Что еще хуже, Перо большую часть времени был ограничен четырьмя стенами отеля. Он покинул его всего лишь дважды: один раз для посещения посольства США и еще раз – главного штаба вооруженных сил США. Дабы отбить у Перо всякое желание пойти прогуляться, Тейлор позаботился о том, чтобы никто не додумался передать ему ключи от автомобиля или некоторую толику местных денег. Но результатом стало то, что Перо уподобился зверю, запертому в клетке, и принимать участие в совещании с ним было равнозначно вхождению в клетку с хищником.
По меньшей мере Тейлор не должен был больше притворяться, что он не знает о спасательной команде. Кобёрн повел его на встречу с Саймонсом, и они проговорили три часа – скорее говорил Тейлор: Саймонс только задавал вопросы. Они сидели в гостиной дома Тейлора, Саймонс сбрасывал пепел на ковер хозяина, а Тейлор рассказывал ему, что Иран уподобился зверю с отрезанной головой: голова – министры и чиновники – все еще пыталась отдавать приказы, но тело – иранский народ – делало свое собственное дело. Следовательно, политическое давление не освободит Пола и Билла: их надо либо выкупать под залог, либо спасать. В течение трех часов Саймонс ни разу не изменил тон своего голоса, не высказал никакого мнения и даже не поднялся со стула.
Но легче было иметь дело с ледяной непроницаемостью Саймонса, нежели с неуемным пылом Перо. Каждое утро босс стучал в дверь, когда Тейлор брился. Кин каждый день вставал с постели немного раньше, дабы быть готовым к приходу Перо, но босс также каждый день поднимался с кровати раньше, пока Тейлору не пришла на ум фантазия, что Перо всю ночь подслушивал под дверью его номера, ожидая застать подчиненного за бритьем. Из Перо били через край замыслы, нахлынувшие на него ночью: новые доводы невиновности Пола и Билла, новые планы по убеждению иранцев освободить их. Тейлор и Джон Хауэлл – верзила и коротышка, как Бэтман и Робин, – отправлялись на «Бэтмобиле» в Министерство юстиции или Министерство здравоохранения, где чиновники за несколько секунд разбивали замыслы Перо в прах. Перо никак не мог отказаться от правового, рационального американского подхода и, по мнению Тейлора, ему еще предстояло осознать, что иранцы не играют по этим правилам.
Это было еще не все, что камнем лежало на сердце Тейлора. Жена Мэри с детьми Майком и Доном проживали у его родителей в Питсбурге. И матери Тейлора, и отцу было за восемьдесят, здоровье у обоих сильно пошатнулось. У матери неважно обстояли дела с сердцем. Мэри приходилось самой справляться со всем этим. Жена не жаловалась, но он мог ощутить, когда разговаривал с ней по телефону, что ей приходится тяжко.
Тейлор вздохнул. Он не мог справиться одновременно со всеми мировыми проблемами. Кин долил свою выпивку, затем со стаканом в руке покинул комнату и отправился в люкс Перо для вечерней головомойки.
* * *
Перо шагал взад-вперед по гостиной своего номера люкс, ожидая, когда соберется переговорная команда. Дела в Тегеране шли плохо, и он знал это.
В посольстве США ему оказали ледяной прием. Его провели в кабинет Чарльза Нааса, заместителя посла. Наас держался любезно, но изложил Перо ту же самую старую историю о том, как «ЭДС» для освобождения Пола и Билла должна действовать через юридическую систему. Перо настоял на встрече с послом. Он пролетел через полмира, чтобы встретиться с Салливеном, и не собирался уезжать, не поговорив с ним. В конце концов Салливен явился, пожал Перо руку и заявил, что тот поступил чрезвычайно неразумно, приехав в Иран. Было ясно, что Перо представлял для него проблему, а Салливен не хотел больше никаких проблем. Посол побеседовал с ним некоторое время, но не сел и вскоре удалился. Перо не привык к подобному обращению. В конце концов, он был влиятельным американцем, и при нормальных обстоятельствах такой дипломат, как Салливен, должен был вести себя если уж не почтительно, то хотя бы любезно. Перо также встретился с Лу Гёлцем, который, казалось, испытывал искреннее беспокойство по поводу Пола и Билла, но не предложил конкретной помощи.
У кабинета Нааса он натолкнулся на группу военных атташе, которые его узнали. Со времен кампании за освобождение военнопленных Перо всегда мог рассчитывать на теплый прием у американских военных. Он присел вместе с ними и поведал о своих проблемах. Они откровенно признались, что не в их силах ему помочь.
– Послушайте-ка, забудьте то, что вы читаете в газетах, забудьте то, что говорит на публику Госдеп, – дал ему совет один из них. – У нас здесь нет никакой власти, никакого влияния – в посольстве США вы просто теряете ваше время.
Перо также потерял время и в главном штабе вооруженных сил США. Шеф Кэйти Галлахер, полковник Кейт Барлоу, начальник командования тылового обеспечения вооруженных сил США в Иране, послал бронированный автомобиль к «Хайатту». Перо сел в него вместе с Ричем Галлахером. Водитель был иранцем: Перо принялся гадать, на чьей стороне этот человек.
Они встретились с генералом военно-воздушных сил Филиппом Гастом, начальником группы военных советников США в Иране и генералом «Голландцем» Хайзером. Перо был слегка знаком с генералом и запомнил его как сильного динамичного человека; но теперь вид у него был изможденный. Перо почерпнул из газет, что Хайзер здесь выступал в роли эмиссара президента Картера, имея целью убедить иранских военных стать опорой обреченного правительства Бахтияра. Судя по всему, Перо предположил, что генерал не обладал качествами, требуемыми для решения этой задачи.
Хайзер откровенно признался, что он хотел бы помочь Полу и Биллу, но в настоящий момент не обладает рычагами воздействия на иранцев: ему нечего было предложить взамен. Даже если оба сотрудника выйдут из тюрьмы, сказал генерал, им здесь будет угрожать опасность. Перо сказал, что позаботился об этом: «Бык» Саймонс находится в Тегеране с заданием присматривать за Полом и Биллом, когда они выйдут на свободу. Хайзер расхохотался, и минутой позже Гаст понял эту шутку: они знали Саймонса и понимали, что полковник запланировал нечто большее, чем состоять при них нянькой.
Гаст предложил обеспечивать Саймонса горючим, но этим все дело и кончилось. Теплые слова от военных, холодные заверения от посольства; мало или вообще никакой помощи с любой стороны. И ничего, кроме отговорок, от Хауэлла и Тейлора.
Сидение целый день напролет в гостиничном номере доводило Перо до сумасшествия. Сегодня Кэйти Галлахер попросила его позаботиться о ее пуделе Баффи. Она обставила это так, будто оказывает ему этим честь, – мерка ее высокой оценки Перо, – и он был настолько ошарашен, что согласился. Сидя и наблюдая за животным, Перо осознал, что это было смешное занятие для главы крупной международной компании, и дивился сам себе, какого черта он позволил втянуть себя в эту затею. Перо не ощутил никакого сочувствия со стороны Кина Тейлора, который счел эту историю ужасно забавной. Через несколько часов Кэйти вернулась из парикмахерской или оттуда, куда ее там еще занесло, и забрала собачонку, но настроение Перо так и осталось мрачнее тучи.
В дверь номера Перо постучали, и явился Тейлор со своей обычной выпивкой в руке. За ним следовали Джон Хауэлл, Рич Галлахер и Боб Янг. Все уселись.
– Итак, – начал Перо, – вы сказали им, что мы гарантируем явку Пола и Билла для допроса где угодно в США или в Европе, с предварительным извещением за тридцать суток в любое время в последующие два года?
