Она повернулась к невестке, и та с удивлением отметила искорки юмора в ее глазах.
– Можно говорить все, что думаешь, и не переживать, понравится это кому-то или нет.
– Да, наверное, – согласилась Линдсей, смутно ощущая, что Дафна не случайно начала этот разговор.
– Я знаю, – произнесла Дафна, осторожно выбирая слова, – знаю, что у вас с Антониосом не все гладко.
Линдсей замерла от ужаса. Что ей делать – признаться или лгать, отрицая все?
– Я также знаю, – продолжала старая хозяйка, похлопывая ее по руке, – что мой сын не хочет, чтобы я знала. Он пытается меня защитить.
Линдсей замешкалась, подыскивая нужные слова.
– Он вас очень любит.
– А я люблю его и хочу, чтобы он был счастлив. – Дафна помолчала. – И я думаю, ты могла бы сделать его счастливым, Линдсей.
Линдсей отрицательно покачала головой:
– Я не смогу, я точно знаю.
Она тут же спохватилась, поняв, что сказала слишком много, но свекровь, казалось, не удивилась.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я не та, кто ему нужен, и не смогу стать ему женой, которую он хочет.
– Думаю, – ответила Дафна, – Антониос не знает, чего он хочет.
Линдсей с любопытством спросила:
– А как вам кажется, что ему нужно?
– Жена, которая будет его любить и верить в него. А ты ведь любишь его, так?
– Я… – Линдсей запнулась, – я не знаю. Сначала думала, что люблю. А сейчас… сейчас это не имеет значения.
– Почему?
Она прикусила губу, понимая, что в своих откровениях зашла слишком далеко.
– Я просто хотела сказать, что теперь это не важно, ведь мы уже женаты.
Дафна улыбнулась, услышав эту неумелую ложь.
– Тебе было здесь плохо, – констатировала она. – Так?
– Да, – призналась Линдсей. – Но это ведь была моя вина…
– Разве муж не обязан делать жену счастливой?
– Думаю, в браке счастье зависит от обоих.
– Я скажу иначе, – мягко возразила Дафна. – Если жена несчастна, муж обязан это заметить и исправить.
Линдсей судорожно сглотнула.
– Антониос не знал, что я несчастна.
– Именно. Я видела, а он – нет. Но он такой же, как и его отец, Линдсей: видит только то, что хочет. – Женщина протяжно вздохнула. – Эвангелос был прекрасным человеком, и я любила его. Но он всего себя отдал бизнесу и закрывал глаза на проблемы, потому что просто не хотел и не мог думать о них. Антониос закрывал глаза на твои страдания, потому что это было выше его сил – видеть их.
Эта мысль была для Линдсей новой, и она не сразу ответила:
– Сейчас он все видит и знает: мы поговорили обо всем после моего приезда.
– Ты все еще несчастна, – тихо и печально сказала Дафна.
– Я же говорила, – отозвалась Линдсей, – я просто не смогу стать для Антониоса женой, которая ему нужна.
– А я говорила тебе, что ему нужно любить и быть любимым. Это единственное, что нужно нам всем.
– Вы об этом говорите так просто.
– Но это совсем не просто. Это бесконечное терпение и сложности. – Дафна улыбнулась, положив сухонькую ручку на руку Линдсей. – Но они того стоят, если вы оба готовы к этому.
Линдсей кивнула. Ей так отчаянно хотелось поверить Дафне – что любовь действительно может быть такой простой. Но неизвестно было, захочет ли она попробовать снова. И, самое главное, захочет ли Антониос.
Антониос изумленно смотрел на брата.
– И ты молчал?
– Я хотел убедиться, что эту задумку можно будет реализовать, – спокойно ответил Леонидас.
Братья смотрели друг на друга, и, казалось, даже воздух между ними сгустился.
Антониос бросил взгляд на папку, которую Леонидас положил перед ним десять минут назад. Ровные ряды цифр и сводка писем свидетельствовали о том, что его брат уже давно начал планировать разработку серии продуктов для ванны с оливковым маслом, покупателями которой должны стать отели. И он не сказал ему ни слова.
– А тебе не пришло в голову рассказать мне, – угрожающе произнес он. – О своих идеях?
– Нет, – просто ответил младший брат, и Антониос тут же вспыхнул.
– Мне что, напомнить тебе, что я генеральный директор компании?
– Нет, – отозвался Лео, – не нужно.
Антониос посмотрел на него и увидел гнев на его лице.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что я уже сказал. Ты и так каждый день напоминаешь мне, что ты начальник, Антониос. Я знал, что ты отберешь у меня идею.
Зрачки старшего брата сузились.
– Как директор компании, я обязан…
– Брать все в свои руки? А почему, Антониос? Я же твоя правая рука, возглавляю отдел по операциям в Европе, и я тоже из клана Маракайос. – Он горько усмехнулся. – Он был и моим отцом.
Антониос хлопнул рукой по столу, и удар гулко разнесся в тишине офиса.
– Черт возьми, мне сейчас всего этого не нужно!
– Просто подпиши сделку, и я пойду к инвесторам.
– Нет! – воскликнул Антониос.
Антониос понимал, что если сейчас Лео пойдет к инвесторам и увидит отчеты банка, кредитную историю компании, он тут же поймет, как плохи дела компании. Он постоянно держал брата занятым новыми клиентами, посещениями заводов и ресторанов, придумывал новые и новые дела, а сам занимался финансами. Но сейчас Лео действовал за его спиной.
Антониос не мог позволить брату заниматься новым проектом.
– Я подпишу, – сказал он коротко. – И сам займусь инвесторами.
Леонидас снова горько усмехнулся:
– Ну, как всегда – забираешь себе всю славу.
Как будто ему нужна была эта слава!
– Можешь сохранить свое имя на всей этой линии, – сказал он. – Так и быть. Но финансами и документами займусь я.
Лео пристально посмотрел на брата, лицо его исказилось яростью.
– Ты что, не доверяешь мне?
– Дело не в доверии, Леонидас.
По крайней мере, не о том доверии, как его понимал младший.
– Тогда почему ты не даешь мне более ответственных заданий, Антониос? Черт возьми, я их заслужил, последние десять лет я работал как проклятый!
– О какой ответственности ты говоришь? – резко оборвал его брат, стараясь раздражением замаскировать чувство вины. – О нудной бумажной работе, скучных колонках цифр?
– Если это так неинтересно, тогда почему ты хочешь всем заняться сам? – отбил подачу Лео.
