– Ну что ж, господа, – вздохнул Барлик, садясь в одно из кресел. – Устраивайтесь, и начнем. Сравнивать почерк покушений бесполезно, наши оппоненты обычно дают исполнителям полную свободу действий и требуют только результата. Потому предлагаю зайти с обратной стороны.
– То есть? – приподнял брови майор Селени.
– Публикации, о которых говорил господин министр. Мериарх, будь другом, поройся в местной инфосети, может, найдутся какие-нибудь следы заинтересованных лиц. Принимай во внимание только публикации, появившиеся после заключения правительством контрактов с основными строительными корпорациями.
– Посмотрю, – отозвался дварх. – Но обещать ничего не могу. Советую пока заняться неким инфером Меаром Менио Бальресом, слишком уж он оплевывает все, с чем мы когда-нибудь имели связь. И странности в его поведении имеются немалые.
– Какие? – насторожился Ларен.
– Примерно каждые полгода господин Бальрес куда-то исчезает месяца на два. Причем, планету не покидает – официальным путем. Ни одной покупки за это время тоже не совершает. Насколько я знаю, в Трирроуне не пользуются наличными деньгами. Только банковскими карточками, кристаллами и чеками.
– Именно так, – кивнул майор Селени, задумавшись. – Но ведь этот инфер вполне может увлекаться, например, альпинизмом, и на эти два месяца забираться в глушь, в горы, имея на руках заранее купленные припасы.
– Ну, я же не совсем идиот! – хохотнул с потолка Мериарх. – Если человек отправляется в горы или в лес надолго, то перед тем он совершает определенного рода покупки. Бальрес таких покупок не делает, до самого момента исчезновения его расходы остаются обычными для одинокого, умеренно пьющего мужчины средних лет. Даже если этот след никуда нас не приведет, с чего-то надо начинать.
– Вы правы, – вздохнул майор. – С чего-то надо. Что ж, давайте займемся этим самым Меаром Менио Бальресом. Да и остальных инферов проверить стоит. Давно хочется кое-кому из них хвосты накрутить. Совсем распоясались…
Следователи включили свои биокомпы, объединили их в малую сеть и принялись за работу. Предстояло перелопатить бездну материалов. У инферов, как и у любых других журналистов, связей было бесчисленное множество. И все эти связи нужно проверить. Да, понять, откуда ноги растут, будет непросто. Но необходимо. Никому из здравомыслящих людей Трирроуна не хотелось, чтобы орден вернулся к прежней политике неприятия всех. И своим страшным акциям возмездия. Худой мир в любом случае – лучше доброй ссоры, и возвращаться к прежнему желания не было. Да и выгодно донельзя оказалось сотрудничество с Аарн, если честно.
Впрочем, рассуждать об этом смысла не имело, и майор погрузился в списки знакомых искомого инфера, выданные на голоэкран Мериархом.
* * *
Снова бесцельное хождение по улицам. Надежды найти работу давно не было, Харбин переполняли беженцы и эмигранты. Конечно, Афанасий считался неплохим инженером, но все места на железной дороге расхватали прибывшие раньше. Если бы не небольшое вспомоществование, изредка выплачиваемое семье Кавишевых русскими благотворительными организациями, – им бы пришлось голодать. Бежали ведь с двумя чемоданами, по дороге меняли вещи на хлеб, и в Китай пробрались каким-то чудом.
Пожив немного при большевиках и убедившись в нечеловеческой жестокости новой власти, Кавишев понял, что оставаться в России нельзя. Жена, слава Господу, согласилась с ним без дискуссий. Впрочем, Ксения всегда его понимала… А уж в таком важном вопросе поддержала мужа безоговорочно. Ей тоже не хотелось, чтобы их трое детей росли при большевиках. Пускай уж эмиграция.
Одного только не учли Кавишевы – количества беженцев, занесенных судьбой в Китай. Хорошо хоть, в Харбине русская община была достаточно сильна и помогала людям, оказавшимся в безвыходном положении. Поначалу Афанасий думал, что инженер-дорожник его уровня без работы не останется. Железная дорога ведь, квалифицированных людей требуется много. Он только горько усмехнулся, вспомнив собственную наивность. День за днем Афанасий обивал пороги разных контор. Увы. Нигде и ничего. Постепенно Кавишевы продали все, что привезли с собой, и вскоре, пришлось, преодолев стыд, обращаться в комитет взаимопомощи. Спасибо, что помогли! А то бы детей кормить нечем было.
Ютилась семья из пяти человек в маленькой комнатенке, сданной одним из русских старожилов за сущие гроши, спасибо ему. Да только и эти жалкие гроши нужно откуда-то брать. Ксения не упрекала мужа, она все понимала, но трудно вынести грустный взгляд женщины, которой нечем досыта накормить детей. Его детей! Потому Афанасий каждое утро снова и снова выходил на поиски работы. Он был согласен уже на самую грязную и черную, только бы платили хоть сколько-нибудь.
– Доброе утро, Афанасий Семенович, – оторвал его от размышлений голос жившего по соседству поручика Дьякова.
– И вам доброе утро, Иван Григорьевич, – приподнял инженер свою потрепанную шляпу.
Насколько он знал, поручик больше полугода работал грузчиком на каком-то складе. Поскольку происходил Дьяков не из дворян, простой работы он не чурался. Афанасий и сам бы не отказался от такой. Хотя платили копейки, но даже такое жалованье лучше, чем ничего.
– Работу ищете? – спросил поручик.
– Ее, проклятую…
– И я.
– Уволили? – сочувственно спросил Афанасий.
– Уже неделю как… – тяжело вздохнул Дьяков. – Вот иду посмотреть объявления. Мне вчера говорили, что кто-то людей набирает. Будто бы офицеров бывших ищут. Кстати, можно и вам сходить, инженеров они тоже берут. Только вот не знаю, правда ли это или снова слухи.
– Давайте сходим, – сказал заинтересовавшийся Афанасий. – Мало ли, чем черт не шутит, может, и правда.
– Тогда идемте.
Они пошли, разговаривая по дороге о том о сем. Привычно ругали большевиков и руководство КВЖД. Но прекрасно понимали, что обеспечить работой сотни тысяч человек дирекция железной дороги просто не в состоянии. Материли предавшие белое движение страны Антанты. Делились услышанными от знакомых слухами. Многие поговаривали, что Крым пал, но очень не хотелось верить в это. Пока армия генерала Врангеля держалась, у людей оставалась хотя бы слабая надежда, что все еще поправится, вернется на круги своя. Хотя с каждым днем становилось все более ясно, что эта надежда иллюзорна.
Кривые улочки Харбина мелькали мимо двух русских, бывшего офицера и инженера-дорожника. В русских кварталах города китайцы почти не встречались, так как-то сложилось. Добравшись до небольшой площади у ресторанчика Закрецкого, они остановились. Здесь обычно вешали объявления люди, ищущие родных, сгинувших в водоворотах гражданской войны. Иногда попадались объявления о найме на работу, и на каждое кидались сотни жаждущих. Поскольку только недавно рассвело, по площади прогуливалось не больше десяти человек. Не то что днем и вечером, тут порой и не протолкнуться было.
Здесь встречались знакомые, назначали свидания влюбленные. Порой прямо на тротуаре усаживалась небольшая компания выпить самогона. Люди побогаче избегали бывать на этой площади. Немногие счастливчики, заработавшие какие-нибудь деньги, иногда заходили в ресторан Закрецкого, но таких было немного, и хозяин ресторана зарабатывал, в основном, продажей отчаявшимся людям дешевого горлодера. Зато крепкого. Иногда на площади даже дрались, но драчунов быстро разнимали, не желая появления местной полиции, очень не любившей русских беженцев.
