– Все сделаю, господин маг, – закивал тот. – Огромное вам спасибо! Я не знаю, как вас и благодарить…
– Пожалуйста, – буркнул Гыр. – Рад, что сумел помочь. А теперь, извините, я вас покину.
Он кивнул Самету с Вальгером и шагнул в распахнувшийся перед ним гиперпереход. Директор ошеломленно захлопал глазами, но потом вспомнил, что перед ним аарн, и вздохнул. Его дочери выглядели не менее ошеломленными. В дверях появился Барлик.
– Давайте выйдем во двор, чтобы обсудить наши дела, – негромко сказал он, и директор снова побледнел.
Выйдя на веранду дома, все четверо расселись у плетеного столика. Самет достал из гиперперехода большую бутыль с чем-то прохладительным и стаканы. Налив каждому, он отпил из своего стакана и удовлетворенно кивнул. Потом снова внимательно посмотрел на понурого бывшего директора.
– Дети спрашивают о вас, – негромко сказал он. – Скучают. Не хотите ли вернуться на работу старшим воспитателем?
– Я?! – вскочил на ноги директор. – Но я же вор!
– Мы знаем, почему вы воровали, – улыбнулся Барлик. – И знаем, что на вашем месте так поступил бы каждый. Я тоже.
– Зарплата старшего воспитателя – пятнадцать тысяч в месяц, – добавил лор-капитан. – Не местных ренни, а галактических кредитов И на жизнь хватит, и с долгом расплатиться возможность будет. Просто перечисляйте сколько сможете департаменту образования на счет отдела детских домов.
– Но как же…
– Контролировать вас никто не станет, контролером будет ваша собственная совесть.
– Да, – вздохнул директор. – От этого контролера не спрячешься…
– Если этот контролер у человека вообще есть, – скривился Барлик. – Я – директор детдома номер четырнадцать. Вы, наверное, видели передачу о том, что творилось в этом детдоме до моего прихода.
– Видел… – вздрогнул пожилой человек. – Страшно. И стыдно. Мне показалось было, что я такой же, как та сволочь.
– Отнюдь, – покачал головой Самет. – Если бы вы были таким, то дети по вам не скучали бы. Уж кто-кто, а обделенные родительской лаской дети прекрасно чувствуют тех, кто их по-настоящему любит.
– Да как же их не любить-то? – поднял на него взгляд бывший директор. – Они и так несчастные… Буду очень рад вернуться, мне, если честно, сильно недостает работы. Чувствую себя бесполезным и никому не нужным.
– Значит, договорились! – рассмеялся лор-капитан и положил на стол электронный планшет с прикрепленной к нему небольшой пластиковой карточкой. – Это договор и аванс. Изучите и подпишите. Потом разберитесь с личными проблемами и добро пожаловать обратно. Кстати, вы не узнаете детдома, там все очень сильно изменилось.
– Вижу, вы решите свои вопросы и без меня, – встал Барлик. – А нам с Вальгером пора, скоро уроки закончатся, надо будет заняться нашей шалапутной оравой.
Сержант тоже встал. Он размышлял над тем, чему стал свидетелем, и одна фраза почему-то не давала ему покоя. «Те, кто по-настоящему любит детей…» Вспоминалось кое-что, чему он был свидетелем, когда жил в трущобах, снимая комнату без мебели.
– Господин дварх-майор, – обратился он к Барлику. – У нас ведь все еще не хватает воспитателей?
– Да.
– В том районе, где я снимал свою последнюю комнату, я обратил внимание на одну девушку. Дети буквально липли к ней, она постоянно была окружена толпой разновозрастных ребятишек, утирала им носы, рассказывала сказки. Да много чего.
– Так-так-так… – заинтересовался дварх-майор. – Надо бы посмотреть поближе. Где ее можно найти?
– Обычно в это время она как раз выходит из дому. Я часто видел ее в окрестностях бара «Саванна» на улице Ренарт, район Баленит. Самый нищий район столицы, если честно. Там небольшой скверик рядом, в нем обычно и собираются ее подопечные детишки. Матери только рады, что кто-то занимается их отпрысками, на которых у них нет времени.
– Идемте, – деловито кивнул Барлик, и перед ним закрутилась воронка гиперперехода.
Вальгер попрощался с Саметом и бывшим директором, шагнул в эту воронку и оказался недалеко от хорошо знакомого обшарпанного скверика. За две недели его отсутствия тот стал еще более серым и пыльным. Сержант поискал взглядом девушку и выругался. Она обреченно всхлипывала, беспомощно глядя, как двое бритоголовых парней из местной банды отморозков с гоготом разламывают единственные в скверике качели. Позади нее ревмя ревели несколько ребятишек лет пяти-шести.
Вальгер сжал кулаки – хорошо, хоть саму не тронули, эти на все способны. Накачаются с утра наркотой, вот и тянет на «подвиги». Но он поспешил с выводами. Закончив с качелями, один из бритоголовых вразвалочку подошел к плачущей девушке.
– Шоб я тебя тут больше не видал, шлюха, – лениво сказал он и отвесил бедняжке пощечину, от которой она вскрикнула. – А то в рот натыкаем. Поняла?
– Что я вам сделала? – сквозь слезы выдавила бедняжка.
– Я сказал, ты слышала, – столь же лениво ответил бритоголовый. – Появишься, соской станешь.
Отморозок снова замахнулся. Сержант не выдержал и направился к нему, но его опередил Барлик. Стелящимся, кошачьим шагом он метнулся вперед, подпрыгнул, и бритоголовый отлетел к стене, врезавшись в нее.
– Ну, мужик, все… – прорычал второй. – Ты покойник.
– Да? – ухмыльнулся аарн. – А ты – дурак.
Перед ним снова распахнулся гиперпереход, из которого вышли три человека ордена в форме с плазмерами в руках.
– Взять этих двоих и всю их банду под полный контроль! – резко приказал Барлик. – В случае малейшего правонарушения с их стороны принять самые жесткие меры. Вплоть до уничтожения!
– Будет исполнено, господин дварх-майор! – хором ответили легионеры и внимательно уставились на бритоголовых, как будто фотографируя их.
– Так кто здесь покойник? – насмешливо поинтересовался Барлик. – Теперь слушайте меня, скоты. Одно только шевеление с вашей стороны. Неважно, в чью сторону. Одна только попытка сделать кому-нибудь плохо, и покойниками станете вы. Вся ваша гнусная банда. Ясно?
– Да… – мрачно ответил бритоголовый, с ненавистью глядя на аарн.
– А если вы хоть на сотню метров приблизитесь к этой девочке или к детям, то я сделаю с вами кое-что, словами вообще малоописуемое, – оскалился Барлик. – Пшли вон – и чтобы неделю не смели вообще показываться на улице!
Бритоголовые еще раз злобно зыркнули на него, но ничего не сказали и неспешно потрусили прочь. На некотором расстоянии за ними следовали ухмыляющиеся легионеры. Представив, что будет, когда бритоголовые расскажут своему вожаку о приговоре ордена, сержант не выдержал и рассмеялся. Да уж, не повезло ребяткам. Но по заслугам. Те, кто утверждает себя за счет чужой боли и горя, должны быть наказаны. Это святая истина, не требующая доказательств.
– Здравствуйте, – повернулся к застывшей на месте девушке Барлик. – Позвольте представиться. Фаннасанх, Барлик. Дварх-майор легиона «Дети Бездны», орден Аарн. Ныне – директор детского дома номер четырнадцать.
