— Ага, — радостно подтвердила Мымра. — Всегда в глубине души считала себя Белоснежкой. — Все от изумления разинули рты. — Я помоюсь, — прибавила она с вызовом.
— Хммм, — с сомнением промычала Пачкуля и взяла следующую бумажку. — Тетеря написала Спящую красавицу. Отлично, с этой ролью она с закрытыми глазами справится. Вертихвостка хочет быть… Клеопатрой?
— Хочу, еще как хочу! — горя энтузиазмом, воскликнула Вертихвостка. — Я всегда хотела ее сыграть. Я одно время занималась танцем живота. А Стив может быть моей гадюкой. Ну пожалуйста, Пачкуля! Это мечта моей жизни!
— Да, дела, — простонала Пачкуля. — Задачка не так проста, как мне казалось. Крысоловка по-прежнему голосует за Гаммельнского крысолова, а Чесотка хочет играть — кого бы вы думали — Рапунцель.
Ведьмы затряслись от смеха, сочувственно хлопая себя по лбу.
— А что? — спросила Чесотка, чью ситуацию на голове иначе как «беда с волосами» было не назвать. — Что смешного? Ты сама сказала, можно выбирать, кого хочешь.
Но Пачкуля уже успела достать новую бумажку и в отчаянии схватилась за голову.
— Что здесь написано, Макабра? Леди Макбет?
— Ну а то ж, — подтвердила Макабра.
— Но это не сказочный персонаж, — запротестовала Вертихвостка.
— Как и Клеопатра, — огрызнулась Макабра.
— Зато она танцует, — парировала будущая царица Нила. — Сдается мне, леди Макбет танцу живота не обучалась.
— А то у нее других забот нету, — презрительно бросила Макабра. — В Шотландии такой ерундой не занимаются.
Пачкуля вздохнула и развернула три оставшиеся бумажки. Грымза — неожиданно — выбрала Шерлока Холмса. А в Чепухинде, похоже, с детства сидело потаенное желание быть элегантной Феей в голубом платье. Последней оставалась бумажка Туту, на которой задорным почерком было выведено:
КАРНАВАЛЬНАЯ ЛОШАДЬ — ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО ЗАДНЯЯ ЧАСТЬ!!!
— Так, — безнадежным голосом сказала Пачкуля. — Это ни в какие ворота не лезет. Здесь нет даже двух героев из одной истории. Кому-то придется выбрать себе другую роль.
— Только не мне, — решительно заявила Чепухинда. — Я — предводительница этого шабаша. Раз нельзя быть Феей, я не участвую.
— Но это невозможно, — заспорила Пачкуля. — Как придумать сюжет, чтобы в нем было три принцессы, танцующая египетская царица, элегантная Фея, леди Макбет, пара потерявшихся младенцев, истребитель крыс, Дик Уиттингтон, вымышленный сыщик и лошадиная попа?
— Ну, это твои проблемы, Пачкуля, — язвительно заметила Чепухинда. — Помнится, ты сказала, что можешь написать сценарий за вечер.
— Ну да, но…
— Вот и пиши. Используй свои таланты. Предлагаю тебе поработать над этим дома.
Что Пачкуля и сделала.
Глава третья
Гоблины получают приглашение
К западу от Непутевого леса, у подножия Нижних Туманных гор, расположилась небывалого безобразия область, известная как Гоблинские земли. В этих унылых местах, где всегда дует ветер, полно крутых утесов и сырых пещер. Растительности никакой — разве что приземистые кусты утесника, редкие кривые деревца то тут то там да неприятные жгучие сорняки. Только совсем уж тугодумам придет в голову жить на Гоблинских землях.
Вот как раз тугодумства гоблинам, которые поселились в самой большой, самой сырой пещере, где с потолка вечно капала вода, было не занимать. Красавчик, Гнус, Свинтус, Обормот, Пузан, Косоглаз и Цуцик — так их звали, и на семерых им досталось ровно шесть крупиц ума.
Гоблины недавно проснулись и подумывали о завтраке. Понятное дело, что они его не готовили — готовить было не из чего. Просто думали о нем.
— Вот бы у нас сосиски были, — вздохнул Гнус. — Гоблины понуро сидели кружком и глазели на пустую сковородку. — Шесть толстых сосисек, шкворчащих на сковороде. Красотень.
— Нас семеро, — напомнил Обормот. И неуверенно прибавил: — Кажись. (У гоблинов плохо с арифметикой. Они умеют считать только до двух.)
— Сам знаю, — с досадой отозвался Гнус. — Думаешь, я тупой? Я сказал шесть, потому что тогда б мне две досталось.
Гоблины немного подумали об этом. В Гнусовых расчетах чудился какой-то прокол, но никто не был уверен наверняка, поэтому все молчали.
— А чё это Гнусу две сосиски? — наконец спросил Косоглаз. — Две — больше, чем одна, не? Чё это ему две сосиски, а остальным только по одной? А? А?
— Потому что я их придумал! — торжествующе возопил Гнус. — Я придумал, значит мне — больше. Так?
— Подеремся за вторую сосиску! — бросил ему вызов Обормот, играя мускулами. Все повеселели. Утренняя драчка из-за несуществующих сосисок — это, конечно, не так приятно, как завтрак, но все-таки способ убить время.
Впрочем, до драки дело так и не дошло, потому что в этот момент в парадный валун постучали. Все переполошились. Гости в пещеру заглядывали нечасто, особенно в такую рань.
— Иди, Кдасавчик, — сказали шесть голосов хором. — Посмотри, кто там.
Красавчик взял кастрюлю, которую привык носить на своей круглой лысой голове. Он официально исполнял обязанности привратника, и ему нравилось одеваться соответственно должности. Топая, он подошел к валуну, откатил его чуть-чуть в сторону и сказал в щелочку:
— Да? Чиво надо?
— Почта, — сообщил скрипучий голос. — Я есть ваш тролль-почтовик. Приносить к вас Письму.
— Какого… что? — переспросил Красавчик.
— Письму, — повторил голос и услужливо добавил: — Такой бумажный, с марка.
— Ишь, — сказал Красавчик, не веря своим ушам. Гоблины никогда еще не получали Письму.
Раздался шорох, и квадратный белый конверт, скользнув в щель, шлепнулся у ног Красавчика. Красавчик наклонился и робко поднял его. Остальные гоблины, тоже пришаркавшие к валуну, заглядывали Красавчику через плечо. На конверте значилось:
Нижние Туманные горы,
Гоблинские земли,
Пещера Гоблинам
Гоблины читать не умели, и для них это были просто черные закорючки.
— Поди, откдыть надо, — нерешительно заметил Косоглаз. — Давай, Кдасавчик.
Дрожащими пальцами Красавчик разорвал конверт. В нем оказалась открытка, которая тоже была покрыта непонятными закорючками. Гоблины озадаченно ее разглядывали.
— Чиво пишут? — спросил Цуцик.
— Понятия не имею, — признался Красавчик. — Есть у кого какие идеи?
Гоблины пустили открытку по кругу.
— Вот это вроде «О»? — предположил Свинтус, показывая на «А». Не то чтобы это как-то помогло.
