Все они теперь проживали у Джима и Кэйти Найфилер. Кэйти проявляла особое сочувствие, поскольку ее муж значился в первоначальном списке из четырех человек, чьи паспорта затребовал Дадгар: если бы Джим в то время оказался в Иране, ныне он томился бы в заключении вместе с Полом и Биллом. Оставайся у нас, сказала ей Кэйти; возможно, это продлится всего с неделю, потом Пол вернется. Этот разговор состоялся в начале января. С тех пор Рути предлагала снять для своей семьи квартиру, но Кэйти и слышать об этом не хотела.
Именно сейчас Кэйти ушла в парикмахерскую, дети смотрели телевизор в соседней комнате, Джим еще не вернулся домой с работы, так что Рути оставалась один на один со своими думами.
С помощью Кэйти она поддерживала свою занятость и внешне бодрилась. Рути записала Карен в школу и нашла детский сад для Энн-Мари. Она ходила обедать вместе с Кэйти и другими женами сотрудников «ЭДС» – Мэри Булвэр, Лиз Кобёрн, Мэри Скалли, Марвой Дэвис и Тони Дворанчик. Рути писала беспечные оптимистичные письма Полу и выслушивала его беспечные оптимистичные ответы, зачитываемые по телефону из Тегерана. Она ходила по магазинам и посещала вечеринки.
Рути убила массу времени на поиски дома. Она не была хорошо знакома с Далласом, но помнила, как Пол имел обыкновение говорить, что Центральная скоростная магистраль была сущим кошмаром, поэтому искала жилище подальше от нее. Рути нашла такой дом и решила купить его, чтобы он стал настоящим семейным очагом при возвращении Пола. Однако возникли юридические проблемы, поскольку для подписания документов требовалось присутствие мужа. Том Уолтер старался уладить это. Внешне Рути выглядела прекрасно, но душа ее умирала.
Ночью молодая женщина редко смыкала глаза более чем на час. Она постоянно просыпалась, терзаясь, увидит ли Пола вообще когда-нибудь. Ее неотступно преследовала мысль, что же ей придется делать, если муж не вернется. Она предполагала, что сама возвратится в Чикаго и на некоторое время останется с родителями, но не желала жить с ними постоянно. Не было сомнения в том, что ей удастся найти какую-нибудь работу… Но ее мучила не практическая сторона жизни без мужчины и заботы о себе: ее терзала мысль навсегда остаться без Пола. Рути не могла представить себе, на что будет похожа ее жизнь, если в ней не будет ее мужа. Что она будет делать, о чем заботиться, чего хотеть, что сможет сделать ее счастливой? Рути поняла, что полностью зависела от Пола. Она не могла жить без него.
Рути услышала шум подъехавшего автомобиля. Это, должно быть, вернулся домой с работы Джим: возможно, он привез какие-то новости.
Он вошел в комнату через минуту.
– Привет, Рути. Кэйти нет дома?
– Она в парикмахерской. Что произошло сегодня?
– Ну…
Она поняла по выражению его лица, что Найфилер не скажет ей ничего хорошего и просто пытается найти ободряющий способ сообщить это.
– Ну, у них была запланированная встреча для обсуждения залога, но иранцы не пришли. Завтра…
– Но почему? – Рути изо всех сил тщилась сохранить спокойствие. – Почему они не приходят, когда назначают встречи?
– Знаешь ли, иногда они уходят, чтобы поучаствовать в забастовке, иногда люди просто не могут передвигаться по городу из-за… из-за демонстраций и тому подобное…
Ей показалось, что она слушает подобные отчеты уже несколько недель. Эти вечные отсрочки, задержки, разочарования…
– Но, Джим, – начала она; затем на глаза ее навернулись слезы, и женщина оказалась не в силах сдержать их. – Джим…
Горло у нее перехватило до такой степени, что Рути была не в состоянии говорить. Она подумала: все, чего я хочу, так это моего мужа! Джим стоял в комнате, вид у него был беспомощный и смущенный. Все страдания, которые молодая женщина так долго держала в себе, внезапно прорвались, и она больше не могла совладать с собой. Рути залилась слезами и выбежала из комнаты. Она бросилась в свою спальню, упала на кровать и лежала там, выплакивая страдания своего сердца.
* * *
Лиз Кобёрн мелкими глотками потягивала свой напиток. Напротив нее за столом сидела жена Пэта Скалли Мэри и еще одна жена с «ЭДС», эвакуированная из Ирана, Тони Дворанчик. Три женщины отдыхали в «Ресипиз», ресторане на авеню Гринвилль в Далласе. Они лакомились клубничными дайкири.
Муж Тони Дворанчик находился здесь, в Далласе. Лиз знала, что Пэт Скалли исчез, как и Джей, в направлении Европы. Теперь же Мэри Скалли разговаривала так, как будто Пэт отправился не просто в Европу, а в Иран.
– Пэт в Тегеране? – спросила Лиз.
– Думаю, они все в Тегеране, – промолвила Мэри.
Лиз пришла в ужас.
– Джей в Тегеране…
Ей хотелось разреветься. Джей сказал, что находится в Париже. Почему он не мог сказать правду? Пэт Скалли не стал ничего скрывать от Мэри. Но Джей был не таков. Некоторые мужчины имеют обычай играть в покер в течение нескольких часов, но Джею необходимо было играть всю ночь напролет и весь следующий день. Другие будут играть в гольф на девяти или восемнадцати лунках, но Джей на тридцати шести. У многих мужчин была изматывающая работа, но Джею надо было работать на этой каторге в «ЭДС». Даже в армии, когда они были практически еще юнцами, Джей добровольцем пошел в одну из наиболее опасных служб: пилотом вертолета. Теперь, в самый разгар революции, его понесло в Тегеран. Все то же самое, подумала Лиз: он уехал, он лжет мне, и он находится в опасности. Внезапно у нее по коже пробежал мороз, и она почти испытала шок. Джей не вернется назад, отупело подумала Лиз. Он не выйдет оттуда живым.
III
Прекрасное настроение Перо вскоре улетучилось. Он проник в тюрьму, бросив вызов Дадгару, и подбодрил Пола и Билла; но все козыри все еще были на руках у его противника. После шести дней в Тегеране он осознал, почему политическое давление, которое он оказывал через Вашингтон, было неэффективным: старый режим в Тегеране отчаянно боролся за выживание и уже не обладал властью. Даже если бы Перо уплатил залог – а до того, как это могло произойти, должно было быть решено немало проблем, – Пола и Билла будут держать в Иране. Спасательный же план Саймонса был теперь провален, погублен переводом в новую тюрьму. Казалось, все надежды рухнули.
Этой ночью Перо отправился на встречу с Саймонсом.
Для безопасности он выждал до темноты. Перо надел костюм для бега трусцой и темный плащ бизнесмена. Его отвез Кин Тейлор.
Спасательная команда переехала из дома Тейлора. Тейлор теперь встретился лицом к лицу с Дадгаром, и тот принялся проверять отчеты «ЭДС»: стало вероятным, уверял Саймонс, что Дадгар совершит налет на дом Тейлора в поисках уличающих его документов. Так что Саймонс, Кобёрн и Поше проживали в доме Тони Дворанчика, который возвратился в Даллас. Из Парижа удалось прилететь в Тегеран еще двоим, Пэту Скалли и Джиму Швибаху, не отличавшемуся высоким ростом, но убойному дуэту, который по первоначальному плану, теперь бесполезному, должен был выступить в роли защитников флангов.
