Чуть вздрогнули листья баньяна, широкие, длинноватые, как у фикуса, но Пирожников не заметил этого. Он в это время разговаривал с той, которую назвал Леной. Она, как и все ее соплеменники, хохотала, глядя на проделки Голохвастова.
– Ты – понятно, а остальные ваши-то чего ржут? Ведь ни бум-бум же по-русски.
– Нам хорошо, когда вам хорошо, – отвечает девушка.
– Да? – Пирожников вновь озирается. – А вот знаешь, когда мне хорошо? Я этот фильм все равно уже пять раз видел, так что не пойти ли нам, подружка…
Но тут он замечает на себе взгляд командира дивизиона, стонет, как от зубной боли, и жестом показывает Татарцеву: все, мол, нормально.
Опять вздрагивает деревце. Именно вздрагивает – незаметно для нетренированного глаза.
На простыне Голохвастов объясняется в любви, и зрители заходятся в хохоте. Смеются заразительно, раскачиваясь, закрыв глаза.
Ли Ен потому не замечает, как чьи-то руки подхватывают Пирожникова, «сдергивают» его за деревья… Лишь отсмеявшись, она смотрит на место, где сидел лейтенант. В глазах ее удивление…
В ночном ресторане
Ресторан был плавучим – расположен прямо на реке. Столики стояли и под легким навесом, на свежем воздухе, и в закрытом двухэтажном помещении, на первом этаже. Обслуживали столики, за которыми сидели в основном американские военные, молоденькие вьетнамки. За достойное поведение их, а также за порядок в заведении отвечал старый вьетнамец Хо Дыг, хозяин ресторана, частенько сам стоящий за барной стойкой.
Как, к примеру, сейчас.
Посетителей пока мало, вечер только начинается, и единственный здесь сейчас, кто больше нормы принял на грудь, это лейтенант Пол Кросби, летчик, чей самолет был сбит в воздушном бою недалеко от этой базы. Пола подобрали и доставили сюда спецназовцы Чандлера. Он, как и большинство летчиков, невысок, щупл, сидит недалеко от сцены, где пока только разогреваются местные стриптизерши, красавицы из соседних деревень, и нет в его глазах ни любопытства, ни радости при виде молоденьких девичьих тел.
К нему подходит официантка, ставит очередной бокал, закуску, хочет уже уходить, но лейтенант удерживает ее за руку:
– Присядь!
И показывает на стул рядом.
Девушка испуганно трясет головой:
– Ноу, нам нельзя. – И при этом косится на барную стойку.
Пол понимает ее, поворачивается к хозяину заведения. Тот замечает грозный взгляд американца, делано улыбается, кланяется. Его обязанность – чтоб официантки не были навязчивыми, чтоб сами не приставали к офицерам, а все остальное разрешено.
– Садись, – повторяет Пол девушке. – И если этот старый хрыч Хо тебе хоть слово на это скажет…
В глубине зала сидит еще группа военных, несколько женщин и переводчик военной базы. Он там, вероятно, для того, чтоб обеспечить диалог между офицерами и их сегодняшними подружками. А может, и для того, чтоб послушать болтовню этих янки – виски ведь и вправду развязывает языки…
Вот переводчик встал, направился к Хо Дыгу, купил у того пачку сигарет и пошел прихрамывая, опираясь на трость, к выходу. Видно, он свою миссию тут выполнил и может теперь удалиться.
Исчезает переводчик из пределов видимости всех тех, кто находится в зоне ресторана, пересекает дорогу, заходит в джунгли, и оттуда, поюжному из сочной тьмы, звенит морзянка:
«Летчик находится на военной базе. Связи с Пятым по-прежнему не имею. Макс».
В ресторане эта морзянка, конечно же, не слышна. Здесь прибавилось шума и веселья, на второй этаж, в номера, уже поднимаются пары, и Пол Кросби, глядя одной такой вслед, говорит официантке:
– Хочешь пойти со мной туда?
Та пугливо смотрит на него, молчит.
Пол продолжает:
– Я год воюю и пока спрашиваю. Но еще через полгода я перестану спрашивать. Я потащу тебя туда и буду делать все, что захочу. Потому что это – война, понимаешь меня? И надо хоть что-то получить от жизни, пока жив.
К ресторану подъезжает джип, из него выходят трое, по деревянному настилу идут в плавучий ресторан. Приветствуют взмахом руки Алена, стоящего в одиночестве у воды. Ален задумчив. Перед ним на перилах – деревянная фигурка женщины, вырезанная вьетнамцем, которого он убил.
А Пол продолжает изливать душу официантке – ему не с кем больше говорить.
– Мой друг сгорел, а я вот выжил. «7-14» нас сбил. На диком вираже зашел от солнца, на таком крутом и с такой скоростью… Такого не могло быть, понимаешь? От таких нагрузок у ваших хилых братьев косточки должны были поломаться! А этот – раз! И все. И все! На базе надо мной смеются из-за того, что меня сбил вьетнамец. Будто вьетнамцы их не бьют на земле.
Официантка, может быть, все, что говорит лейтенант, понимает, но молчит. Да ее и не просят высказываться. Полу просто надо выговориться.
На сцене начинается представление. Обнажаются девицы, работающие у шеста.
– А я с девочками только целовался, и то давно, представляешь? Тогда мне было шестнадцать, а сейчас уже двадцать четыре. Я учился с ней. Она стала известной журналисткой, выступает на телевидении, вряд ли меня даже помнит… Господи, ты же ничего не понимаешь! Я бы тоже мог сгореть и тогда даже не вспоминать о своей первой любви. Просто чудо, что выжил, сижу, жду борт к себе, в Такли… Принеси мне еще немного… Бокал вина. Я сегодня пью только вино. Чтоб не нажраться.
Тройка приехавших офицеров заходит в зал, с порога выискивает свободный столик. Один из них видит лейтенанта Кросби, громко окликает его:
– Пол, тебя ведь завалил «7-14»?
Летчик ждет, что его опять начнут подкалывать.
– А какое это имеет значение?
– Его сбили, разве ты еще не в курсе? Летчика привезли к нам на базу. Русский – можешь себе представить?
Пол тотчас поднимается из-за стола, так что чуть не упал пустой уже бокал, но официантка, собравшаяся было уходить за вином, успевает подхватить его. Летчик идет к выходу.
Знакомство. Циркач
Ли Ен не видела, как Пирожникова похищали, а сам лейтенант так и не понял, как он оказался на глухой полянке в окружении группы Пятого.
– Ну вы даете! – сказал он обескураженно. – Я даже пикнуть не успел.
– А у нас пикать не рекомендуется, – хмыкнул Хук.
Платов же пояснил:
– Ты прости: можно было, конечно, и без всех этих фокусов, но ребята два дня не тренировались, вот я и разрешил им размяться.
– А дальше что? – спросил Пирожников.
– Дальше предлагаем совершить двухдневную прогулку по этой чудной стране. Есть, Женя, одна задача, которую бы ты помог нам решить.
– Задачи – они разные бывают, кроссворды, шарады…
