– Ты думаешь, он поэтому сорвался?
– Возможно, Савелий, это послужило толчком.
– Что за женщина? – заинтересовался капитан.
– Веселая, жизнерадостная, симпатичная. Между прочим, она встречалась с Максимом Устиновым. Недолго, правда.
– С обоими? Сразу?
– Нет, Савелий, по очереди. Сначала Максим пришел к ней познакомиться, сказал, что очень рад, что у брата появилась женщина…
– И она с ним… э-э-э…
– Нет, она с ним «э-э-э», как ты сказал, уже потом, когда ушла от Вадима. То есть я так ее понял. Максим пришел просить, чтобы она вернулась к Вадиму. Вот тогда.
– То есть он пришел просить за брата и…
– …и остался ненадолго. Сенцова говорит, он же мальчишка, ничего серьезного. Он ей очень понравился, хороший, говорит, добрый, открытый мальчик.
– Куда какой хороший, спутался с женщиной брата, – саркастически заметил Астахов. – Не пойму я баб, ничего святого. Он мне сразу не понравился, шустряк.
– Она сказала, что Вадим нарочно искалечил брата, сбил его на мотоцикле, но Максим не держит зла…
– Нарочно? Как это нарочно? Зачем? Это Устинов-младший ей рассказал?
– Нет, это рассказал ей Вадим. То есть он не сказал, что нарочно. Зачем сбил? Можно спросить у Максима. Как я понимаю, у них в семье были очень непростые отношения. Максим рассказывал ей, что Вадим еще в детстве снимал шкуру с убитых животных – дед приучил, что он жестокий. Как видите, младший брат очень переживал за старшего и уговаривал его любимую женщину остаться, но при этом выставлял его в неприглядном свете. А потом и вовсе переспал с ней. Кроме того, Вадим водил Веру Сенцову в лесную сторожку, где она натерпелась страха и чуть не потонула в болоте; ну и какие дети, если он больной?
– То есть ты, Федя, считаешь, что он помешался из-за нее? – спросил Савелий.
– Я не знаю, из-за чего он помешался, да и помешался ли. Может, да, а может, нет. Никто не знает. Вот когда с ним поговорят психиатры, тогда прояснится. Из-за несчастной любви сходили с ума или стрелялись в романах восемнадцатого века, сейчас вроде как-то не принято. Народ на многие вещи стал смотреть сквозь пальцы. И барышни перестали падать в обморок по любому поводу.
– Стреляться из-за несчастной любви? Не дождетесь, – сказал капитан. – Что, так и будем сидеть? Всухую? Что пьем? – обратился он к друзьям.
– Как всегда, – сказал Федор.
– Мне тоже, – сказал Савелий. Он бы с удовольствием заказал сок или минералку, но не хотел отставать от компании.
– Всем, как всегда, и фирмовая закусь. – Капитан махнул рукой Митричу, который выглядывал из-за барной стойки, как толстый морж из-за льдины. – А вы заметили, что Митрич отпустил усы?
– Все заметили, – сказал Федор. – Еще в прошлый раз. Ты тогда сказал, что он влюбился.
– Усы? Не помню. – Савелий привстал, пытаясь разглядеть Митрича в усах. – Влюбился? Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, я предположил, Савелий. Ги-по-те-ти-чески, как говорит наш заумный философ. А тебе усы не пойдут, и не думай. А надумаешь, спроси сначала у Зоси.
– Да я не… – смутился Савелий и махнул рукой.
Митрич уже спешил к ним со своей дребезжащей тележкой. Тревожно всматриваясь в их лица, споро расставил на столике графин с коньяком, рюмки и бутерброды.
– Я вам тут с рыбкой, новый рецепт, с кинзой, – сказал он.
– Спасибо! – с чувством ответил Астахов. – Ты классный мужик, Митрич, понимающий. И усы тебе в масть. Только смотри, не влюбляйся.
Митрич просиял. Николай в предвкушении потер руки. Ох, и накатим сейчас, было написано на его лице. Но накатить им была не судьба. Взорвался полицейской сиреной мобильный телефон капитана, и тот, чертыхнувшись, зашарил по карманам.
– Что! – бросил он отрывисто в трубку. – Когда? Где? Понятно. Так. Так. Так. Успокойся, понял? Ничего не бойся. Войдешь внутрь, сядешь за столик, понял? Сиди спокойно. Выпей воды. Когда он появится, не пытайся его задержать, веди себя естественно, как всегда, не смотри на дверь, смотри ему в глаза… Понял?
– Что? – испугался Савелий.
– Это Максим Устинов. Ему звонил Вадим, сказал, нужно встретиться. Попросил принести деньги. Будет ждать в «Лавровом листе» через тридцать минут. – Капитан посмотрел на часы. – В восемь тридцать. Федя, ты со мной? Я вызову ребят.
– Мне с вами? – спросил Савелий.
– Не нужно, Савелий, справимся своими силами. Федя перезвонит вечером, расскажет. Не переживай, все будет о’кей. Вряд ли он вооружен, ружье в городе бросается в глаза.
– Ни пуха, – пролепетал побледневший Савелий.
– К черту! Пошли, Федор!
– Ребята, что случилось? – запоздало спросил Митрич им вслед.
– Будут брать особо опасного преступника, – сказал Савелий. – Позвонили, что он вышел на связь с родственником. Страшный человек!
Потрясенный Митрич прижал руку к сердцу и опустился на стул. Долгую минуту они смотрели друг на друга. Потом Митрич разлил по рюмкам коньяк, поднял свою и сказал:
– За успех, Савелий!
Выпили. Митрич спросил:
– Они вернутся?
Савелий, откусивший от бутерброда, поперхнулся и испуганно уставился на Митрича.
– Я хотел сказать, сюда! – поспешил Митрич. – Федя с Колей вернутся в бар? Ну, в смысле, когда все закончится…
Савелий вздохнул и ничего не ответил. Митрич снова разлил…
* * *
Федор позвонил в начале первого. Савелий схватил трубку, закричал:
– Федя, слава богу! Ты с Колей?
– Я дома, Савелий, и капитан тоже дома. Извини, что поздно. Только что вернулся. Не разбудил?
– Ну что ты, я не спал! Сижу, жду… на кухне. Ну что, взяли?
– Нет, Устинов не появился. После двух часов ожидания капитан дал отбой. Дальше ждать не имело смысла.
– Как же это? Он что, догадался?
– Трудно сказать. Он охотник, Савелий, у него чутье. Видимо, почувствовал опасность, решил не рисковать.
– А если он сбежит из города?
– Не думаю. Его обложили как волка. Он без денег, без жилья, его гонят, как зверя. Везде засады, предупреждены посты ГАИ, прочесываются вокзалы, аэропорт, даже патрули на улицах… Ему некуда деться. Достать новые документы и уехать нереально. Да и друзей у него нет. Я думаю, его арест вопрос нескольких дней.
– А что с Максимом?
– С Максимом истерика. Чувство вины за то, что заложил брата, и страх, что тот все понял и рано или поздно доберется до него. И нас он боится. Капитан хотел отвезти его домой, он отказался наотрез.
– Несчастный парень, ему не позавидуешь.
