Не было никакой изгороди с металлическими перекладинами. Не было никакого двора.
Саймонс спросил:
– Где этот чертов двор для прогулок?
Поше поехал дальше, сделал несколько поворотов и вернулся по улице Хайяма в противоположном направлении.
На сей раз Кобёрн увидел небольшой двор с травой и деревьями, отделенный от улицы изгородью из металлических перекладин высотой двенадцать футов: но он не имел ничего общего с тюрьмой, расположенной дальше вниз по улице. Каким-то образом в том телефонном разговоре с Маджидом прогулочный двор тюрьмы был перепутан с этим небольшим садом.
Поше еще раз проехал вокруг квартала.
У Саймонса уже работала мысль.
– Мы можем попасть туда, – рассудил он. – Но нам надо знать, с чем мы столкнемся, когда перемахнем через стену. Кому-то придется войти туда и произвести разведку.
– Кому? – поинтересовался Кобёрн.
– Вам, – ответил Саймонс.
Кобёрн подошел к входу в тюрьму с Ричем Галлахером и Маджидом. Маджид нажал на звонок, и они принялись ждать.
Кобёрн стал легальным представителем спасательной команды. Сотрудники-иранцы видели своего бывшего шефа в «Бухаресте», так что его присутствие в Тегеране невозможно было сохранить в тайне. Саймонс и Поше должны были как можно больше оставаться в помещении и держаться подальше от офисов «ЭДС»: никто не должен знать об их пребывании там. Именно Кобёрн будет посещать отель «Хайатт», чтобы встретиться с Тейлором и поменять автомобили. И все тот же Кобёрн отправился с визитом в тюрьму.
Томясь в ожидании, он еще раз мысленно прошелся по всем пунктам, на которых Саймонс приказал ему заострить внимание, – меры безопасности, количество охранников, вооружение, план местности, покрытие почвы, возвышения. Перечень был длинным, а Саймонс обладал способностью внушить вам необходимость запомнить каждую деталь его указаний.
Глазок в двери открылся, Маджид сказал что-то на фарси.
Дверь отворилась, и все трое вошли внутрь.
Прямо перед собой Кобёрн увидел двор с поросшей травой, с разворотом для автомобилей и машины, припаркованные на отдаленной стороне. За автомобилями над двором возвышалось шестиэтажное здание. Слева от него было двухэтажное здание, которое он видел со стороны улицы, с колючей проволокой на крыше. Справа от него находилась еще одна стальная дверь.
На Кобёрне было длинное мешковатое пальто-пуховик, прозванное Тейлором «мишленовским»,
[12]
под которым ему легко удалось бы спрятать дробовик, но охранник у ворот не стал обыскивать посетителя. Можно было спрятать на себе хоть десяток винтовок, подумал он. Это радовало: меры безопасности соблюдались спустя рукава.
Кобёрн взял на заметку, что охранник у ворот был вооружен небольшим пистолетом.
Три посетителя вошли в низкое здание слева. Полковник, заведовавший тюрьмой, находился в комнате для посетителей вместе с каким-то иранцем. Этот второй человек, как предупредил Кобёрна Галлахер, всегда присутствовал при посещениях и говорил на идеальном английском языке: предположительно он обретался там для подслушивания. Кобёрн заявил Маджиду, что не хочет, чтобы его подслушивали во время общения с Полом, и Маджид согласился отвлечь осведомителя разговором.
Кобёрна представили полковнику. На ломаном английском тот сказал, что весьма сожалеет по поводу заключения в тюрьму Пола и Билла и надеется, что скоро их выпустят. Это прозвучало искренне. Кобёрн отметил про себя, что ни полковник, ни осведомитель не были вооружены.
Дверь открылась, и вошли Пол и Билл.
Оба в изумлении уставились на Кобёрна – ни одного из них не предупредили, что он находится в городе, а отросшая борода вызвала шок.
– Какого черта ты здесь делаешь? – выпалил Билл и широко улыбнулся.
Кобёрн тепло пожал руки обоим. Пол пробормотал:
– Парень, не могу поверить, что ты здесь.
– Как дела у моей жены? – спросил Билл.
– У Эмили все прекрасно, у Рути тоже, – сообщил им Кобёрн.
Маджид принялся громко разговаривать на фарси с полковником и осведомителем. Похоже, он рассказывал им сложную историю, сопровождая ее множеством жестов. Рич Галлахер начал разговаривать с Биллом, а Кобёрн сел рядом с Полом.
Саймонс решил, что Кобёрн должен опросить Пола о порядках в тюрьме и поговорить с ним о плане спасения. Полу было отдано предпочтение по сравнению с Биллом, поскольку, по мнению Кобёрна, именно Пол, похоже, из них двоих был лидером.
– Если ты еще не догадался, – начал Кобёрн, – мы собираемся вытащить вас отсюда силой, если это необходимо.
– Я уже догадался, – ответил Пол. – Не уверен, что это хороший замысел.
– Почему?
– Могут пострадать люди.
– Слушай, Росс откопал наилучшего человека во всем мире для такой операции, и у нас полная свобода действий…
– Не уверен, что мне этого хочется.
– Твоего разрешения не требуется, Пол.
Пол улыбнулся:
– О’кей.
– Теперь мне нужна кое-какая информация. Куда вы ходите на прогулку?
– Гуляем прямо здесь, во дворе.
– Когда?
– По четвергам.
Сегодня был понедельник. Следующая прогулка состоится 18 января.
– Сколько времени вы там проводите?
– Около часа.
– В какое время дня?
– По-разному.
– Вот дерьмо. – Кобёрн сделал усилие, чтобы выглядеть расслабленно, стараться не понижать голос или бросать взгляды через плечо, дабы увидеть, не подслушивает ли кто-нибудь. Все должно было выглядеть как обычный дружеский визит.
– Сколько охранников в тюрьме?
– Около двадцати.
– Все в форме, все вооружены?
– Все в форме, некоторые вооружены ручным оружием.
– Никаких винтовок?
– Ну… никто из обычных охранников не имеет винтовок, но… Видишь ли, наша камера располагается как раз через двор, и в ней есть окно. Ну, утром там появляется группа почти из двух десятков других охранников, что-то вроде элитной части, можно сказать. У них винтовки и какие-то блестящие каски. У них здесь утреннее построение, потом я никогда не вижу их в течение всего дня. Не знаю, куда они уходят.
– Попытайся узнать.
– Постараюсь.
– Какая камера твоя?
– Когда ты выйдешь отсюда, окно более или менее напротив тебя. Если ты будешь вести отсчет с правого угла двора в направлении налево, это будет третье окно. Но, когда приходят посетители, ставни закрывают, чтобы мы не могли смотреть на женщин, как они говорят.
