– Он давно умер. Я никогда не знала его.
Алекс ничего не сказал, и они вернулись к еде, наслаждаясь десертом из экзотических фруктов в приятной тишине.
– Надеюсь, вам не пришлось отказать многим клиентам сегодня, потому что вы потратили столько времени на меня? – возобновил он беседу, откинувшись на кресло с бокалом вина в руке.
– Нет, совсем напротив. Дела идут в последнее время не очень хорошо из-за финансового кризиса.
– Но вы все равно продолжаете работать?
Лейла кивнула, подумав о том, как сложно ей будет вернуть продажи на прежний уровень.
– Да, магазин достался мне сразу после смерти матери.
– Но вы могли бы его продать. Не мне вам объяснять, сколько стоит недвижимость в этой части Парижа.
– Я никогда не продам его, – тихим, но твердым голосом заявила она.
Мать оставила ей в наследство дело, которому посвятила всю жизнь. А их маленькая квартирка была единственным местом на свете, дарившим ей чувство покоя и уюта.
Лейла убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.
– Мне пора. Спасибо за ужин.
Она заметила, как дрогнул мускул на его челюсти, и ожидала – хотела? – чтобы он ее остановил. Но вместо этого Алекс встал и мягко произнес:
– Спасибо вам, что составили мне компанию.
Немного растерявшись из-за того, что ее не пытались задержать, Лейла прошла в холл.
– Спасибо еще раз, – повторила она, испытывая предательское чувство разочарования, потому что он так легко ее отпускал.
Алекс учтиво склонил слегка голову.
– На самом деле… – Он замолк, будто собирался сказать какую-то банальность, но затем продолжил: – У меня есть два билета в оперу, и я хотел вас пригласить.
У нее тут же закружилась голова от радостного облегчения, которое рассеяло вмиг огорчение. В ее сознании снова всплыли воспоминания о прошлых неудачных отношениях. Но этот мужчина перед ней безоговорочно затмевал Пьера Гаскона. И это отчасти тешило ее самолюбие. Еще никогда Лейла не ощущала столь явного физического влечения по отношению к кому-либо. А сейчас ее тело будто горело в его присутствии.
Но, испугавшись его влияния на нее, она быстро проговорила:
– Я не думаю, что это хорошая идея.
Его бровь вопросительно поползла вверх.
– Почему же? Мы оба свободны. Я просто предлагаю вам приятно провести вечер. Больше ничего.
Ей стало ужасно неловко, ведь Лейла восприняла его приглашение как прелюдию к сексу.
– Просто я… я не принадлежу к вашему кругу, месье Сен-Круа.
– Я же просил называть меня Алекс, – прорычал он, подходя к ней ближе.
Она нервно сглотнула, не в состоянии отвести взгляд от его искрящихся глаз.
– Алекс…
– Так-то лучше. А теперь объясните мне еще раз, почему это плохая идея.
Ее рука раздраженно взметнулась вверх.
– Я просто хозяйка магазина, а вы король.
– Вы же парфюмер. Это очень достойная профессия.
– Чтобы быть парфюмером, надо иметь возможность создавать духи, – выпалила Лейла, не сумев скрыть досаду в своем голосе.
– Чем вы и займетесь, как только ваши дела снова пойдут в гору.
Его простые слова поддержки немного растопили ее сердце.
– Разве у вас не занята каждая минута важными делами?
Тень таинственности пробежала по его лицу, а уголки губ превратились в дерзкую ухмылку.
– Сейчас нет.
Ее упрямство забавляло его. Алекс готов был спорить с ней сколько угодно, лишь бы любоваться, как вспыхивают своенравные искорки в этих прекрасных глазах.
– Разве вы не знаете, – осторожно начал он, наблюдая с интересом за ее реакцией, – что самый простой способ заинтересовать мужчину – изобразить безразличие?
Ее щеки запылали от возмущения.
– Это не притворное безразличие, месье Сен-Круа, – возразила Лейла с негодованием. – Я не понимаю, почему вы так настойчивы. И, откровенно говоря, я бы предпочла, чтобы вы оставили меня в покое.
Алекс сделал шаг к ней:
– Правда? Вы можете выйти из номера прямо сейчас, и больше мы никогда не увидимся. – Он подождал несколько секунд, а затем добавил нежно: – Если, конечно, вы действительно этого хотите. Но мне кажется, это не так.
Черт! А его не проведешь. Хотя она никогда не умела скрывать свои эмоции. И никогда не испытывала такого непреодолимого влечения к Пьеру, который был более деликатным в обхождении, но при этом умело ею манипулировал. Прямолинейность Алекса ее привлекала. Никаких игр. Он не осыпал ее комплиментами и обещаниями, играя роль обезумевшего от любви.
Между ними воцарилась напряженная тишина. Лейла не сомневалась: ее отказ сейчас положит конец его попыткам ухаживать за ней. Может быть, она действительно водила его за нос подсознательно, подогревая его интерес к ней? «Неужели я способна на такое?» – огорченно подумала она.
Ведь нельзя отрицать очевидное – рядом с ним ее переполнял будоражащий восторг. Ей нравилось спорить с ним, нравилось, что он не сдавался так просто. Лейла танцевала вокруг костра, огонь которого одновременно завораживал и пугал ее. После Пьера она смирилась с тем, что так горько ошиблась, но наглухо закрыла свое сердце. Теперь же оно требовало свободы, новых эмоций, еще одного шанса.
– Это просто поход в оперу? – послышался нерешительный вопрос.
Его взгляд немного смягчился.
– Да, это просто поход в оперу. Если вы не против закрыться завтра немного пораньше, то я заеду за вами в пять.
Лейла сделала глубокий вдох, стараясь не придавать происходящему особого значения.
– Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.
Алекс взял ее руку и поцеловал. Его губы едва коснулись ее кожи, но этот поцелуй обжег ее.
– Жду с нетерпением завтрашнего вечера. Доброй ночи, Лейла.
В три часа на следующий день Лейла занималась тем, что обслуживала неожиданно большой наплыв покупателей. Поэтому она не сразу заметила, как в магазин зашел коренастый мужчина. Это был Рикардо, телохранитель Алекса, который нес большую белую коробку.
Лейла приняла ее и украдкой взглянула на других посетителей, увлеченных выбором духов.
– Вы не могли бы подождать немного? – обратилась она к Рикардо, смутно ощутив дурное предчувствие.
Он кивнул и отошел в сторону. Этот неповоротливый увалень необычайно забавно смотрелся на фоне хрупких флаконов.
Лейла зашла в крохотное подсобное помещение, располагавшееся за прилавком, и открыла коробку. Под серебристой упаковочной бумагой там лежал самый красивый наряд, который ей только довелось видеть в своей жизни, – платье нежно-зеленого цвета с изящным корсетом и длинной юбкой из струящегося шифона. К нему прилагались туфли в тон и даже нижнее белье. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Алекс даже точно угадал ее размер.
