Оператор тотчас вышел из зала, а Полковник, так и не разлепив глаз, сказал тихо:
– Прости, Макс. Ничего другого не остается. Это крайняя мера. Прости.
Новая песня дронго
Они идут затылок в затылок. Первым – Хук, за ним – Платов, Физик, Пирожников, Циркач. Два шага в секунду. Самое то для прогулки по джунглям.
Хук поднимает руку, отряд замирает, и только Пирожникову отказала реакция: он натыкается на спину Физику.
– Что такое?
Отряд обходит полянку, заросшую травой. Хук показывает пальцем на что-то, но Пирожников так и не видит ничего, кроме травы.
– Змея, что ли?
Циркач подбирает корягу, бросает ее на середину поляны. Тотчас со свистом возле них пролетает короткая стрела и вонзается в дерево. Оно в трех метрах от лейтенанта.
Платов говорит, скорее всего, именно ему:
– Скоро база, таких ловушек будет все больше. Идти шаг в шаг, дистанцию не нарушать.
– А как он самострел разглядел? – спрашивает Пирожников.
– Опыт. Большой опыт. Так, впереди еще поляны, Физик – вперед, проверь их на вшивость.
– Нет, а мне все же интересно… – начинает Пирожников, но Платов перебивает его:
– Не забыл, сколько метров ты должен плыть на плоту? Повтори.
– Двести. Вы шестой раз, между прочим, об этом спрашиваете.
– И сто шестой спрошу. Метраж соизмеряй со скоростью течения воды, плот оттолкнешь от берега, насколько это будет возможно, чтоб он попал в струю. Сам первоначально уходи не параллельно реке, а в глубь джунглей. Как держать правильный курс по солнцу и звездам, я уже говорил.
– Я помню, честное слово, помню!
Вернулся Физик:
– Там мина на мине, командир.
– Как обходим?
– Слева. Я пойду в голове. Растяжка есть и между деревьями.
– Пирожников – в центр, – приказывает Платов. – Я в голову.
– Нет, если хочешь, можешь и первым, – говорит Пирожникову Хук. Но тут же меняет тон: – Где будет растяжка – следи за мной во все глаза. Делай все точь-в-точь как я.
Минное поле миновали, но далее деревья сменились кустарником, густым и колючим, похлеще шиповника, с красивыми крупными цветами. Пирожников сорвал один, поморщился и тут же выкинул – запах был отталкивающий, как кошачья моча.
Циркач, шедший следом, поднял цветок и сунул в карман.
Именно в этот миг Платов и заметил отряд южновьетнамцев, двигающийся встречным курсом прямо на них. Тревожный крик птицы дронго тотчас раздался над вонючими кустами…
Вьетнамцев было семеро. Они шли спокойно, без напряга, не ожидая здесь, вблизи американской базы, повстречать врагов. Поравнялись с тем самым кустарником, на котором Пирожников сорвал цветок. Один из солдат остановился, увидев обломанную ветку, посмотрел по сторонам, под ноги, но его тут же окликнули:
– Нашел время для подружки букет собирать. Да были бы еще цветы как цветы…
Вьетнамец возразил:
– У меня нет подружки. Но тут, похоже, уже кто-то проходил…
Послышался смех:
– Ясное дело – партизаны! Пробрались сюда, чтоб нарвать цветов.
Солдат еще раз взглянул на обломанную ветку и поспешил вслед своему отряду.
Через пару минут после этого зашевелились бойцы Платова. Циркач спросил Пирожникова:
– Понял, о чем они говорили?
– Ну… В общих чертах.
– Хорошо, что понял. – И протянул ему тот самый сорванный цветок.
Женька сжал его в кулаке, сказал неуверенно:
– Да мы бы их… все равно, запросто!
– Вполне допустимо, – согласился Платов. – Только после этого можно было считать операцию проваленной и возвращаться домой.
– Почему? Думаете, они бы шум успели поднять? А если бы мы втихую, без выстрелов…
– А это уже не имело бы значения, товарищ лейтенант. Территорию здесь патрулируют четко по графику, и если бы этот отряд не вернулся в назначенное время, тогда бы остальных перевели на усиленный вариант и уж с ними со всеми без шума мы никак бы не справились.
А Хук на удивление миролюбиво, без всяких подколов, добавил:
– У нас, дружок наш Пирожок, высший пилотаж – это когда цель достигнута и ни капли крови не пролито, ни своей, ни чужой. Специфика такая. Запомни это на всякий случай, вдруг в жизни пригодится.
А Физик спросил:
– Командир, когда мне рацией заняться?
На что услышал ответ:
– До базы «Зет» девять километров… Последний привал, ребята. Потом будет работа. Товарищ лейтенант, давайте еще раз займемся с вами повторением пройденного…
Плохое настроение
Капитан Лестер был в плохом настроении: кофе у Хо Дыга оказался гадким, сигареты – сырыми. Даже официантка вела себя надменно, хмурила губы вместо того, чтоб улыбаться, и если бы она не была подружкой Алена, Лестер бы высказал ей все, что он думает об этой стране, ее женщинах и мужчинах. Ничего хорошего он о них не думает. Дикая страна, дикие нравы. В горных селениях едят крыс, не говоря уже о кошках и собаках…
Лестер вышел из ресторана, отшвырнул в урну только что раскуренную сигарету и направился к своему джипу.
Возле машины стоял переводчик, может быть, один из всего числа аборигенов, с которым капитану не противно было общаться. Этот читал книги, разбирался в технике, не совал нос в то, что его не касается.
– Не подвезете? – попросил переводчик.
– Сзади садись, – сказал Лестер. – Если б не твоя хромая нога, не подвез бы. И вообще, тут машины гонять не стоило. Проще и дешевле организовать маршрут велорикш – от ресторана до базы. Запрягать вас и…
Переводчик внимательно смотрит через переднее стекло, лицо его непроницаемо, создается такое впечатление, что слова капитана никак к нему не относятся, и это злит Лестера.
– По пути в цивилизацию вам надо ножками побегать, понять, чего она стоит и какова ее реальная цена… Ты почему все время молчишь, сказать нечего, да?
Переводчик не отрывает глаз от дороги. А она подходит к самой воде, тут поворот, крутой склон, скорость надо сбросить…
– Я высажу тебя, если будешь молчать, понял?
Вот он, поворот.
Переводчик открывает дверцу и выпрыгивает в сторону джунглей. Джип продолжает движение, но через пару секунд под днищем его раздается взрыв, машина вспыхивает и падает со склона в воду.
– Зачем много говорить? – Переводчик отбрасывает вслед машине костыль и идет в глубь джунглей не хромая.
Здесь нет тропы, но он прекрасно обходится и без нее. Останавливается у пня срубленного дерева, легко сдвигает его с места. Под пнем – тайник, где лежит рюкзак. Переводчик достает его. Под рюкзаком – мина. Он устанавливает ее тут же, прилаживает за плечи рюкзак, ставит на место пень, осматривается, не оставил ли что после себя. Только после этого уходит.
