных веток.
Охрана Федора ожидала врагов, которые бы могли приплыть по реке слева или справа, но ей не пришло в голову, что они приплывут прямо, напротив терема, с противоположного берега, выглядевшего как непроходимое болото.
Филипп осторожно поставил князя Федора на землю и, уперев руки в бока, повернулся к Картымазову с видом человека, очень довольного своей работой. Алеша развязал князю руки и остался стоять за его спиной.
Картымазов подчеркнуто вежливо, низко поклонился и сказал:
— Рад видеть тебя, князь, живым и невредимым! Мы нашли способ вырвать тебя из рук врагов. Ты свободен, а мы — к твоим услугам.
Федор сделал удивленный жест, но Филипп не дал ему говорить. В свою очередь, отвесив князю почтительный поклон, он быстро добавил:
— Не надо благодарности, князь, мы — твои верные друзья и готовы помогать тебе дальше. Только прикажи — и мы очистим терем от пленивших тебя врагов!
Федор переводил взгляд с Филиппа на Картымазова, но не мог прочесть на их лицах ничего, кроме подчеркнутого уважения и готовности к услугам.
— Что все это значит? — холодно спросил он наконец.
Филипп и Картымазов переглянулись с хорошо разыгранным удивлением.
— Должно быть, князь все еще не верит, что он свободен, — сочувственно пояснил Филипп Картымазову. — Он думает, что мы из тех. — Он указал через плечо в сторону Ипути. — Сейчас я ему все объясню. — И, снова поклонившись, обратился к
Федору: — Дело было так, князь. Вчера утром наш друг, Василий Медведев, с письмом, данным мне князем Можайским, отправился к тебе, намереваясь вернуться к ужину. Но он не вернулся. Встревоженные этим, мы едем узнать, в чем дело. И вдруг натыкаемся на целую армию вооруженных людей, окруживших терем неприступным кольцом. Все ясно, говорю я Лукичу, князь Федор попал в ловушку! Он человек тихий и мирный — это не могут быть его люди. Значит, это, наверно, слуги его брата князя Семена. Я догадываюсь, что произошло. Князь Семен, в отместку за потерянные на Угре земли, послал своих людей, и они пленили беззащитного и доброго князя Федора, а наш Вася попал туда, ну прямо как тарпан в аркан! Ты прав, говорит Лукич. Князь Федор хороший человек, и мы должны его выручить. Сказано — сделано! И вот, князь, ты — на свободе! Я думаю, что теперь мы вместе с тобой выручим нашего друга, а потом подумаем, как рассчитаться за все с твоим братом...
Князь Федор не был глупцом и оценил этот ход.
Его отсутствие обнаружится в тереме лишь через несколько часов. Никому не придет в голову искать его в болоте на противоположном берегу.
Он всецело в руках этих людей, и они могут сделать с ним все, что захотят.
Полностью сознавая это, они великодушно дают ему шанс выйти из щекотливого положения с честью. Он узнал Картымазова, и теперь у него не оставалось никаких сомнений в правдивости слов и личности Медведева. И он решил принять предложенную ими игру.
Князь Федор улыбнулся.
— Да-да, — сказал он. — Ты — Федор Лукич Картымазов. Ты — Филипп Бартенев, а это, должно быть... — Он замялся.
— Это Алеша — ученик Медведева, — подсказал Картымазов.
— Я так и думал. Ученик, несомненно, достойный учителя. Поверьте, я никогда не забуду изумительной смелости и того редкого остроумия, с которым вы пришли на помощь, полагая, что я нахожусь в опасности. Отныне — я ваш друг, и вы всегда можете рассчитывать на меня. Однако я должен кое-что объяснить. Произошло небольшое недоразумение, причиной которого, впрочем, являюсь исключительно я один. Здесь нет ни доли вашей вины. Дело в том, что охрана, на которую вы наткнулись, была выставлена мной как раз для того, чтобы уберечь моего гостя и вашего друга Василия Медведева от той возможности, которую Филипп в порыве беспокойства принял за действительность. К счастью, все обстоит гораздо лучше.
Василий Медведев, к которому я, между прочим, с первого взгляда почувствовал глубокую симпатию, находится у меня в гостях, и мы оба уже целые сутки с одинаковым нетерпением ожидаем гонца, который — должен привезти мне известия о том, где находится брат Семен. Рано утром гонец появился, и теперь я знаю, где брат, и даже утром заглянул к Медведеву, чтобы сказать ему об этом, но он так крепко спал, что мне не хотелось будить его. Я вышел на берег подышать утренним воздухом, и вот... Василий, правда, предупреждал меня, что вы можете обойти часовых, но я ему не поверил, теперь я вижу, как он был прав. Поэтому вся вина за недоразумение ложится целиком на меня. Тем не менее я очень рад, что столь необычный случай позволил мне ближе познакомиться с людьми, которых отныне я буду считать в числе самых смелых и благородных воинов в этом мире.
