И вот Грейс принялась рассказывать.
Мне снилось, будто я плыву сквозь густые облака, обволакивающие горные вершины. Воздух чист; в долине реки наступил зимний день.
Внизу подо мной какая-то деревня. Сказочная, запорошенная снегом. Я вижу высокую церковь и деревянные домики с соломенными крышами. На улице играют розовощекие дети, хотя мне их не слышно. На них деревенские наряды прошлых веков: на мальчиках шерстяные шапки и штаны, девочки в платках и длинных передниках.
Я чувствую, что это Восточная Европа, но не слышу никаких голосов, никакого акцента, который бы это подтвердил. Такой беззвучный сон.
Поворачиваю к какому-то пруду. От воды поднимается белый пар, и на голых ветвях плакучих ив виден лед. Берестяные глаза берез обведены изморозью и смотрят торжественно.
Все сверкает в солнечных лучах, которые пробиваются сквозь туман, волнами поднимающийся от воды, и над прудом скользят призраки.
Берег окаймляет ломкая кромка льда, как иззубренная серебряная пластина на темной воде. За этой кромкой мирно плавают утки, то и дело ныряя, чтобы вытащить из-под воды пучок травы. Они словно не замечают холода и задирают к небу свои жирные гузки.
В этом мире зимней красоты я ощущаю необычайный покой.
И тут я вижу под водой ее: девушка, вся покрытая льдом, ее чистые голубые глаза открыты. Она смотрит, ничего не видя, и ее длинные волосы искрятся льдом. Такое впечатление, что она пыталась сорвать с себя одежду, ее корсаж разорван. И розовое пятно расплывается над грудью, резко контрастируя с белой кожей.
Все в ней прекрасно. Кроме того, что она мертва.
Бетси содрогнулась и закрыла глаза.
Где же ты теперь, мама?
Глава 18
Карбондейл, штат Колорадо
10 декабря 2010 года
Бетси позвонила в американское посольство в Братиславе и спросила, как найти пропавшего человека.
– Она зарегистрировалась в посольстве? – спросил скучающий мужской голос. В трубке послышался писк входящего электронного сообщения.
– Нет, но она въехала в Словакию по американскому паспорту.
– Имя, пожалуйста? – пробубнил голос.
Бетси поняла, что этот человек не собирается помогать. Она знала этот тип людей, этот тон… желание поскорее избавиться от нее, чтобы снова войти в свой аккаунт на «Фейсбуке».
Но пришлось сообщить ему мамины имя, возраст, описание внешности.
– Она проводила научные исследования в районе Братиславы, вероятно, также в Чахтице и Бецкове.
– У меня нет записи о ее регистрации в посольстве. Она планировала остаться в Словакии больше месяца?
– Думаю, недель на шесть.
– В таком случае ей следовало зарегистрироваться в посольстве, – сказал голос порицающим тоном. – У меня нет записи о ней.
– А вы можете сказать, как ее найти? Можете связаться с братиславской полицией или полицией в Чахтице или Бецкове?
– Нет, таких услуг мы не оказываем. Кроме того, это может нарушить ее гражданские права.
Бетси крепко сжала трубку.
– Ее что?
– Доктор Пэт могла решить остаться в Словакии, никому не сообщая об этом. Мы должны защищать права американских граждан.
– Вы знаете, что вы законченный идиот?
– Простите?
– Нет, не прощу! – сказала Бетси, нажимая на телефоне кнопку конца связи.
Она схватилась за голову.
Что же делать? Никого из родных на помощь не позовешь: отца в живых нет, а у матери она единственный ребенок…
Бетси достала старую, потрепанную записную книжку и набрала номер, который давно расплылся от слез.
– Алло?
– Джон? Это Бетси.
Повисла неловкая пауза.
– Бетси? У тебя все в порядке?
Вот дерьмо! Зачем она звонит своему бывшему?
– Нет! Нет! У меня не всё в порядке. Мама пропала в Словакии; после отпуска она не пришла на занятия своего первого курса. Мне звонил декан. Он ничего не слышал от нее…
– Спокойнее, Бетси. Твоя мама пропала в Словакии?
– Я так и сказала.
Пауза. Она терпеть не могла эти паузы, потому что чувствовала, что он думает, обрабатывает информацию. Такой рациональный, черт бы его побрал!
– Может быть, у нее есть на то причина.
Причина! Причина для чего? И вдруг все ядовитые потоки, текшие в ней во время развода, вернулись обратно.
– Джон! Нет никакой причины, кроме той, что с ней стряслась какая-то беда.
Снова пауза.
– Бетси, возьми же себя в руки. Подумай. Какие сообщения она оставила?
Глубокий вздох.
– Не так много. По электронке я получила от нее сообщение о том, что она собирается наведаться в замок графини Батори в окрестностях Братиславы.
– Какой еще графини?
– Батори – была такая садистка, жила в начале семнадцатого века.
– Исторические исследования… Ладно, это звучит логично.
В этом он весь, ее бывший. Его математический ум отфильтровывал все, оставляя факты. Бетси казалось, что она слышит, как жужжит его мозг – компьютер, включившийся после спящего режима.
– Она писала книгу – и ничего мне об этом не говорила. Она всегда занималась Габсбургами и венгерско-турецкими войнами. С чего это она вдруг решила написать про какую-то психопатку, чудовище?
– Психопатку? Чудовище?
– Эта Батори убила сотни молодых женщин. А пытала еще больше.
Он присвистнул.
– Не похоже на конек твоей матери.
– А теперь она пропала.
– Ты звонила в американское посольство?
– От них никакого толку.
Снова молчание.
– Хочешь, я приеду к тебе?
– И что ты тут будешь делать?
– Ну… Буду рядом с тобой, Бетс. Ты, похоже, не можешь взять себя в руки.
– Я должна что-то предпринять.
– Что? Что ты собираешься делать?
– Я… Ой, Джон. Я не знаю.
– Подожди день-два. И…
– И что?
– Давай я все-таки приеду к тебе.
* * *
Бетси просмотрела свой календарь в компьютере и принялась отменять все приемы и встречи на следующие две недели. Пока она ждала, когда очередной пациент возьмет трубку, или выслушивала автоответчик, чтобы оставить сообщение, ее пальцы летали по клавиатуре в поисках авиарейса в Братиславу.
