Ее отец раздраженно сдвинул брови.
— Что значит невыгодно? Она годами вела себя как мужчина, так пусть теперь не хнычет!
— Прошу прощения, если я вас неверно понял, всемогущий бессмертный, — целитель не осмеливался смотреть в глаза ее отцу. — Я полагал, что этот вечер будет посвящен поиску женских добродетелей вашей дочери Шайи. В таких условиях следовало бы вести себя вежливо. С вашей дочерью должны обращаться как с дамой, а не как со степным воителем, которому неведомы страх и боль. Однако, очевидно, произошло недоразумение, и я нижайше прошу прощения за свое вмешательство, — целитель говорил с сильным акцентом, разбирать его слова было довольно сложно. Шайя была не совсем уверена в том, что все поняла верно. Неужели он действительно осмелился скрыть за красивыми словами подспудную критику действий ее отца? Неужели старику жить надоело? Что он вообще здесь делает? Чего от нее хотят? Что ж, хотя бы советники перестали таращиться на нее, переведя взгляды на целителя, осмелившегося на неслыханную дерзость в отношении бессмертного.
На лице ее отца не дрогнул ни один мускул. Все в Звездной юрте затаили дыхание.
— На колени, Шайя, — наконец очень тихо произнес бессмертный. — Великий… Мяу? Ведь так тебя зовут, верно? Мяу? Сойдемся на этом. У вас такие ужасно длинные имена, которые тяжело запомнить.
— Любое имя, которым вы меня одарите, бессмертный, будет честью для меня, — с поклоном ответил целитель.
— На колени! — строго повторил ее отец.
Она с неохотой подчинилась. Старик зашел ей за спину. Его руки коснулись гладкой шелковой ткани. Шайя с трудом перевела дух. Не от боли. Стоять на коленях перед этими стариками и ее братом. В этом платье. Будь она обнажена, она не чувствовала бы себя более униженной. Она осознала, что ее соски выделяются на тонкой ткани. Она пристыженно подняла руку, пытаясь прикрыться.
— Прошу, не шевелитесь, высокочтимая принцесса, — тонкие пальцы целителя с поразительной силой вцепились в ее плоть. Он коснулся ее правой лопатки. Кончики пальцев пробежали по краю кости. На глаза навернулись слезы. Против ее воли. Она подняла голову, поглядела в лицо отца, которого все это, похоже, нисколько не трогало.
— Не будете ли вы так любезны поднять правую руку, даже если больно?
Шайя сжала губы. Слезы высохли. Она поклялась себе, что не проявит больше слабости перед этими стариками.
— Будет не так больно, если вы сделаете выдох, когда я вас попрошу об этом, — целитель положил ладонь плашмя на лопатку, а другой вцепился в правое плечо.
— Ты уверен, что достаточно силен, чтобы сделать это, старик? — пренебрежительно поинтересовался ее брат. — Может быть, мне дернуть ее за руку, чтобы вправить на место?
— Мое сердце полнится радостью от столь щедрого предложения, — когда целитель заговорил, Шайя почувствовала на шее его теплое дыхание. — Однако эта задача требует не столько силы, сколько умения, почтенный принц Субаи.
Целитель мягко коснулся ее плеча.
— Сейчас, моя принцесса.
— Мне кажется, эта шелковая обезьяна не должна так склоняться над принцессой, — произнес один из советников ее отца нарочито громким шепотом, чтобы все в шатре услышали его слова. — Он выглядит как кобель, собирающийся взобраться на сучку.
— Мои суки красивее, — расхохотался Субаи.
Шайя представила себе, как перережет брату горло длинным ножом. Она покажет этому надутому…
— Выдох, — приказал целитель, потянул ее за руку и одновременно надавил на лопатку.
Шайя издала приглушенный звук. Послышался неприятный щелчок. Боль прошла через плечо, поднялась по руке и стихла. Девушка осторожно шевельнула рукой. Почувствовала неприятное растяжение, но это было ничто по сравнению с ушедшими мучениями.
— Если вам будет угодно, старайтесь щадить руку ближайшие несколько дней, высокочтимая принцесса Шайя. Это необходимо для дальнейшего исцеления. Еще не до конца…
— Значит, вот что ты понимаешь под обращением с дамой, — резким голосом перебил целителя отец. — Ты можешь себе представить, что чувствует при виде этого отец? — Он громко хлопнул в ладоши. — Принесите стол! Мы займемся тем, ради чего, собственно, и собрались этим вечером. Выяснить, способна ли Шайя послужить своему народу таким образом, каким предначертано принцессам.
Теперь, наконец, до Шайи дошло, зачем отец позвал ее сюда.
— Ты ведь не собираешься перед всеми…
— То, что произойдет сейчас, требует присутствия свидетелей, — холодно ответил Мадьяс.
Она смотрела в черные глаза своего отца.
— В этом нет нужды. Я не…
— Молчи! — Голос Мадьяса был подобен удару плети. — Ты стерпишь все и не скажешь ни слова, пока тебя не спросят.
— Прошу…
— Есть ли у тебя язык, имеет гораздо меньшее значение, чем твоя девственность, Шайя. Не зли меня. Большинство мужчин, которых я знаю, любят тихих женщин, — он бросил на Субаи раздраженный взгляд. — Мне очень интересно выяснить, породило ли мое семя шлюху или же лжеца.
Полог шатра поднялся, и четверо приземистых мужчин внесли стол, подобного которому Шайе видеть еще не доводилось.
— Лучше не сопротивляйтесь, принцесса, — прошептал ей на ухо целитель. — Эти четверо уже привязывали сегодня утром не одну женщину и… Они сильнее.
— Ты подойдешь к моей дочери, только когда я прикажу, — с холодным спокойствием произнес Мадьяс, которое пугало больше, чем любой крик.
Шайя по-прежнему с ужасом разглядывала странный стол. К нему были прикреплены два оббитых тканью клина и несколько широких кожаных поясов.
— Ложись и раздвинь ноги, — слова отца сопровождались жестом, словно он приглашал ее занять место за праздничным столом.
Она вздрогнула, не веря в то, что сейчас должно было произойти. Ни один отец не может сделать подобного со своей дочерью.
— Твоя гордость нисколько не пострадает, если ты сделаешь это сама, дочь моя.
Она судорожно сглотнула, посмотрела на четверых высоких мускулистых мужчин. Если она хочет, чтобы ее сопротивление было успешным, пусть поначалу все думают, что она подчиняется. Бороться сейчас бессмысленно.
Шайя села на стол.
— Подними ноги, чтобы подколенные впадины лежали на клиньях, — пояснил ей Субаи с милой улыбочкой. — Тогда всем станет ясно, что за жизнь ты вела.
У нее было такое чувство, словно внутри у нее растет огромный кусок льда. Нужно подчиниться, иначе помощники отца привяжут ее к столу кожаными ремнями. Это было очевидно. Но ее платье задерется до бедер, если она подчинится. Она смотрела в высокий купол юрты, чтобы не видеть лиц мужчин. Мужчин, на коленях которых сидела ребенком. Сквозь дым под куполом шатра просвечивали драгоценные камни на выкрашенной в темно-синий цвет коже. Мысленно она унеслась к этим фальшивым звездам, пытаясь не обращать внимания на происходящее.
