– Дядя Грант! – встрял Хэнк, не давая Франческе возможности ответить. – Мы видели ту штуку, которая тебе нравится. В аквариуме. Она крутая!
Грант улыбнулся:
– Наутилус? И как он тебе?
– Мне кажется, он мне подмигнул.
Грант усмехнулся. Он подумал точно так же, когда впервые увидел наутилус, хотя это было невозможно. Тем не менее он ответил Хэнку:
– Это означает, что ты ему понравился. Он не подмигивает кому попало.
– Правда? – обрадовался Хэнк.
– Правда, – заверил его Грант. – Могу поспорить, что сейчас он рассказывает о тебе другим головоногим моллюскам, а они надеются, что ты скоро вернешься, чтобы на них посмотреть. – Именно так размышлял Грант, будучи ребенком. Он вспомнил об этом только в тот момент, когда Хэнк упомянул о подмигивании.
Хэнк посмотрел на Клару:
– Мама, мы пойдем туда завтра?
Грант тоже взглянул на Клару и увидел, что она уже на него смотрит. И хотя ее сын задал вопрос ей, она продолжала смотреть на Гранта. И она ему улыбалась. От ее улыбки у него чаще забилось сердце и в жилах забурлила кровь. Ее улыбка была отнюдь не сексуальной. Грант испытал неведомые ему прежде ощущения. И они ему очень понравились.
– Мы не сможем пойти туда завтра, милый, – сказала Клара сыну, по-прежнему смотря на Гранта и улыбаясь ему. – Твоя бабушка решила показать нам, где работает дядя Грант. Где работал твой дедушка. Но возможно, когда мы в следующий раз приедем в Нью-Йорк, мы сходим в аквариум.
В следующий раз, когда мы приедем в Нью-Йорк? Грант задумался над ее словами. Неужели Клара уже собирается уезжать? Ведь они только приехали.
Потом Грант вспомнил, что Клара и Хэнк приехали четыре дня назад. Она говорила, что пробудет с Хэнком в Нью-Йорке восемь дней. Сна чала Грант считал, что восьми дней для ознакомительного визита вполне достаточно. Он полагал, что воссоединение семьи должно проходить медленно и постепенно. Однако через четыре дня после приезда Хэнка и Клары Грант стал воспринимать их как членов своей семьи. Казалось, они всегда были частью семьи Данбартон. И их скорый отъезд теперь казался Гранту чем-то неправильным.
Они уедут в следующий понедельник вечером. И неизвестно, когда они приедут в Нью-Йорк снова.
– Ладно, – хмуро ответил Хэнк матери и снова стал раскрашивать картинки, но гораздо медленнее и с меньшим энтузиазмом.
– Вы хотите присоединиться к нам? – спросила Клара.
Когда она кивнула на книжки с раскрасками на полу, Грант понял, что она приглашает его прилечь рядом с ней и Хэнком и начать рисовать. Тем не менее она говорила очень серьезно, словно раскрашиванием картинок люди возраста Гранта занимаются постоянно.
– Хм, спасибо, – ответил он, – но я откажусь.
Не сдержавшись, он прибавил:
– Генеральные директора этим не занимаются.
– О, они этим занимаются. – Клара снова загадочно улыбнулась. – Просто они все раскрашивают в строгие цвета и не выходят за установленные рамки.
– Очень смешно, – сухо ответил Грант, хотя ее замечание в самом деле показалось ему отчасти смешным.
Он бы непременно улегся на пол и стал бы раскрашивать картинки вместе с Хэнком, если бы не важные дела. Например, следует заново изучить бюджет компании и сравнить свои пометки с замечаниями матери.
– Спасибо, – сказал он Кларе, – но мне нужно заниматься делами.
Вот так всегда. Гранту нужно постоянно что-нибудь делать и готовиться к работе на следующий день. Ведь такова жизнь генерального директора, у которого нет времени для забав, вроде посещения аквариума и раскрашивания картинок с животными.
– Вы двое развлекайтесь, – обратился он к Кларе и Хэнку, а потом повернулся к матери:
– Я буду у себя в кабинете. Приходи, когда будешь готова сообщить мне свои замечания.
Его мать кивнула:
– Дай мне еще часок.
– Отлично, – ответил Грант. Потому что это означало, что они будут на один час ближе к концу дня. На один час меньше останется до наступления завтра. На час ближе будут важные дела, которые необходимо сделать Гранту.
И на час меньше до отъезда Клары Истон из Нью-Йорка.
Впервые за очень долгое время Грант не захотел, чтобы день подходил к концу так стремительно.
Глава 7
Наступил вечер пятницы – пятый день пребывания Клары в Нью-Йорке. За эти дни она устала сильнее, чем за целую неделю физически трудоемкой и беспокойной работы в пекарне, несмотря на то что проспала в пятницу утром на пять часов дольше обычного. Потому что как только Клара проглотила последний кусочек бублика и допила кофе, Франческа поспешно вывела ее и Хэнка из дома. Клара и ее сын отправились на экскурсию по штаб-квартире компании «Данбартон индастриз», пока Франческа и Грант были на заседании совета директоров. Кларе пришлось признать, что экскурсия оказалась поучительной и удивительно интересной. Но после совета директоров Франческа снова увлекла Клару и Хэнка за собой – на этот раз на прогулку по Центральному парку, потом в зоопарк, на карусели и в Шведский коттедж, где они посмотрели выступление марионеток. Хотя Кларе, скорее всего, было бы лучше остаться в пентхаусе, потому что Франческа и Хэнк были так увлечены друг другом, что почти ее не замечали.
Клара все понимала. В самом деле понимала. Хэнк – единственный внук Франчески и единственное напоминание о Бренте. Франческа потеряла так много времени, поэтому пытается его наверстать и за неделю компенсировать три года жизни Хэнка, которые она пропустила. А Хэнк впервые стал центром вселенной для человека, который ни в чем ему не отказывал. Хотя Хэнк и Клара весело проводили время, она частенько была вынуждена отказывать мальчику либо из-за нехватки времени, либо из-за нехватки денег. Но Франческа была полностью в распоряжении Хэнка. И мальчик этим быстро воспользовался.
К тому времени, когда они вернулись в пентхаус, поужинав в таверне, Грант был в своем кабинете.
Клара поморщилась, вспомнив, как она обвинила его в бессердечии и расчетливости. Она не хотела его оскорбить. Она просто сказала не подумав. Ее вряд ли можно в чем-то обвинить, потому что она была взволнована, измотана и пекла печенье и кексы и старалась не замечать, до чего сексуален Грант Данбартон в футболке с V-образным вырезом и полосатых пижамных штанах.
Честно говоря, когда этот парень одевался как обычный человек, он выглядел необычайно чувственно. Она размышляла о его сексуальности, сидя в живописной библиотеке Данбартонов. Здесь Клара ощущала мир и покой, потягивая дорогое вино, которое, как она надеялась, поможет ей забыть о прелестях Гранта Данбартона. Не вышло. Она предположила, будто вино поможет ей расслабиться после очередного дня волнений о том, что сын предпочтет ее бабушке.
Ей действительно необходимо выпить бокальчик, чтобы не думать о том, как Хэнк привязывается к Франческе. И о том, что с каждым днем ее все сильнее влечет Грант. Но если она почти сумела убедить себя, что Хэнк никогда не откажется от своей матери, то Кларе не удалось убедить себя, будто Грант перестанет ей нравиться. Потому что Грант очень ей нравился. И влечение к Гранту нельзя сравнить с чувством, которое она испытывала к Бренту. То, что Клара испытывает к Гранту, не назовешь легким увлечением девушки милым парнем, который весел, очарователен и прекрасно целуется. Сейчас она испытывает совсем другое чувство. И она не уверена, что хочет понять, какое это чувство, потому что тогда ее жизнь усложнится.
