Вот как сейчас, подумал Полковник. Литвинов покраснел, молодой побелел, а Михайлов готов взорваться.
Но он ошибся. Михайлов первым сел на стул, потянулся к биноклю:
– Ладно, сменим тему. Скажите, что мы здесь увидим?
В это время взлетела зеленая ракета, и через поле, неровное, изрезанное траншеями, в лужах, каменных валунах, утыканное флажками, побежали шесть бойцов. Вокруг них стали рваться взрыв-пакеты.
Сели и тоже вооружились биноклями и Владимир Гаврилович с Литвиновым.
До края поля бойцам осталось бежать метров пятьдесят, когда параллельно земле засветились полосы трассирующих пуль. Бойцы поползли под ними, вжимаясь в землю. Доползли до промежуточного финиша, отметали в окоп по гранате, отстрелялись по мишеням и побежали назад тем же путем: под трассерами и среди взрывов.
– Интересно, – спросил Владимир Гаврилович, – а если такое случится, что взрыв прямо под бойцом грохнет, хозяйство небось вспотеет?
– Никак нет, – спокойно ответил Полковник. – Оторвет к черту хозяйство, и все дела. Потому под взрыв никто не лезет.
– Никто? Но были же, наверное, случаи… Кто-то растерялся, споткнулся… Как у вас вообще решаются вопросы с безопасностью?
– Правильно решаются. Тех, которые теряются и спотыкаются, сюда не приглашаем. – И Полковник обратился к Михайлову: – Разрешите мне быть там? Надо внести некоторые коррективы. А сюда прямо сейчас поднимется капитан. Он ответит на ваши вопросы.
Михайлов, кажется, даже обрадовался:
– Поступайте так, как обычно поступаете в ходе занятий.
Полковник тотчас ушел, и с наблюдательного пункта было видно, как он спешит к только что финишировавшим бойцам.
– Ну тяжелый человек, – сказал Владимир Гаврилович. – Как с таким работать? И за что только ему Героя дали.
– Дали за то, за что нельзя было не давать, – ответил Литвинов.
– И все же надо как-то его ставить на место. Он же и подчиненных небось вот в таком духе воспитывает.
Опять зажглась ракета, опять стартовали бойцы, взрывы, очереди, трассеры…
Михайлов, не отрываясь от бинокля, сказал:
– А мне, честное слово, понравилось, как он по операции ответил. Всю, значит, ответственность принимает на себя. А? Это сейчас редкое качество. Молодец!
Владимир Гаврилович возражать старшему товарищу не решился, но заметил:
– Еще неизвестно, чем там все закончится.
– Неизвестно, тут вы правы. Но судя по выучке, которую мы наблюдаем, шансы у наших есть.
А Полковник в это время выговаривал у края поля одному из бойцов:
– Задницу поднимаешь выше головы. Хоть в ней мозгов и нет, а все равно жалко.
Стоявшие рядом рассмеялись, но Полковник сказал жестко:
– Отставить смех! Повторим упражнение.
Фокус с жуками
Операция не отменяется, а переносится – по времени и месту действия. Время сдвигается не намного, и очень хорошо, что с ними Макс: он ведет отряд знакомым ему маршрутом.
Через час быстрого хода – отдых, теперь уже точно последний в дороге. В принципе, усталости нет, но надо немного занизить эмоции. А то ведь вот как получается: появился проводник, появилась связь – и в бой прямо немедленно хочется. Этого делать нельзя, экспромт годится при других ситуациях, сейчас же заново надо все рассчитывать.
Платов сидит с закрытыми глазами, задачки решает – по секундам, метрам, техническим возможностям. Он забросал Макса вопросами, получил на них ответы, и теперь осталась ерунда: сочинить план новой операции.
Пирожникова интересуют жуки, гудящие над головой. Крупные, черные. Одного он даже рассмотрел поблизости: усы длиннее тела. Циркач сказал, что они так и называются: усачи.
– Кушать хочешь? – спросил его Хук.
– С чего ты взял?
– На жуков, гляжу, с вожделением пялишься. Это, между прочим, любимая пища аборигенов. На черный день и нам, вполне возможно, придется их лопать.
– Шутишь? Да их и не поймать.
– Это как раз проще простого. Циркач, не хочешь юноше класс продемонстрировать?
Циркач срезает побег молодого бамбука, расщепляет ножом верх стволика на тонкие части, которые затем расплющивает, и на них выступает сок-клейковина. Эти тонкие части закрепляет палочкой, и они приобретают форму веника. Циркач поднимает «веник», и первый же летящий жук приклеивается к его поверхности.
Удивленный Пирожников спрашивает:
– Вас что, учат и жуков ловить?
– А то как же, – улыбается Хук. – Жизнь – она и не тому научит.
– И вы вправду эту гадость ели? – Теперь уже Пирожников хочет получить ответ от Макса, обращается к нему: – Скажите, это можно есть?
– Белок, – пожимает плечами вьетнамец. – У нас личинки этих жуков едят, они живут в корнях саговых пальм. Листьями пальм хорошо плот увязывать, вот когда будете это делать, увидите: они белые, жирные…
– Лучше жуки, – сказал потерянно лейтенант.
– Конечно, лучше, – согласился Хук. – Смотри, как это делается.
Он взял усача, стал быстро перекладывать его из руки в руку, потом поднес ко рту и… Сложилось полное впечатление, что жука Хук проглотил, во всяком случае Пирожников только так и подумал. Он поднял бамбук с «веником», задрал голову, выискивая насекомых, пошел в сторону поляны.
– Нет! – крикнул Макс. – Туда нельзя! Назад!
Но предупреждение запоздало: петля, не видная в траве, захлестнула ноги лейтенанта и потащила его вверх. Через секунду он уже висел нелепым игрушечным украшением в полутора метрах над землей.
Разрядка бойцам, конечно, была нужна, но не такая, не на грани. Платов встал, покачал головой. Хук на это сказал ему:
– Командир, он у нас зеленый еще, может, пусть повисит, дозреет? Глядишь, умнее станет.
Не получив от Платова ответа, он обрезал веревку, освобождая Пирожникова. Тот сел, растирая ноги. А Хук раскрыл ладонь и отпустил на волю усача:
– Лети, Пирожок тебя потом съест. Когда еще раз поймает. И когда дойдет до его башки, что он не по Арбату прогуливается. Тут ведь такие ловушки есть – и спасать нечего будет. Чик – и все! И два куска из одного тела.
– Будем считать, что отдохнули, – сказал Платов. – Теперь слушайте каждый свою задачу, повторяйте ее на ходу как отче наш – и вперед!
Решение о вылете
Уилсон подписал последние бумаги, отпустил секретаря, подождал, когда на ним закроется дверь, и спросил у генерала Чейни, сидевшего напротив:
– Журналистка уже во Вьетнаме?
– Нет. Она вылетает сегодня вечерним рейсом.
